ЧВК «Вольные стрелки». СВО в Африке - Марчук Николай Петрович

Про простое изменение Советского Союза и, соответственно, его спасение от развала и речи быть не могло. За год, проведенный в Африке, я уже понял, что если советским гражданам говорить, что СССР развалится через каких-то девять-десять лет и распадется на части, где каждая республика станет независимой страной, причем некоторые из них тут же станут агрессивно настроены к бывшей РСФСР, то в это никто не поверит. Не поверят, и все! Хоть как ты им это доказывай, приводи всякие логические доводы, не поверят.

В начале восьмидесятых советские, американские, китайские, африканские люди и даже пингвины в Антарктиде свято уверены, что СССР – это глыба, это монолит, это ого-го и эге-гей, и хрена лысого он может сам по себе развалиться. Да, он может сгореть в пекле ядерной войны с империалистами, но чтобы сам развалиться, такого точно быть не может. Поэтому я и решил, что предков надо пугать тем, что им близко и понятно – ядерной войной, в которой сгорит все человечество. Я планировал рассказать о событиях, приведших к развалу СССР…

Но есть спасение, надо сделать так, чтобы СССР развалился по-другому, Украина изначально ушла в автономное плавание в несколько других границах, а в Африке к началу двухтысячных появился, как это модно сейчас говорить, центр силы, такой же, как США, Китай и РФ, чтобы мир был не однополярный, двухполярный, а как минимум трехполярный. Но это уже, конечно, в очень далекой перспективе. А пока мне необходима небольшая малость, чтобы сидящие передо мной граждане СССР поверили, что я – пришелец из будущего, который прибыл в прошлое по приказу российских спецслужб, чтобы изменить привычную для них картину мира.

Вот только когда я понял, что эти двое знали моего отца и, соответственно, видят меня в несколько ином свете, то стало очевидно, что надо изменить заготовленный шаблон предстоящего разговора.

– Паспарту, надо накормить наших гостей, разогрей мою жаровню для кофе и принеси два пистолета с запасными магазинами. Негоже, чтобы советские воины ходили без оружия, – распорядился я.

– Вы нам выдадите оружие? – недоверчиво улыбнулся мужик в возрасте с седой шевелюрой.

– Да. Вы же мои гости, а не пленники. Я считаю, что ваше командование поступает совершенно неосмотрительно, запрещая вам иметь при себе личное оружие. Вон как оно повернулось, что два грузовика вооруженных до зубов негров не смогли вас защитить. Если бы на моем месте был кто-то другой, то ваши трупы уже остыли бы на той дороге.

– А не боитесь, что мы захватим вас в заложники?

– Нет, – покачал головой я, – зачем вам это?

– Вы убили всех, кто нас сопровождал.

– Нет, не всех, те двое, что были с вами в джипе, они живы. Остальных, тех, что были в грузовиках, всех убили, даже тех, кого взяли живыми, – спокойно произнес я. – Я не мог по-другому, вместо вас оставили обезглавленные тела в вашей форме. Опять же, среди вашей охраны были внедренные агенты, которые сливали информацию противнику. Так что перестраховка не помешает.

– Петр, может, хватит тут устраивать балаган?! – не сдержался и выкрикнул молодой советский военный. – Какого хрена ты тут корчишь из себя, будто бы ты нас с Алексеем Михайловичем впервые видишь в жизни?

– Петр?! – весьма натурально удивился я. – Откуда вы знаете мое имя?

– Что? – удивленно округлил глаза крепыш. – В смысле откуда мы знаем твое имя? Я с тобой бок о бок прожил несколько лет в одной комнате в общаге, а Михайлович был твоим непосредственным командиром. Алле! Кот, ты чего тут устроил?!

– Кот? – уже совершенно искренне удивился я. – Почему кот?

– Кот – это твой позывной, сокращенно от фамилии Котов.

– Котов?! Но в паспорте, который был при мне в момент смерти, указаны совершенно другие фамилия и имя. – Я вытащил из кармана «служебный паспорт».

Вместе с паспортом я достал и отцовский блокнот, они лежали вместе. Положил обе «книжицы» на стол, раскрыл паспорт на странице с фото и прочитал вслух:

– Игнатьев Юрий Викторович. Ну, и где тут Котов Петр? – с явной ехидцей спросил я.

– Петр, не валяй дурака, – строго произнес Михайлович. – Толком объясни, что тебе от нас надо и к чему весь этот цирк?

– Товарищ полковник, блокнот. – Лицо молодого крепыша враз окаменело, его взгляд буквально вцепился в отцовский блокнот, который я достал вместе с паспортом.

– Вижу, – кивнул Алексей Михайлович, который оказался в звании полковника.

– Блокнот? – удивился я такой реакции на выложенную мной на стол книжицу. – Вам он нужен? Берите, можете полистать. – Я придвинул блокнот ближе к Михайловичу. – Когда я очнулся, то при мне был небольшой набор вещей: паспорт, блокнот, две сигары, блок жевательной резинки, набор открыток, кошелек с небольшой суммой денег, аптечка и личные вещи. Вас что-то еще интересует из этого? – спросил я.

Алексей Михайлович пролистал блокнот, потом передал его крепышу, тот в свою очередь просмотрел страницы намного тщательнее, на одной так и вовсе залип на несколько минут, буквально носом обнюхивая каждую строчку. Его губы при этом шевелились, будто бы он мысленно проводил какие-то вычисления, к примеру, разгадывал шифр.

– Это оно! Оно, товарищ полковник!!! – Крепыш так радостно расцвел лицом, что казалось, будто бы он только что выиграл пару миллиардов рублей в лотерею.

– Вижу, – кратко ответил Михайлович, не выразив особо никаких эмоций. – Ну так что, Петя, ты нам расскажешь, что тут происходит?

– Расскажу, – ответил я, – только боюсь, что в мой рассказ вы сперва не поверите, поэтому давайте сперва познакомимся, а то мое имя вы откуда-то знаете, а я ваши – нет. Петр Чехофф, – представился я, показывая еще один свой паспорт.

– Чехофф?! – усмехнулся пожилой. – Оригинально! Да еще и двойное «ф» в конце. Удивил. Ладно, давай так, если тебе так проще. Алексей Михайлович Козлов, полковник. В прошлом твой непосредственный командир. Это… – Козлов кивнул на сидящего рядом крепыша, – в прошлом твой друг – Кирилл Носов, капитан. Ну а ты у нас, получается – Петр Чехофф.

– Именно, – кивнул я. – Давайте, пока мой помощник расставляет еду, вы кое-что прочтете, для затравки, так сказать, а потом уже я вам все расскажу, только уговор – не перебивать, даже если что-то в моем рассказе покажется вам излишне фантастическим или невероятным.

Паспарту и Векеса как раз принесли еду на всех: котелки с ухой, лепешки и большое глиняное блюдо с жареным мясом. Отдельно Паспарту принес небольшой столик, поставил на него дровяную печку-щепницу, которую тут же растопил. Рядом с печкой мой помощник поставил цинк из-под патронов, наполненный речным песком, большую турку, котелок с водой, сахарницу и железную кружку, наполненную свежемолотым ароматным кофе.

Кофе как напиток появился больше тысячи лет назад в Африке, а точнее – в Эфиопии. И если бы не один предприимчивый пилигрим и смекалистые голландцы, он, возможно, до нас бы так и не добрался. Эфиопия считается родиной кофе. Первые деревья арабики обнаружили в тропических лесах в регионе Каффа. Существует легенда об эфиопском пастухе Калди, который впервые обнаружил кофейные деревья. Как-то пастух заметил, что его козы едят листья и красные ягоды, а после становятся слишком резвыми. Он решил сам попробовать плоды и сразу почувствовал прилив энергии и сил. Тогда он поделился обнаруженными плодами и листьями с монахами из монастыря поблизости.

Я в прошлой жизни был настоящим кофеманом, а тут, оказавшись почти на родине столь любимого мной напитка, понял, что такое настоящий кофе. Если зерна, которые еще пару дней назад были внутри плодов, обжарить, тут же их перемолоть, а потом заварить, то получится настоящий, божественный нектар, а не та бурда, которую продают у нас в России в кофематах по пятьдесят рублей за стаканчик.

Пока возился с приготовлением кофе, полковник Козлов и капитан Носов читали текст, который я приготовил заранее, планируя передать его советским гражданам. Это был дубликат той самой записки, которую я передал советским морякам в Кении, а потом еще такую же оставил и в советском консульстве в Эфиопии. Толку от этого, как оказалось, не было никакого, потому что мне так и не удалось заинтересовать советских граждан сведениями, которые были в записке. Кстати, вот сейчас я и узнаю, почему так произошло.