Александр Афанасьев - Зона заражения-2
– Сэр, как ваше имя…
– Моя жена…
Салам от беспомощности выругался. Твою мать! У него нет эвакуационной группы… нет ни хрена вообще! Только псих, который готов убить идущего по улице ребенка просто так.
И помочь этому гражданскому нечем. Ничего нет. Хотя…
Он высвободил один из одноразовых инъекторов, вколол гражданскому в плечо. Тот застонал.
– Все нормально, сэр… теперь ползите к выходу. Вон там.
– Моя жена…
– Мы ее найдем…
Короткая очередь – раздалась откуда-то сверху и справа, пули пропороли ряды товаров. Вскрикнул Бычара.
– Контакт!
Салам застрочил на подавление, перебежал дальше. Укрылся… автомат по продаже воды, он хоть железный.
– Бычара, как ты?
– Выживу!
– Двигайся!
Он снова открыл огонь на подавление, Бычара побежал к нему. На полпути он споткнулся, упал… горело все сильнее. Он увидел открытое пламя, выскочил… и вдруг понял, что Бычара – не ранен, он мертв. Пули прилетели откуда-то из дымной темноты.
Сонга не было.
– Твою мать!!! – заорал Салам во всю глотку. Пулемет Бычары был под рукой – двести картриджей в пластиковой ленте. Подхватив его, он открыл огонь на подавление одной длинной очередью…
– Наблюдаю цель, триста ярдов! Сильное задымление!
– Есть подтверждение! Есть посадочная!
– Оружие к бою!
– Оружие к бою, джентльмены!
Сорок королевских морских пехотинцев из сорок третьего отряда особого назначения, занимающегося охраной наземных объектов Флота Его Величества и мест дислокации ядерных подлодок, синхронно дослали патроны в патронники, включили прицелы. Они базировались на базе Королевских ВМФ Клайд, их задействование было предусмотрено планом кризисного реагирования, составленного правительством Его Величества на случай массированной террористической атаки или ваххабитского восстания в одной или нескольких частях страны. План этот предусматривал немедленное подключение к силам полиции флотских и армейских частей особого назначения. За этот регион отвечал сорок третий отряд особого назначения королевской морской пехоты, по получении сигнала они погрузились в дежурный Еврокоптер HH и направились к точке кризиса. Они прошли полный курс антитеррористической борьбы и со своим снаряжением могли отразить нападение на ядерный объект до полутора сотен вооруженных боевиков или попытку массового штурма с участием до двух тысяч погромщиков.
– Зона посадки!
– Справа чисто!
– Слева чисто!
– На корме чисто!
Хвостовая аппарель вертолета была открыта, они видели поле… потом автомобильную стоянку. Вертолет пошел вниз резко, как в Афганистане.
– Касание!
– Пошли, пошли, пошли!
Морпехи в три ряда побежали из вертолета, разбегаясь и занимая укрытия. Пулеметчики протащили свои пулеметы… после того, как займут позиции они, можно будет идти дальше…
– Целей нет!
– Снайпер справа, семьсот ярдов!
– Это свои, это свои, не стрелять!
– Никому не стрелять!
Справа был полицейский фургон и «Лендровер», но без полицейской ливреи. Само здание было сильно повреждено – в него врезалась машина, и оттуда шел дым. Нельзя сказать, что валил клубами, но шел дым. Отравиться хватит.
Капитан Марш Бредшоу, командовавший морскими пехотинцами, вместе со своими двумя телохранителями оценив обстановку, направился к полицейскому фургону. На полпути в него ударили пули, он упал… телохранители потащили его, прикрывая огнем, открыл огонь на подавление один из пулеметов…
За полицейским фургоном капитану оказали помощь… часть пуль остановил бронежилет, но он был ранен в руку и плечо. К ним, под прикрытием огня, перебежал санитар, он остановил кровотечение и сейчас делал блокаду.
– Какого… б… хрена, – проговорил капитан, – здесь… происходит?
Наскоро перевязанный человек в штурмовом комбинезоне, таком же, как у него, начал говорить, не отрывая глаз от здания. У него был короткий автомат, к которому он подцепил длинный и толстый магазин на сто патронов вместо стандартного.
– Там засел стрелок… мы предполагаем, что у него есть специальная подготовка. Мы эвакуировали одного гражданского, но предполагаем, что там есть еще. И там наш босс.
– Что значит, наш босс?
– То и значит. Капитан Майк Манус. Специальные лодочные силы. Мы полагаем, что он там.
– И вы не смогли его вытащить, – презрительно бросил капитан, – впрочем, узнаю мальчиков из Пула.
В другие времена и в другом месте это могло быть поводом для большого мордобоя – но не сейчас.
– Он убрал уже четверых наших. В том числе и босса. Двое ранены, в том числе и я, из полицейских – один убит и четверо ранены. Там в здании могут быть гражданские. У него автоматическая винтовка и, возможно, армейский пулемет. Уяснили обстановку?
– Вполне… – капитан поправил микрофон, – Крачка, на связь.
– На связи.
– У нас один стрелок в здании, неизвестное количество гражданских и убитые или раненые флотские. Вооружен пулеметом. Поставь два пулемета на позиции блокирования. Снайперов – тоже в группы блокирования. Используйте укрытия.
– Понял.
– Две штурмовые группы, большая и малая. Входим с фронта.
– На вашем месте я бы входил с тыла, парни. Он простреливает фронт – и бьет обычно точно.
Капитан посмотрел на флотского из СБС и ничего не сказал.
– Штурмовыми группами командует Диггер и Рука. Твоя группа прикрытия и общая координация. Я выведен из строя…
Лондон, Англия. 22 июля 2037 года
– Вы его знаете?
– Нет.
– Видели когда-нибудь раньше?
– Нет.
Инспектор Мохаммад сделал знак – и стекло между мной и комнатой, где был труп, резко почернело…
– Кто он?
– Полагаем, тот, кто убил вашу подругу. Учитывая обстоятельства, дело можно считать закрытым. Хотя и не так, как положено бы…
– А как положено? – спросил я.
– Суд… заключение… – инспектор внимательно посмотрел на меня, – полагаю, что вы со мной не согласитесь, но пожизненное заключение – лучшее наказание для таких типов. Смерть мимолетна, а вот жить до конца жизни в клетке… зная, что никогда из нее не выйдешь…
– Вы ошибаетесь.
– Как я и предполагал.
– Нет, не в этом, – сказал я и посмотрел полицейскому в глаза, – откровенность за откровенность. Скоро в вашей стране начнется ваххабитское восстание. Не знаю, когда оно начнется, и не знаю, с чего оно начнется, но то, что оно будет, в этом у меня нет никаких сомнений. И когда оно начнется, двери тюрем, в том числе и тюрем особого режима, откроются. И ад хлынет в наш мир. Потому я рад, что этого человека убили, и вы тоже должны радоваться. Если ты убил, то больше проблем не будет, ты с этим никогда больше не столкнешься – человека нет. Если ты посадил его в клетку – до конца жизни он сохраняет шанс вырваться.
– Двенадцать человек заплатили жизнями за одного.
Я покачал головой.
– Снова ошибка. Двенадцать к семи – плюсуйте шесть моих. Не такой уж плохой счет…
Нас нашли почти сразу. Там рядом тоже была перестрелка, очень серьезная. Перестрелка с целью ликвидации охотившегося за мной киллера – как оказалось, британская контрразведка держала происходящее под контролем. Киллера удалось убрать – но грязно, британский спецназ понес настолько серьезные потери, что в Пуле объявили траур. Только усилив штурмовую группу отрядом морской пехоты, обученным борьбе с терроризмом, киллера удалось ликвидировать.
У нас изъяли оружие и переправили нас сначала в Кардифф, потом в Лондон. Я ждал, что меня лишат лицензии и откроют уголовное расследование, но этого не произошло. Возможно, по причине того, что британская разведка имела прямые контакты со мной и интерес во мне. А может, потому, что я на практике сделал то, о чем многие здесь мечтают. В конце концов, рядовые сотрудники спецслужб, те, которым не полагается «Рейнджровер» с водителем и дом в Челси, они ходят по улицам, ездят в метро, их дети ходят в школу, их супруги делают покупки – и ежедневно, ежечасно они сталкиваются с теми, с кем не хотели бы, с кем просто опасно сталкиваться. И потому эти люди испытывают ко мне симпатию и помогают мне даже без просьбы с моей стороны.
Казус Бернарда Гетца[49].
В конечном итоге нас с Алексом разделили, перевезли в Лондон и запрятали в безопасные дома, которые британская разведка и контрразведка использует для своих целей. Мой дом находился на севере Лондона, в одном из боро, а в каком именно – я говорить не буду. По странному стечению обстоятельств именно в этом боро и именно в этом жилом комплексе, специально построенном для того, чтобы удовлетворить спрос иностранцев на дорогое инвестиционное жилье в Лондоне, я одно время хотел купить квартиру. Спас меня от этого совет коренного лондонца, сказавшего – десять лет и в моем районе не было ни одного мусульманина. А теперь есть, и дом стоит половину от того, что я за него заплатил…
