Жестянка 2 (СИ) - Денисов Вадим Владимирович
Второй день народного шопинга прошёл гладко, даже скучновато. Женский десант сориентировался на местности и процесс набрал полный ход. Торговые точки уже процентов на пятьдесят были осмотрены, кроме самых дальних и пары магазинчиков в центре, вопреки расписанию закрытых именно в этот день — обычное дело для Передела. Нужные примерки и пробы отнимали много времени, и вместе с тем доставляли девчатам огромное удовольствие. Приближался момент принятия окончательных решений по самым дорогим и важным покупкам. А пока шло неспешное перетаскивание приобретённого на базу в «Медее», самостоятельно или с помощью мальчишек-курьеров.
Всё это, конечно, я не сам вызнал, рассказала хозяйка гостиницы. Убедившись, что всё идёт хорошо, сходил по своим делам-поручениям. Их было немного. Доставил в приёмную главы города хорошенько запечатанный пакет от Казанникова, ещё одно письмо относительно обмена учебными и методическими материалами отнёс в местную школу, ненадолго заглянул к паре знакомых.
В выходной день на площади было людно. Негромко музицировало акустическое трио молодых дарований, в престижном летнем кафе возле ратуши столиков для всех не хватало. Многие просто стояли возле талантливых музыкантов со стаканами в руках. Все раскованны, всюду были слышны приветствия и смех. Цены... Нет, ребята, по воскресеньям это заведение мне не по карману. За довольно скромный ценник я перекусил в шаурмичной и вернулся в гарнизонный магазин, где и провёл остаток вечера за игрой в преферанс.
Последний день в Переделе вышел неоднозначным. Выспавшись ближе к обеду, встал я легко, даже с энтузиазмом. Помывка заняла десять минут и потребовала двух больших кувшинов тёпленькой. Хорошо! Вода освежала. Теперь кофе и перекусить, но это на улице.
Вышел из номера, при свете коридорного окна разглядев некогда зелёные шершавые стены и выгоревшее ковровое покрытие лестницы. Спустился по лестнице на первый этаж. В фойе висели простенькие картины местных мастеров, а в углу стояло грубовато сделанное чучело саблезубого тигра. Что-то маленький он какой-то, они что, детёныша махайрода героически завалили? Клыки выточены из дерева. Вспомнил, как матёрый зверюга выглядит вблизи и поёжился. Бр-р… при встрече с таким зверем 1911-й с «гидрошоками» лишним точно не будет.
Приходящая уборщица, женщина средних лет образцово уборщического вида уже начала мыть полы, крашеные надёжной советской краской. На меня она посмотрела с профессиональным неудовольствием. Чтобы не услышать в спину знаменитое «Куда по помытому?!», я удачно проскользнул по плинтусу.
Вывалившись из гостевухи «500+» на уличную жару, сразу вспомнил строки из старинной народной песни, которую так любил мычать по пятницам наш школьный трудовик: «Выйду я на улицу, гляну на село». Так, наблюдаем…
По Центральной, как и в песне, гуляли девки, и весело было не только им. Прирождённый жизнелюб Мустафа, сопровождающий одну из шопинг-групп, оптимизма не терял даже под грузом полдюжины больших матерчатых сумок. Он редко, но всё же улыбался, откликался на шутки и даже пытался натужно хохмить сам. Женщины таких любят и сильно по темечку не тюкают.
Я, конечно, тут же скрылся за углом. А когда десантницы проходили мимо, умело спрятался за большой корзиной с каким-то силосом, ещё и в стену спиной вжался. Напротив, из окна первого этажа через полуоткрытые резные ставни за моими эволюциями с любопытством наблюдал какой-то бдительный дедок. Когда мы столкнулись взглядами, он понимающе улыбнулся и поднёс палец к губам. Наши люди! Спасибо тебе, добрый дедушка.
Вскоре из импровизированной засады я заметил и второй ударный отряд, который сопровождал Пикачёв. Этой картине маслом больше подходило пушкинское: «Цыганы шумною толпой по Бессарабии кочуют», ну и далее про ободранные шатры. Ноги у Спики то и дело непослушно заплетались, шаркали башмаками друг о друга и категорически отказывались идти дальше. В целом, несчастный имел вид системного двоечника, только что вышедшего из кабинета завуча с полной панамкой двоек. Теперь придётся идти домой, где предстоит как-то объясниться перед строгим папаней, ещё вчера твёрдо пообещавшим, что рецидив всё-таки вытащит из отцовских брюк новый, ещё не обмятый на непутёвой жопе ремень.
Есть такое словечко «бредёт». Так вот, Пикачёв из последних сил именно брёл — на морально-волевых. Обречённо, полностью осознавая фатальную необходимость пройти дорогу мучений до конца — магазинов впереди, судя по траектории группы, было ещё предостаточно. Груз он тоже тащил, куда тут денешься, инструкции дадены… Вот его девчата клевали со всех ракурсов, трёхмерно. Совсем затравили парня!
Я ужаснулся.
Стало ясно, что моё явление массам в качестве хорошо отдохнувшего светского повесы и бессовестно шлангующего элемента — вариант опасный. Придётся помучиться, деятельно пострадать. Недолго думая, я огородами и сараями прокрался вдоль Центральной к оружейному салону, где, к удивлению брата Мэнсона, забрал все купленные «длинномеры». Нагрузившись по маковку воронёным железом, с тоской вспомнил, что это ещё не весь груз! И усталым слоном поплёлся в посудную лавку.
Зато, когда меня на пути в «Медею» догнала полностью довольная жизнью пикачёвская группа, я оказался на высоте, хвала сообразительности.
— Бедненький Денисичек! Согнулся весь! — со всей жалостью и добросердечием русской женщины молвила Зубкова, поправив на плече ярко-красную сумку с золотой надписью PRADA. — Что же ты корячишься! Надо было наших ребят попросить, помогли бы!
— Да нет, Галина, пусть они вам помогают, как-нибудь донесу уж… — умирающе произнёс я. — Спина вот только...
Спика оценивающе посмотрел на меня, задумчиво почесал нос, ненадолго поставив сумки на землю, и… И ничего не заподозрил! Я пристроился к нему в арьергард, уже через минуту принявшись старательно копировать походку двоечника. Так и дошли.
Судя по эмоциям путешественниц и совокупному количеству покупок, результаты народного отоваривания превзошли все ожидания. Дамам осталось только выгулять наряды на вечернем променаде, и можно возвращаться в посёлок с багажом впечатлений. А вот мой личный шопинг не задался, если не считать удачного приобретения оружейной легенды за конский ценник. Но эта же покупка и спутала все планы.
Дело в том, что я давно хочу заказать себе качественные тапки работы знаменитого местного обувных дел мастера, специализирующегося на люксовой продукции. Обувь на Жестянке — вечный дефицит. Сбрасывают её Смотрящие крайне редко, чаще всего в куцем ассортименте дубовой «армейки» восьмидесятых годов прошлого века. Приходится для дальнейшего использования снимать, учитывать и распределять всю обувь с погибших при спуске пассажиров баррелей.
Новые реалии подтвердили не раз озвученные недостатки и низкое качество одноразовой массовой продукции. Чрезвычайно редко кто-то из пассажиров оказывается здесь в неубиваемых тактических ботинках от немецкой, кстати, компании LOWE, в охотничьих WOLVERINE и туристических MERRELL, например. А весь модный обувной импорт, все эти «адидасы», «найки» и «нью балансы» на девяносто процентов оказываются лютой подделкой. При отсутствии асфальта и наличии колючих кустов весь этот ширпотреб очень быстро начинает рассыпаться, причём на все составляющие сразу.
Чёртов контрафакт практически невозможно восстановить и даже просто починить, там ничего ни к чему не крепится. Пробовали, знаем. И не клеится — не предусмотрено китайским, а то и афганским заводом-изготовителем. Поэтому я вынужден даже во время оперативной беготни сберегать старенькие размягчённые берцы, регулярно их проверяя и пропитывая.
Раньше всех крутой обувкой именитого переделкинца обзавёлся, раз-два, поздравляю, вы угадали, — Троцкий! Мастер пошил ему низкие шнурованные полуботинки цвета «песчаная лисица» с круглыми отрезными носами — настоящие «гады» на солидной кожаной подошве с подбоем из тонкой резины, выбранной из «внутрянки» некоторых баррелей. Только эта резина и отличает башмаки интенданта от пары, сделанной где-нибудь в Англии ещё в девятнадцатом веке.
