Тепла хватит на всех (СИ) - Котов Сергей
Возле трапа нас встретил микроавтобус, и мы помчались по узкой, но асфальтированной дороге куда-то вглубь тайги. Остановились возле приземистого двухэтажного здания без окон, из серого бетона.
— Ну что? Одеваться? — улыбнувшись, сказал Дмитрий Семёнович, глядя на меня.
— Видимо, — я пожал плечами.
— Заходи, тебя там встретят.
Автоматические двери открылись, когда я к ним приблизился. За ними в узком тамбуре стояли несколько человек в рабочих комбинезонах с символикой «Роскосмоса». Они были в защитных масках.
— Сюда, пожалуйста, — сказал один из встречающих, высокий седовласый мужчина, указывая на одну из гермодверей в правой части тамбура.
За гермодверью находилось помещение, в центре которого, на специальной подставке был установлен скафандр. Я вдруг понял, что прекрасно знаю его название и даже внутреннее устройство, вплоть до деталей: «Чёрный коршун», сверхсекретная разработка. Создавался специально для первого звёздного полёта. Отличается от «обычных» моделей усиленным силовым каркасом с сервоприводом на полимерах, ёмким аккумулятором (хватает на пятнадцать минут бега) и повышенной радиационной защитой… «Кстати, зачем это? Я же не собираюсь в открытый космос выходить», — подумал я. И тут же в голове возник ответ.
Корабль, на котором мне предстоит полететь в другой мир. У него ведь и название есть! «Север — 1»! Почему именно такое? Ну, в принципе, исторические аналогии понятны. А тут ещё и глобальная ситуация решение подсказала. Так вот, на корабле основной источник энергии — сверхкомпактный ядерный реактор!
Вот те раз, я стартую на настоящей ядерной ракете…
«Нет, не настоящей, — ворчливо заметил Вася. — Ракета обычная, химическая. А вот кораблю энергии нужно очень много! Как ты думаешь он будет горючее производить для обратного старта?»
Я понял… или правильнее сказать вспомнил? Пускай память искусственная, но процесс и ощущения те же, что и с настоящей. В общем, я вспомнил общее устройство корабля.
Крошечный жилой модуль «Севера-1» был зажат между реактором, топливными баками и здоровенной стенкой биологической защиты сзади и огромным носовым блоком, внутри которого, в сверхзащищённом криокорпусе находился квантовый вычислитель. Его поместили в нос корабля, чтобы максимально отдалить от реактора. Прикрывшись обитаемым модулем и блоком биологической защиты. Сомнительное решение как по мне, но конструкция была точно рассчитана и выверена. Мне предстояло провести на борту всего несколько дней, и за это время максимальная расчётная доза радиации, которую я мог получить, не превышала дозу за то же время где-нибудь на склоне Килиманджаро. Тогда как вычислитель на борту находился постоянно и должен был сохранять работоспособность годами, а то и десятилетиями.
Корабль был сконструирован для управляемого приземления на воду. Нет, не на реактивной тяге — просто за счёт хитрой конструкции планирующего корпуса. На финальном этапе спуска, когда скорость оставалось достаточно высокой, «Север-1» резко выравнивал траекторию и опускался на воду, после чего отскакивал от поверхности на манер плоского камня. Так, за несколько прыжков гасилась чрезмерная скорость. Ощущения на борту при этом были так себе: перегрузки 4–5 «же», и это штатная, расчётная нагрузка с учётом повышенной силы тяготения на Нарайа. Таким образом, космонавту (то есть мне) при приземлении предстояло испытать две волны перегрузок: одну при сходе с орбиты и начале торможения и вторую непосредственно во время приводнения.
Я поморщился.
Сразу после приземления «Север-1» должен уйти под воду, чтобы там скрытно накопить запас горючего для повторного старта. Баки для этой цели скрыты в сложенном виде внутри и вокруг блока биологической защиты. Они представляют собой сложенные один в другой жесткие цилиндры, соединённые сверхпрочным полимером. По мере накопления горючего цилиндры раскладываются, между ними натягивается полимерный материал, который самоармируется за счёт заложенных соединений, вступающих в реакцию с горючим. В итоге получается очень длинная сигарообразная конструкция, на вершине которой находится капсула с кораблём.
Повторный старт осуществляется из-под воды.
Кстати, двигатели возврата работают совсем не на кислороде с водородом. Это горючее слишком агрессивно, и ни один бак не выдержал бы многомесячного ожидания на старте. Поэтому на борту предусмотрен настоящий миниатюрный химкомбинат. Бортовое оборудование извлекает углекислый газ и водород из воды и затем преобразует их в синтетическое жидкое углеводородное топливо. Для этого на начальном этапе используется морская вода, опреснённая вода из реактора и водород, полученный путём гидролиза, для удаления большей части углекислого газа. Затем с помощью водорода и электричества углекислый газ преобразуется в монооксид углерода. На третьем этапе металлические катализаторы и электричество превращают монооксида углерода с водородом в синтетический керосин. В качестве окислителя используется концентрированная перекись водорода.
— Женя, всё в порядке? — голос Сергея Сергеевича вывел меня из задумчивости. Он успел пройти вслед за мной, где-то по дороге разжившись белым халатом и маской.
— Что? А, да. Всё отлично! — ответил я.
— Душ там, — седой мужчина, который так и не представился, указал на угол помещения, где действительно находилась душевая кабина. — Обязательно грудь побрейте, а то датчики не встанут. И остальное тоже, просто хороший совет. После того, как помоетесь, активируйте сушку. А затем нанесите гигиенический гель, очень тщательно, это важно, если не хотите чесаться и сильно пахнуть в конце перелёта.
Это я тоже вспомнил. Специальный гель, регулирующий микрофлору на коже, хитрая биохимическая штуковина.
— Потом возвращайтесь, начнём надевать скафандр.
Перелёт до точки Лагранжа, если всё пройдёт как надо, займёт четыре с половиной дня. Больше двух миллионов километров. Американцы до луны преодолели около трёхсот пятидесяти тысяч. «Север — 1» разгонится сильнее, в том числе за счёт гравитационного манёвра вокруг земного спутника. Потом ещё день полёта в непонятном ничто между складками нашего континуума, и пять дней до Нарайа. Да, без специального геля пришлось бы туго…
Всё это время скафандр будет на мне. Поэтому в конструкции предусмотрена полноценная вакуумная туалетная система, а не памперсы, как обычно. Именно её мне помогли надеть в первую очередь, когда я вышел после душа, как следует натёртый подсыхающим гигиеническим гелем.
— Ну вот и славно! — прокомментировал свою работу один из техников. — Кстати, приёмник пришлось под вас на заказ делать, — подмигнул он. — Штатные никак не подходили. Скажите спасибо вашим медикам, ответственно подошли и нас предупредили.
Я вспомнил первый день на объекте. Девушек в халатах. Как-то там приятнее было…
— Он же отстёгивается? — забеспокоился Сергей Сергеевич. — По дороге надо будет!
— Естественно! Нам Семёныч весь мозг выел насчёт этого, — ответил техник. — Я, кстати, с вами поеду до стола. А то можете обратно не того… в общем, лучше, чтобы я сам.
— Добро, — кивнул руководитель.
И меня начали одевать дальше. Гигиенический комбез. Противоперегрузочный костюм. Остальные слои. Когда пришло время забираться в сам скафандр, я чувствовал себя селёдкой под шубой.
Впрочем, все детали облачения были продуманы и подогнаны настолько тщательно, что я даже мог самостоятельно ходить. И при этом внутри ничего не тёрло и не впивалось в тело.
— Ну что? Как ощущения? — спросил техник, закрепляя шлем и активируя системы жизнеобеспечения, подключенные к специальному чемоданчику, который мне предстояло нести в руке.
Вместо ответа я поднял руку и показал большой палец правой руки в перчатке.
— Ну и славно!
Следование традиции обернулось небольшим приключением. Мы остановились, съехав на какую-то старую техническую дорогу, заваленную снегом. Тут рос густой сосновый лес и верхушки вековых деревьев смыкались, образуя высокий купол. Это понравилось руководству. Идеальная защита от спутников.
