ЧВК «Вольные стрелки». СВО в Африке - Марчук Николай Петрович

– Каждая такая монета на данный момент стоит пятьсот американских долларов, в Европе можно продать и за тысячу, здесь их десять. Когда привезешь головы советских военных, то получишь еще двадцать таких монет. Договорились?

– А сколько этих советников там вообще должно быть?

– Это важно?

– Ну, конечно, – скривил я недоуменно рожу, – если один-два, то одно, а если больше трех, то тридцать монет уже маловато. Хорошо бы накинуть.

– Почему?

– Да потому что, если без отрубания голов, то можно загасить их машину дистанционным подрывом или из гранатомета подбить. А так придется стрелять, чтобы пожара не возникло, они будут огрызаться в ответ, возможны потери. Если без голов, то неважно, сколько будет советников, а если все-таки головы нужны и советников окажется больше трех, то пусть будет не тридцать, а сорок монет. Но если советников будет больше пяти, то и цена тоже вырастет, – принялся торговаться я.

– У них при себе не будет оружия, – твердо заявил Рикочо.

– С чего бы это такая беспечность? – искренне поразился я.

– Их безопасность гарантируют повстанцы, а непосредственное командование советских военных считает, что они не на войне, а на своеобразном отдыхе, поэтому оружие им не положено.

– Ну раз так, то, конечно же, тридцати монет хватит, – кивнул я.

– С тобой приятно иметь дело, Петручио, может, сыграем в карты?

– Легко.

Вот так и получилось, что я нанялся, чтобы уничтожить группу советских военных. Собирался ли я проворачивать эту операцию в действительности? Нет, не собирался. Как обхитрить Рикочо? Да очень просто, найдем пяток белых, «задвухсотим» их, потом отрежем им головы, да и выдадим этот улов за головы советских военных. А советникам из СССР придется тайно укатить обратно в Союз.

Еще одна причина, по которой я согласился на эту операцию – это возможность поговорить тет-а-тет с гражданами СССР, причем имеющими отношения к армии. После двух неудачных попыток выйти на контакт с кем-нибудь из руководства СССР я решил для себя, что попробую еще раз, и если ничего не получится, то махну рукой и буду действовать согласно плану «Б».

Да, да, да, у меня был не только план «А», но еще план «Б» и план… а нет, третьего плана не было. Но если понадобится, то я придумаю еще и план «В».

– Конвой уже близко, – предупредил Паспарту.

– Вижу, – кивнул я. – Всем приготовиться! И помните: легковушка с советскими гражданами должна уцелеть в любом случае. По советским не стрелять!

Колонна состояла из трех машин: два немецких, неуклюжих с виду грузовичка «унимог» и джип «виллис» с тентом и удлиненной базой. В «унимогах» – боевое охранение в виде толпы негров, вооруженных «калашами», а вот кто едет в джипе – не понятно, потому что тент скрывает пассажиров. В любом случае расклад примерно известен: выносим на хрен оба грузовика и по возможности бережно пакуем белых из джипаря.

В Африке я живу уже год, а все никак не могу понять, как эти негры могут набиваться такой толпой в кузов относительно небольшого грузовичка? Их там не меньше двух дюжин в каждой машине, где и вдвое меньшему количеству людей будет тесно.

Unimog S 404-й серии. Небольшой грузовик с удлиненной колесной базой до 2900 миллиметров, дорожным просветом 400 миллиметров и бензиновым двигателем мощностью 82 «лошадки», объемом 2,2 литра. «Унимог 404» очень популярен, этот грузовик-вездеход на жарких просторах Африки встречается повсеместно. Рабочая лошадка! Автомобиль существует в двух вариантах: как фургон и модель с бортовой платформой, позволяющей перевозить до восьми человек личного состава.

В колонне шли два грузовика с бортовым кузовом, где разместилось никак не меньше двадцати черномазых рыл. Стволы автоматов, пулеметов и даже ручных противотанковых гранатометов торчали над головами бойцов, задранные вверх. Вроде и солдат охранения навалом, а по сути, они мешают друг другу, да еще и вместо того, чтобы внимательно следить за окружающим пейзажем, больше думают, как бы не свалиться и не выпасть за борт. Это как раз тот случай, когда больше не значит лучше, а совсем даже наоборот.

В хозяйстве моего подразделения тоже есть Unimog S 404-й серии, так что после боя, если получится, надо будет снять с подбитых машин все ценное, включая запчасти.

– Огонь! – приказал я, как только машины достигли нужной точки.

– Ба-бах! – раскатисто рванул фугас под передней осью идущего головным «унимога». Взрыв подкинул машину вверх, она рухнула на землю и завалилась на бок. Водитель идущего следом джипа среагировал быстро, попытался объехать преграду, но я был начеку и всадил в капот внедорожника целый магазин «Горна». Французская штурмовая винтовка была на редкость скорострельной, выплюнула содержимое своего магазина за считаные мгновения.

Идущий последним в колонне «унимог» получил сразу две гранаты в морду, окутался дымом и, прокатившись пару метров по инерции, долбанул в задницу джип.

Все! Есть! Теперь джип никуда не денется, он намертво сцепился с грузовиком. Советским военным теперь только либо сдаться, либо с честью погибнуть. Надо сделать все, чтобы они выбрали первый вариант.

Пулеметы стеганули длинными очередями, ухнули сразу четыре оружейные гранаты, по две на каждый грузовик, перезарядка, и вновь залп гранат. Как только ручники заткнулись на перезарядку, в дело вступили автоматы, которые сыпанули частыми очередями сразу с трех сторон. Три минуты непрерывного огневого контакта, и на две грузовые машины обрушилась настоящая лавина свинца.

Первый грузовик, взлетев на воздух, а потом завалившись на бок, подмял под своим кузовом половину пассажиров. Крики боли и вопли ужаса заполнили округу; джунгли, стоявшие в этом месте плотной стеной, надежно скрывали моих подчиненных.

Бойцы охраны из второй машины сыпались на землю, пораженные нашими пулями, непрерывный поток свинца просто выкосил пассажиров кузова грузовика за считаные секунды. Хлопнул третий по счету залп винтовочных гранат, осколки щедро прошлись по вражеским бойцам, добавив сумятицы и паники в стане противника.

– Прекратить! – громко крикнул я в громкоговоритель, который специально припас для такого случая. Откашлялся и перешел на русский язык:

– Товарищи офицеры, сдавайтесь, вам ничего не угрожает. Работает КГБ! Повторяю! Товарищи офицеры сдавайтесь, вам ничего не угрожает.

Я чуть было сдуру не ляпнул: «Работает ОМОН», вот было бы смеху, ведь до создания «Отрядов милиции особого назначения» еще много лет, и советские военные, к которым я обратился через громкоговоритель, могли справедливо рассудить, что ОМОН – это аббревиатура очередного африканского фронта или движения сопротивления.

На отрезке проселочной дороги, залитой водой по самое не балуй, на какой-то короткий миг повисла тревожная тишина. Мои бойцы не стреляли в ожидании моего приказа, но при этом внимательно следили за солдатами противника. Выжившие вояки из охраны поняли, что тут что-то не так, раз к советским военным обращаются на русском языке.

Пассажиры джипа выбрались из машины и сноровисто рассредоточились в поисках укрытия, причем двое при этом подобрали оброненные своими охранниками автоматы. Вот ведь затейники такие! Получается, что личного оружия у них и правда при себе не было. Охренеть!

– Выходите с поднятыми руками! – Мой голос, усиленный громкоговорителем, басовито разносился по округе. – Прекратите сопротивление, слово офицера, что вам ничего не угрожает! Сдавайтесь! Поговорим по душам, да я вас отпущу на все четыре стороны!

Из-под днища джипа раздался скрежет металла, и наружу полез невысокий парень в перепачканной землей «афганке». Автомат он аккуратно положил на капот джипа и пошел в мою сторону демонстративно, вяло держа руки поднятыми вверх. Походка у парня при этом была развязной, и он всячески показывал всем своим видом, что ничего страшного не произошло и он полностью контролирует ситуацию.

– Ну, кто тут хотел поговорить? – громко выкрикнул советский специалист. – Давай поговорим.