Артем Каменистый - Недобитый (СИ)
Я не люблю королевских солдат, но в этот раз они не оплошали. Во время очередной затянувшейся высадки налетела кавалерия, втоптав в береговой песок всех, кто не успел добраться до галеры. Оставшиеся с трудом отвели корабль от берега и на «всех парах» ушли вниз по течению.
Мараш с парой бойцов в это время находился на вершине горы, куда забрался с целью осмотра дальних окрестностей. Полюбовавшись сверху картиной разгрома, пираты пришли к неутешительному выводу: галера вряд ли вернется. Местность недружелюбная, кишит негативно настроенными солдатами, которые если и берут демов в плен, то ненадолго. После служившегося землю носом рыть будут в поисках уцелевших, так что оставаться здесь нежелательно.
И тут они вспомнили, что целая армада галер как раз в это время собиралась устроить рейд по Межгорью с целью захвата ключевых замков. После этого флот обзаведется отличными базами, безопасными стоянками и прочими приятными вещами, причем все это под боком у северян. Демы считали, что хозяина там больше нет и не грех это дело исправить. Их разведка доложила, что серьезных воинских сил в долине не имеется, как и населения, но что будет дальше — неизвестно. Так что затягивать с походом не должны.
Уцелевшая тройка ночью совершила переход по горам, добравшись до древней дороги, рассекавшей прибрежный хребет. По пути один из пиратов сломал ногу и сам попросил, чтобы его добили. Понимал, что тащить его не смогут, а если оставят, солдаты быстро найдут. Местность возле реки в том районе патрулировалась серьезно, тем более после стычки, зато в сторону Межгорья ортарцы шаг боялись сделать.
Даже для опытных воинов поход оказался нелегким испытанием. Дождь и мокрый снег, сильные заморозки по ночам, пронизывающий ветер, отсутствие убежищ от непогоды. К счастью они вспомнили, что где-то на дороге обитает старая ведьма — демам она в помощи не откажет. Да и как откажешь таким крутым здоровякам?
В итоге они нашли хоть и невзрачный, но кров, а заодно и горячую похлебку. Пираты намеревались сидеть здесь до момента подхода эскадры, после чего присоединиться к своим.
Подслушивая их разговоры, я остро жалел, что у меня нет автомата Калашникова и набора дееспособных конечностей. Одна очередь по мужикам, вторая в Короля. Потом допрос ведьмы — старуха, наверняка, знает немало интересных вещей. Затем бегом в Мальрок, готовиться к вторжению, надеясь, что врагов окажется не запредельно много.
Но я мог только бессильно слушать. И утешать себя мелким злорадством: парочка громил даже не подозревает, что в их руках находится беспомощный страж. Насколько я знал, даже за мертвого у них воздаются немыслимые почести убийцам. А уж за живого…
Сидят, хлебают вонючую похлебку из грязного горшка и мечтают о том, чтобы их не наказали каким-то загадочным «прибавлением» за срыв разведывательного рейда.
* * *— Ну дура!!! Ну старая!!! Не плащ надо было показывать!!! Не плащ!!! Неужели все забыла?!!
Кричали так близко, что пришлось проснуться и приступить к процедуре натужного поднятия век. Вряд ли увижу в чем дело, но рефлексу это не докажешь. Чего это Мараш разоряется? Ни разу еще он таких воплей себе не позволял. Обычно, отправив Гоба на дальний холм следить за водным путем в центральное Межгорье, он быстро удовлетворяет старуху, прикрыв ей лицо тряпкой (эстет), после чего или храпит, или жрет сало. Другие занятия его не привлекают. Не знаю, сколько дней прошло, но, похоже, не один и не два — у демов сложился распорядок, который ничем не нарушается.
И вдруг такой концерт.
Я только-только начал приоткрывать глаза, как грубая лапа вцепилась в волосы, потянула с треском, до сверкающих искр перед глазами. Вторая рука ухватила за плечо, тело мое взмыло в воздух, а затем отправилось в свободный полет, завершившийся ударом о стену пещеры. Неровности камня вызвали вспышку боли в левом боку, зашибленном еще при давнем падении в реку.
Уже было потерял сознание, но опять достали жестокие лапы: за волосы, под руку, и далее в полет к другой стене. Затем цикл повторился и в конце его я вылетел на белый свет.
То же свинцовое небо, мокрая земля, камни, впивающиеся в ребра и сильное недоумение. За что? Бьют ведь всерьез — могут и убить. Не сказать, что сильно уж больно — нервные окончания барахлят, как и все остальное. Но все равно чревато. Чем это я так ухитрился насолить Марашу?
Пинок в бок и почти сразу еще один. И крик:
— Забью как гвоздь! Говори: где остальные?!
И рад бы сказать, но умею лишь мычать, да и не понимаю, кого этот псих имеет в виду.
Старуха, спасибо ей, вступилась:
— Да чего ты взбеленился?! Один он! Я же рассказывала!
Бабка раздражена. Похоже, Мараш сегодня не успел уделить ей внимание. Теперь обижается, что он променял женскую ласку на избиение калеки.
Очередной удар, наконец, приносит темноту, выбившую глупые мысли. И правильно: пусть нервные окончания сгнили напрочь, но во время избиения надо думать о чем-нибудь серьезном, а не об озабоченных старухах.
Затем последовала череда провалов в памяти, перемежаемых сценами одна хуже другой. Вот Мараш продолжает расчетливо избивать: старается делать это больно, но без серьезных увечий. Вот он мочится на мое безвольное тело, а я даже брезгливости не ощущаю — лишь отупение и апатия. Вот он опять орет, требуя выдать все, что знаю. Трясет перед лицом моим легким мечом. Кричит, что это матийское оружие — никто кроме них его не использует. Вряд ли я пришел один, значит остальные где-то в Межгорье и дем очень хочет узнать: где именно?
Даже умей я говорить, промолчал бы. Нет здесь никаких матийцев и, возможно, никогда не было. Но не поверит он, что меч достался от покойного сэр Флориса. Тот у него без дела валялся, как забавная бесполезная безделушка годная лишь на сырье для кузнечных работ — сталь отменная.
Оправдываться бессмысленно: Мараш в ярости; он уже составил в голове свою версию событий и тупо-упрямый характер не позволит никому ее разрушить. Я всего лишь часть схемы и даже признание не требуется — он считает, что узнал обо мне почти все. Остались жалкие мелочи, которые следует выбить кулаками.
Я его понимаю. Видимо матийцы чем-то сильно не по душе демам и Мараш считает, что информация о них может помочь ему реабилитироваться после неудачной разведки.
Странно, что я вообще еще в состоянии думать в промежутках между чернотой беспамятства и градом ударов.
С очередным Мараш перестарался. Опять угодил в многострадальный бок. Хруст, волна боли прошедшая по всем костям, помутнение в глазах и жалкий хрип при попытке вдоха. Наверное, сумел улыбнутся при мысли, что вот-вот все закончится. Жажда жизни не вечна: длительные испытания ее убивают.
