Лин Картер - Поиски Каджи
Однако вопреки очевидному интересу и ее полной беспомощности Шамад ни разу не коснулся ее, ни разу не попытался ее поцеловать.
Единственной причиной для этого казалась неведомая сила, которая день и ночь гнала Шамада на восток. Казалось, самозванца переполняло странное напряжение, необходимость двигаться дальше и дальше. Девушка боялась и из-за слов, которые он как-то небрежно бросил — из-за фрагмента разговора между Шамадом и его чудовищным рабом, который она подслушала. Самозванец знал, что юный воин где-то неподалеку. Одержимый жаждой мести, Каджи все еще преследовал своего врага. Но совсем не это стало причиной страха и напряжения, которые она ощущала в каждом слове, взгляде и движении Шамада.
Замог был более чем достойным противником для молодого воина из Чаууима Козанга и для старого колдуна. Его висячие, обезьяноподобные руки, раздутые массивные мускулы, широкие, покатые плечи, короткие кривые ноги и безмерно широкая грудь, обнаженное тело, если не считать узкой набедренной повязки, — все говорило о силе и выносливости, которые во много раз превосходили силу и выносливость любого человека. Замог мог выбить жизнь из юного кочевника одной рукой.
Поэтому не страх мести гнал вперед и жег пятки самозванца и его чудовищного раба. Было что-то еще, что-то безумное во всем происходящем. А может, все дело в том, что они бежали так долго, что теперь не могли остановиться, повернуть в сторону или вернуться, а могли лишь бежать все дальше и дальше, как если бы это стало частью их жизни. Странно и ужасно — бесконечно бежать от чего-то несущегося за тобой следом. Вот и выходило, что Шамад — безумец.
* * *Для Тьюры дни походили друг на друга, и вскоре девушка утратила ощущение времени. Часы слились в бесконечно однообразный процесс. Беглецы редко делали остановки для отдыха, еды и сна. Резкая боль в костях и усталость истощали силы Тьюры, болели связанные запястья там, где ремни впились в хрупкую плоть. Ссадины появились на ее бедрах от бесконечных часов, проведенных в седле. Порой она теряла сознание. И парализующий ужас, вселившийся в ее сердце, отмел в сторону ощущение времени… А они все ехали и ехали, день за днем, пока наконец девушке не стало казаться, что в любое мгновение они могут очутиться на краю мира в буквальном смысле… Ей казалось, что их гонит к краю мира безумный, неутомимый демон, овладевший разумом Шамада и побуждающий самозванца закончить свой путь, сорвавшись с края мира… А тогда они будут вечно падать во тьму, которая разделяет миры. И золотистые звезды будут проноситься мимо… Они будут падать вечность в бездонные глубины вселенной… Но Смерть заберет их задолго до того, как они достигнут таинственного Дна вселенной…
* * *Они скакали среди серых дюн с тех пор, как звезда Куликс, солнце этого мира, поднялась на синий небосвод, и до того момента, как черный купол небес залили светом многочисленные блуждающие и разноцветные луны. Девушка не знала, какое расстояние они проехали.
Наконец они достигли края мира.
А может, они приехали куда-то еще…
Глава 5
Буря
Целый день они видели признаки надвигающейся бури, и только в последний час перед тем, как солнце утонуло в траурном пурпуре алого пламени на далеком западе, буря настигла их.
Они знали о ее приближении — и юноша, и колдун. Густые тучи, черные и распухшие, налитые дождем, возвели свои призрачные замки на небе сразу после полудня. Путешественники чувствовали, как медленно нарождалась буря.
Теперь же она распростерла над ними свои крылья, а потом обрушилась на них.
Ветер мешал им двигаться вперед, рвал одежду, вихри песка слепили их, видимость уменьшилась до расстояния вытянутой руки. Каджи почти поверил в рассказ Акфуба о духах мертвых, которые охотятся на путников в этих пустынных землях.
С трудом дыша, юноша попытался профильтровать воздух от сухого песка и сплюнул, одновременно нащупывая кусок ткани, чтобы прикрыть глаза от завывающего ветра и твердых песчинок.
Конь под ним споткнулся и упал на колени. Каджи выскользнул из седла и, сжав поводья, потащил маленького черного феридунского коня к тому месту, где остановился Акфуб. К тому времени старик уже спешился и стоял, прижав лицо к плечу своего коня, чтобы защитить глаза от песка.
— Мы не можем ехать в такую погоду, — завопил Каджи на ухо старому колдуну.
— Маленький человек согласен… Однако мы можем погибнуть, если останемся здесь, — изо всех сил прокричал Акфуб.
— Тогда что же нам делать? Тут нет никакого укрытия от бури… Эта земля плоская, как моя ладонь.
Наконец они решили идти вперед, но пешком, ведя коней в поводу. Замотав головы коней обрывками ткани, чтобы защитить глаза, уши и ноздри от жалящих ударов завывающей песчаной бури, они закрыли тканью и свои лица. Молодой варвар и старик брели вперед, буквально таща коней за собой. Серый волк Базан бежал впереди.
Этот переход показался им бесконечным. Ветер завывал, словно орда демонов, рвал ткань. Он пытался сбить путников с ног, песок под ногами бурлил. Путники даже представить не могли, куда они идут, не могли определить направление и не смели даже слегка приспустить ткань с глаз, чтобы попытаться определить свое местоположение с помощью солнца. Ведь песчаная буря в пустыне на краю мира могла ослепить: ветры, жалившие песчинками, прибывали издалека, они могли даже брать начало на поверхности другого мира, перелетать через пустоту, разделявшую тот мир и Гуизанг.
Путешественники брели вперед, опустив головы, дыша с трудом, поскальзываясь и спотыкаясь… и вот тогда-то на них и напал Зарог.
Харал спас жизнь своего молодого хозяина. Молодой кочевник, ослепший, уставший от борьбы с бурей, не увидел вовремя притаившегося человека-дракона и не успел защититься. Но маленький черный конь ощутил надвигающуюся угрозу и смерть. Он резко остановился, повел головой и приглушенно заржал. Потом, когда ничего не видящий Каджи натянул поводья, феридунский конь попятился, вскинув копыта, и резко ударил… Такой удар раскроил бы череп любому человеку.
Огромный человекодракон выскочил из бурлящей мглы и остановился за спиной Каджи, занеся гигантский ятаган. Чудовище выслеживало двух путников несколько часов, с тех пор как Шамад прибыл на край мира. Оказавшись в тупике, самозванец послал своего слугу назад, приказав убить преследователей. Хлещущий ветер и жалящий песок помогли гигантскому человекодракону подобраться незамеченным. Когда же летящие песчинки начинали причинять боль, Замог раскрывал жесткие, прозрачные мембраны, которые закрывали его глазницы, и смотрел сквозь них, точно так же, как делал под водой. Как и все твари своего рода, человекодракон не имел век и спал с широко открытыми глазами.
Но конь удивил его. Замог сосредоточил свое внимание на слепом бормочущем юноше. Он не принял в расчет маленького черного коня… Он поступил глупо, когда отвернулся от него. Подавшись назад, Харал изо всех сил ударил задними копытами. Эти копыта пробивали стальные пластины. В удар была вложена вся сила и масса коня, во много раз превосходившая силу Замога.
Человекодракон получил страшный удар в грудь, и этот удар наполовину развернул его. Второй удар он получил в лицо.
Каджи поскользнулся на песке, пытаясь удержать повод взбрыкивающего, лягающегося коня, и упал на колени. Восстановив равновесие, Замог прыгнул вперед, но ятаган просвистел мимо Каджи и вылетел из бесчувственных рук чешуйчатой твари. Ужасный удар конского копыта сломал ему плечо, и Замог больше не мог держать в руке ятаган.
Сорвав повязку с лица, Каджи выхватил из-под одежд священный топор и прыгнул на согнувшееся чудовище, неясно вырисовывающееся посреди песчаных вихрей, словно неуклюжий демон.
Но копыта Харала уже выиграли битву. Удар второго копыта размозжил пол-лица чудовищу. Подкованное сталью копыто обладало силой тарана. Череп любого человека был бы расколот ужасным ударом, словно яичная скорлупа. Крепкая и толстая кость черепа человекодракона выдержала… но только едва-едва.
Замог, скривив лицо, превратившееся в ужасную маску, бросился на воина-кочевника.
Однако теперь у него не было глаз, они превратились в жидкую кашу. Нижняя челюсть твари оказалась сломана и беспомощно повисла, обнажив сверкающие, ужасные клыки, которые могли бы разорвать тело Каджи, если бы они дотянулись до него. Но больше им не суждено было сомкнуться.
Удивительно, что человекодракон до сих пор оставался жив. Пошатываясь, ослепленный, с бездействующей рукой, висящей словно плеть, слуга самозванца все же попытался дотянуться до молодого кочевника. Даже одной руки, дотянись он до Каджи, хватило бы, чтобы уничтожить Красного Ястреба из Чаууима Козанга.
Но он не дотянулся.
![Марат Сафин - Хадоходец[Полный текст c исправлениями на 09.12.2011]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
