Смертник (СИ) - Булгакова Ирина Е.

   Информация в Зоне едва ли не дороже пули. Твари – это отдельный разговор. А вот что касается аномалий, будь у тебя хоть атомная бомба, против гравиконцентрата не попрешь.

   Грек улыбнулся про себя. Даже интересно было бы провести такой эксперимент. По поводу атомной бомбы он, конечно, погорячился, но взять следовало что-то больше гранаты. Взрыв от гранаты комариная плешь гасила легко – находились поначалу любители проверить износоустойчивость гравиконцентрата. Хлопок – и будто не было ни гранаты, ни взрыва. Только в земле ямы глубокие от сплющенных осколков.

   Вот, легка на помине.

  В туман впечаталась комариная плешь, готовая иллюстрация к "Пособию", столь любимому некоторыми новобранцами. Края идеально ровные, такую не пропустишь. И это хорошо.

   Плохо другое – комариная плешь вдавалась в тропу, лежащую между вешками.

   Проводник поднял руку, останавливая движение. Черная дыра открытой земли, покрытая странным белесым налетом, словно гравиконцентрат впечатал туман во влажную почву.

   Как бы то ни было, путь по тропе закрыт. О том, что таила в себе трясина, белым саваном скрытая от посторонних глаз, думать не хотелось.

– Грек, – окликнул его Макс с очередным умным предложением. – Может, вернемся к острову, там палку какую-нибудь подберем.

   Грек его не слушал. Его оплошность, ему и исправлять. Старость не радость. Сколько раз тут проходил и ничего, вот и расслабился. Тут же щелчок по носу – не зевай, сталкер.

   Возвращаться к острову за слегой – худшее из возможных решений. Основательно поднатужившись, Грек выдернул из земли предыдущую вешку. Для того чтобы не потерять ориентир, он поставил Краба для временной замены. Проводник рассчитывал вернуть вешку обратно, как только обозначится путь дальше.

   Не теряя времени, Грек промерил пространство болтами, предусмотренными как раз для подобного случая. Но и без того ясно виднелись границы. Потом Грек опустил вешку – длинную тонкую жердь в болото, нехотя отодвинувшего туман в стороны. Жердь воткнулась достаточно уверенно, и Грек сделал первый шаг.

   Как всегда в подобных случаях, главное – сделать первый шаг. Дальше пошло как по маслу. Шаг. Остановка. Шаг, остановка.

   Переход прошел без происшествий. Греку пришлось вернуться, чтобы помочь Крабу, нетерпеливо переминающемуся с ноги на ногу, выбраться на тропу. В густом тумане дыры еще не успели затянуться.

   Вешки мелькали с завидным постоянством, однако Грека не оставляло тревожное предчувствие. Болото точно вымерло и это наводило на такие умозаключения, от которых хотелось бежать без оглядки.

   Абсолютная тишина, нарушаемая лишь дыханием болота, могла означать лишь одно.

   Насколько возможно, Грек ускорил шаг, а в голове перестуком вагонных колес перекатывалась мысль "успеть бы, успеть бы, успеть". Он отметил, как постепенно наливается чернотой серое небо. Еще робкие порывы ветра, оставляя нетронутым центр небосвода, как гигантский волчок раскручивают края зависших над болотом туч. Грек не видел того, что происходило на самом деле – обзор оставлял желать лучшего. Он чуял это по тому движению, в которое вдруг пришло окружающее пространство.

   Локальный выброс.

   Грек перешел на бег, старательно заглушая страх, что погнал его вперед.

   Теперь все решало время. Если их нароет в пути, то половину из них – благо четыре на два делится без проблем – ждет мучительная и сравнительно быстрая смерть. Тут нет правил – каждого своя. Остальную половину ждет смерть долговременная. Мутации отличаются от быстрой смерти лишь одним – отсрочкой исполнения приговора. Такой мутант может долго скрывать от родных и близких друзей все происходящие с ним перемены. Естественно, если они не заключаются в неожиданном появлении третьего глаза. Но рано или поздно, тайное становится явным. И тогда начинается охота. Патриотовцы шутить не любят, да наверняка и не умеют. Все, что вбито в их головы, заменяет им и мать, и отца. Вполне может так получиться, что в свой последний час, когда тебя настигнут охотники, ты позавидуешь тем, кто выброса не пережил.

   Проводник торопился. Он знал, куда выведет их тропа – к заброшенному объекту. Точно никто не знает, что там было раньше. То ли мясокомбинат, то ли молокоперерабатывающий завод. Однако разветвленная сеть коммуникаций, уходящих глубоко под землю, наводила на мысль о вмешательстве военных. Складывалось впечатление, что народнохозяйственное предприятие не более чем декорация, для того, чтобы спрятать от посторонних глаз военный объект. Вот этот-то подземный бункер и годился для того, чтобы укрыться и пересидеть выброс.

   Туда Грек и спешил, рассекая туман как ледокол, за которым следуют малые суда.

   Ветер крепчал. Резкие порывы отрывали от стелющегося савана лохмотья и уносили прочь. В освободившихся от тумана прогалинах виднелась комковатая черная земля, блестящая от влаги. Видимость постепенно прояснялась. Выступали остовы заводских труб, беспорядочные бетонные нагромождения, выплывали из тумана деревья.

   Цель приближалась. Проводник точно не знал, что ждет его после того, как они почувствуют под ногами твердую почву – черное небо, закрученное в воронку с грозовым искрящимся эпицентром или непосредственно сам выброс. По слухам, тогда все застывает стоп-кадром, напоминающим негативное изображение. Завораживающее должно быть зрелище…

Не приведи Зона увидеть.

   Схлынула последняя волна белого дыма, обнажив границу болота.

   И в ту же секунду, будто их и дожидался, налетел ветер, выжимая из глаз слезы. Гигантская воронка, втягивая в себя воздух, постепенно набирала обороты. Единственная уцелевшая заводская труба погрузилась в ее клокочущее чрево. Быстро стемнело. Сверкнула первая молния, предвестница скорого выброса.

   Заметив у бетонного основания протоптанную тропу, Грек бросился по ней бежать без оглядки. Если у кого из новичков появится желание задержаться, чтобы, так сказать, понаблюдать за выбросом своими глазами – и слова дурного от Грека не услышат. Но судя по топоту за спиной и шумному дыханию, отставать никто не собирался.

   Грек бежал что есть мочи, перепрыгивая через куски бетона, огибая разрушенные строения, плиты, будто нарочно расставленные на пути и буквально на физическом уровне ощущал как стремительно бегут секунды. Каждая из которых могла стать последней. Для Зоны не имело значения, каков будет сегодняшний урожай. Она могла включить рубильник на полную мощность ежесекундно. Даже в тот момент, когда до входа в спасительный бункер останется только шаг.

   Они успели. Добавить "в последний момент" Грек бы затруднился. Менее всего ему хотелось знать, сколько моментов отделяло его от смерти. Резко похолодало. До такой степени, что изо рта повалил пар, когда Грек, преодолевая последние метры, оставшиеся до сорванной с петель стальной двери, вихрем ворвался на лестницу.

   Железные ступени пронзительно заскрипели под тяжестью его тела. Несмотря на ветхость конструкции, держаться за перила не хотелось – с поручней свисала ржавая бахрома.

   Проводник спускался по лестнице, пропуская пролет за пролетом, стремясь убраться подальше от того ужаса, что готовила Зона.

   Он остановился, когда лестница кончилась. Отсюда начинался длинный узкий коридор. Зияли черными провалами боковые ответвления, давно лишившиеся дверей.

   Вопреки всем законам, в коридоре горели лампочки аварийного освещения, забранные металлическими сетками.

   Насколько Грек помнил, коридор выводил к производственным помещениям: всевозможным складам, техническим лабораториям, хранилищам. Изначально, в некоторых из таких помещений хранилось и оружие, разобранное под чистую. Отсюда вынесли все, что представляло хоть какую-то ценность. Многие любители легкой наживы так и сгинули здесь, в подземных переходах. Многие претерпели мутации. Ходили слухи, что кроме обычных мутантов – снорков, передвигающихся как звери на четвереньках, можно встретить таких тварей, аналогов которым в Зоне нет.