Виктор Милан - Рукопашный бой
– Кэсси, Кэсси, послушай, мне очень жаль, если я затронула твои чувства. Я понимаю, что ты испытываешь к роботам и их водителям, на самом деле понимаю. Но, дорогая, меня там не было. Черт побери! Мне всего-то было семь лет, не больше, когда я впервые села в кабину старого агроробота на папашиной земле, как и любая другая ковбойская девчонка. Но поверь, что тогда мне никто не доверил бы такую машину, как «Атлас».
Неожиданно для себя Кэсси почувствовала, что снова улыбается. Девушке представилась совершенно неожиданная сторона того, почему она испытывала к капитану двойственные чувства. Возможно, из-за гордости, которая глодала ее все эти годы.
– Послушай, Кэсси, – продолжала Кали, – я понимаю, почему мои взгляды отталкивают тебя. Большинству кажется, что у меня здесь находится клапан. – Макдугал хлопнула себя по светлым волосам за ухом, – с предупреждающей надписью: «НАКАЧАНО ЧИСТЫМ МЕСТНЫМ ВОЗДУХОМ». А почему? Я не стану шляться повсюду грязной и со свисающими на глаза грязными лохмами, так что парни даже не будут подозревать, что я блондинка. Я горжусь тем, как выгляжу. Но не позволяю внешнему виду взять надо мной верх. Если некоторые думают иначе... – Улыбка, показавшаяся на лице Макдугал, могла бы напугать кого-нибудь. – ...Но иногда, если честно, это может и пригодиться, ведь правда?
Кэсси медленно кивнула. Неохотно. Пена на ее пиве давно осела.
– Помимо прочего, Кэсс, ты чересчур критически относишься к собственной внешности. А ты очень даже ничего, как сказал бы тот остроумный репортер, который, кстати, когда ты проходишь мимо, смотрит так, словно его глаза пришиты к заднице твоих штанов. И не он один.
Кэсси улыбнулась и, к своему удивлению, почувствовала, что краснеет.
– Смотрит на меня? Я думала, что он и ты... – Она опустила глаза, избегая взгляда Макдугал.
– Одним мужикам нравятся высокие блондинки с большой грудью. Другие теряют голову от маленьких, гибких экзотических брюнеток – от тебя, например. Мир огромен. И, говоря откровенно, за твой вздернутый носик и миндалевидные серые глаза невольно хочется кого-нибудь убить. Не будем вспоминать о твоем железном желудке, который позволяет его обладательнице есть, словно быку на весеннем пастбище, и при этом не прибавить ни килограмма.
В мире трех планет в основном выращивали быков, сложное генетическое порождение скрещивания американского бизона, испанских боевых быков, лонгхорна и зебу, иначе говоря, быка Брахмы. Если верить отцу Бобу, то им удалось почти полностью воспроизвести древнего зубра, столь дикого и опасного животного, что люди начали на него охоту. Правда это или нет, но быки вырастали гигантскими, ужасающе сильными и недоверчиво сердитыми. Именно по этой причине дети ранчеро на юго-западе учились водить агророботов с самого раннего детства. Ничему больше быки не подчинялись, и взрослый бык мог хорошо покорежить агроробота, если водитель не поостережется.
Кэсси вдруг почувствовала внутреннее смущение, которое, как муть, мешало разглядеть дно чистого горного потока. Девушка боялась своей привлекательности для мужчин – даже больше, чем следовало, с самого раннего детства. Она достаточно часто пускала ее в ход, когда оказалась беспризорницей и слонялась по улицам, а затем – в разведке. Всегда завлекать, обещая, и никогда не выполнять обещанного; она никогда и ни за что не стала бы шлюхой. Ее хранили от этого воспоминания о матери. Но иллюзий у Кэсси не осталось.
Казалось, что единственным мужчиной, который не испытывал к ней сексуального интереса, был гуру Джоханн. Но Кэсси знала, что его притягивало к юной ученице: неутоленная жажда знаний, на грани сумасшествия, которая вела ее, пока она не забывалась беспокойным сном. Она стала идеальным сосудом для его боевого искусства, которое он вливал в нее, как семя. Это стало залогом его бессмертия.
Но Кэсси никогда еще не думала о своей физической привлекательности так доброжелательно. Словно это могло доставлять удовольствие ей самой.
Затем она почувствовала прилив ненависти к высокой блондинке, капитану Макдугал, неистовой и бешеной злобы, которая захватила Кэсси врасплох. «Черт побери, я знаю себя! – подумала она. – Знаю, кто я и где я. И вот тебе на...»
Девушка оборвала собственную мысль, потому что конец звучал бы примерно так: она испугала меня. Случилось то, во что Кэсси никогда не верила: она испугалась – и кого? – этой наглой бледной сучки с лицом непропеченной болильи.
Макдугал немного отклонилась назад.
– У меня и в мыслях не было смущать тебя, Кэсси Садорн, – мягко произнесла она, словно успокаивая норовистую и взволнованную лошадь. – Мне ты нравишься, я восхищаюсь тобой, я уважаю тебя. Я хорошо понимаю, что ты значишь для полка. И горжусь тем, что могу назвать тебя своим товарищем по оружию.
Она наклонилась и коснулась руки Кэсси:
– Если ты не против, то я хотела бы иметь честь назвать Кэсси своим другом.
Кэсси высоко подняла голову. Кали Макдугал смотрела на нее голубыми глазами и улыбалась. Эта улыбка выглядела по-настоящему теплой. Кэсси Садорн, читавшая чувства людей по лицам, словно в раскрытой книге, никогда не анализировавшая собственные чувства, изучала черты лица Макдугал с таким напряжением, словно от результата зависела вся ее жизнь. Но в каждой черточке собеседницы она видела лишь дружелюбие.
– Мне это по душе, капитан, – произнесла Кэсси. Внутренний голос вопил: «Я не могу иметь друзей! Друзья рано или поздно покидают меня! Пэтси была моим другом, и она...»
– Зови меня просто Кали, – попросила Макдугал. Она смотрела мимо собеседницы, не желая сейчас смущать ее прямым взглядом.
Кэсси сделала глубокий вдох диафрагмой, как ее научил гуру. «Следя за дыханием, ты побеждаешь страх», – часто повторял он. Девушке не удалось полностью прогнать страх, но она смогла помешать ему овладеть сознанием.
Кэсси попыталась разрядить напряженность шуткой.
– Полагаю, что могу сделать несколько замечаний относительно вас, Кали, – сказала она. – Я думаю, что вы более близки, ну, скажем, лейтенанту Хард.
Кали рассмеялась:
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Энни Сью иногда кажется наивной, но она хорошая девочка. – Капитан отхлебнула немного сока. – Странно, я называю ее ребенком, а ведь она старше меня. Полагаю, она сама выбрала себе такой образ жизни. Но она добросовестный водитель «Стрельца», а Господь свидетель, это совсем не просто.
Шестидесятитонный «Стрелец» считался тяжелым роботом. Большинство современных водителей роботов называли его чертовой ловушкой. Он хорошо выдерживал попадания, особенно на средней дальности, а две его большие автоматические пушки «Император» обеспечивали высокую поражающую способность на дальней дистанции, мало при этом нагреваясь. Но он объединил в себе худшие стороны тяжелых и средних роботов: броню средних и скорость тяжелых. Однако «Стрелец» «Кабальерос» мстительной Энни гораздо чаще поражал врагов меткими выстрелами, нежели сам имел отметин на броне.
– Да, – призналась Кэсси. – Она стойко держится во время боя. Но я имела в виду, что она возит с собой в кабине плюшевого медвежонка.
– Медвежонка? – пожала плечами Кали и добавила: – У меня тоже есть такой. Его зовут Альбертом. Конечно, я не таскаю его с собой на «Черной Леди», но, знаешь, ночью с тобой может произойти все что угодно.
Кэсси скорчила физиономию, но кивнула, соглашаясь. «Ночью может произойти все, что угодно» – было неофициальным кредо безалаберного Семнадцатого полка. Сохранение жизней «Кабальерос» – чертовски сложное дело, доверенное Кэсси. И уж поскольку она здесь, – дьявольски умная капитан Макдугал только что напомнила ей об этом. Что-то сквозило во взгляде Кали, не то чтобы угрожающее, а просто отбивающее охоту с ней спорить.
Кэсси, может быть, и решилась бы попробовать, но в эту минуту входная дверь распахнулась, впустив внутрь запахи мокрого асфальта и городского смога. Бар «Законный отдых» располагался на боковой улочке, рядом с воздушной дорогой, и хотя занимал первый этаж, вниз с улицы вели короткие ступени без перил, где посетителю грозила опасность свалиться на музыкальный ящик, если порыв ветра от проходящего по воздушке поезда внезапно толкнет его в спину. На улице шел дождь.
Человек скользнул внутрь и быстро шагнул влево, освободив дверной проем. Он казался пугающим привидением, молодой человек с волчьими чертами лица и черной повязкой, закрывающей один глаз, массой беспорядочно спутанных черных волос, в расстегнутой кожаной куртке и в фуфайке с открытым горлом. На правом плече виднелась искусная татуировка. Новоприбывший оглядел бар, перекинул зубочистку, которую он жевал, на верхнюю губу и улыбнулся.
– Ничего себе! – сказала Кэсси. Она убедилась, что «Кровопийца» на месте, свободно болтается в ножнах под курткой.
– И что мы имеем? – пробормотала Кали, немного поворачивая кресло, чтобы краем глаза следить за дверью, не показывая этого явно. – Похоже, человек пришел похвастаться татуировкой.
