Евгений Прошкин - Смертники
— Еще слово, и я тебя не то что искать не буду, а сам же и спрячу, — флегматично отозвался командир. — Во-он под тем деревом.
— Врач в Зоне — человек вдвойне полезный, можно и поискать, — дипломатично высказался Гарин.
— Да никакой он не врач, — отмахнулся Яцек. — Просто Доктор. Потому что Геббельс, — неожиданно закончил он.
— В каком смысле?
— Фамилия у него Геббельс. Угораздило же человека родиться... Ну вот, собственно, потому и Доктор. Хотя ему самому кличка не нравится. Но это никого не волнует.
— Пропадает он довольно часто, — вставил Коршун. — Любит, видишь ли, бродить, медитировать и все такое. А нам с этого один геморрой. Но боец он незаменимый и, главное, мутантов за версту чует. Я очень удивлюсь, если выяснится, что...
Его прервали донесшиеся откуда-то издалека выстрелы. Олег вытянул шею, пытаясь определить, в какой стороне стреляют, но в каменной коробке двора звук дробился и наслаивался. Понять, откуда он идет, было совершенно невозможно.
— Там, — показал Коршун и без предупреждения перешел на бег. Яцек с Бесом бросились за командиром. Столяров и Гарин, не
сговариваясь и даже не переглядываясь, помчались следом. Это получилось как-то само собой, их никто ни о чем не просил, но сталкерамДва десятка зомбированных синхронно прижали автоматы к груди так, чтобы ствол упирался в подбородок, и дали залп, слившийся в подобие салюта. Все было кончено за секунду.
Олег развязал платок, снял «венец» и бережно завернул его в кожу. Он не чувствовал ни злости, ни усталости. Только опустошение.
— Неплохо, — оценил Столяров.
— Это у вас «неплохо»? —- изумленно пробормотал Яцек. — Это, блин, такое!.. Это... У меня нет слов. Коршун, ты понял? У них «венец»! Коршун, у них «венец», настоящий!
— Но на всю Зону вопить об этом не обязательно, — сказал командир. — Да, ребятки, — он покачал головой, — шоу было на пятерку. Значит, домой, говорите, направлялись? Не думаю, не думаю... Похоже, все только начинается, и вы сюда не за бусами явились.
— Для Припяти такое столпотворение в порядке вещей? — Гарин показал пальцем в центр двора.
— Нет. Чтобы сразу столько в одном месте... Не припомню я подобного. Хотя последнее время они активизировались, но это не та тема, над которой тут принято размышлять. Мы привыкли к тому, что зомбированных нужно отстреливать, и это не очень сложно, если ты находишь их раньше, чем они тебя.
— Здесь, похоже, получилось как-то иначе?
— Во-первых, нереальное количество. И во-вторых, что еще более странно, в одиночку такой толпе противостоять невозможно. Они в любом случае тебя прикончат, просто потому, что их тут сильно до хрена.
— Но ваш Доктор, кажется, оставался жив, пока сам не застрелился?
— Опоздали на какую-то секунду, — мрачно сказал Бес. — Всего на одну секунду!
— Доктор не был психопатом, — заверил Коршун. — Наш друг Саша Геббельс был здравомыслящим человеком. Так что причина-то, конечно, не в нем, а в зомбированных. Что-то в них стало меняться. Может быть, как раз это и не давало покоя Доктору. Он тоже последнее время был сам не свой.
Командир обогнул кусты и медленно приблизился к детской горке. Доктор смотрел в небо, в его глазах застыло отчаяние. Коршун
осторожно забрал у покойника «Марту» и выщелкнул из рукоятки пустой магазин.
— Так и есть, отстреливался до последнего, — кивнул он.
— Они не собирались его убивать! — осенило Яцека. — Зомби. Они хотели взять его живьем. Доктор даже не ранен, при том что его окружили полсотни уродов, не меньше. Это невероятно!
— А ну-ка... — Командир присел рядом с Доктором, достал у него из нагрудного кармана КПК и всмотрелся в экран. — Стоит в режиме диктофона. И до сих пор пишет!
Коршун остановил запись и, не задумываясь, включил воспроизведение.
«Я все больше убеждаюсь, что человек был и остается животным. С низкими или высокими инстинктами, с любовью и ненавистью, но животным он остается всегда».
Бес хотел что-то на это ответить, но командир жестом велел ему молчать. В динамике слышался шорох одежды и шаги. Под подошвой треснула сухая ветка.
— Он продолжал записывать все это время, — сказал Коршун. Дыхание участилось — скорее всего Доктор куда-то бежал.
«Вот я попал-то, черт... Вы слышите меня? — Сталкер явно обращался к диктофону. — Сколько их тут... Бо-оже! — Звонкий щелчок затвора и сразу автоматная очередь. Еще одна. Еще. Доктор для того и сунул КПК в нагрудный карман, чтобы освободить руки. — Надеюсь, меня услышат. Если нет... Боюсь, мне уже будет все равно. Но это важно. Я был прав: зомби меняются, прогрессируют, они... в общем, у них как-то более осмысленно все становится. Я в первый раз не придал значения, но потом опять с этим столкнулся».
Доктор надиктовывал и отстреливался одновременно, выкидывая пустые рожки один за другим. Сталкеры, окаменев, слушали последнее послание друга так же, как ребенок пересматривает старый фильм с трагическим финалом и надеется — в двадцатый или в сотый раз обреченно надеется, — что герою все-таки удастся спастись.
«Вот сейчас. Что происходит? — продолжал Доктор. — Такого никогда не было. Уму непостижимо. Они не стреляют в меня! Их чуть ли не полсотни, мне тупо не хватит патронов. Зомби окружили и не стреляют. Будут брать в плен? Зачем я им? Сожрать если только... Зачем я вам, твари?!»
Автомат на записи больше не трещал, у Доктора кончились патроны. Он вырвал чеку и с шумным выдохом бросил в зомбированных гранату, а через короткий промежуток — вторую.
«Вот такие пироги. Искал, искал и доискался. — Доктор внезапно успокоился. Его дыхание еще было прерывистым от недавнего бега, но волнение в голосе пропало. — Последний магазин, поленился взять больше, дурак... Раз, падла! — Последовал громкий хлопок. — Зомби изменились. Начали брать в плен. Два! Три! Возможно, не все. Или не всех... Четыре. Пять, гнида! На еще! Хавай! Восемь. Но это надо учесть, надо менять... Тактику, девять! Менять тактику, вы поняли? Укрупнять группы. Десять. Никаких троек, это опасно. Брать больше боезапаса. Одиннадцать. Плевать, что таскать тяжело. Двенадцать, ага! Но главное, конечно, — зачем им пленные, в чем смысл? Его не видно. Но смысл есть, надо только... Тринадцать. Четырнадцать. Финита, ребята. А как, сука, хочется жить!»
— Пятнадцать, — одними губами произнес Коршун, когда на записи прозвучал последний выстрел.
— Мы были в двух шагах от него, — прошептал Яцек. — Вон за тем углом. Мы уже там были, когда он... когда он записывал все это.
Коршун взял КПК и просмотрел плей-лист Доктора. Погибший сталкер любил делиться с диктофоном своими размышлениями. Часть из них оказалась настолько личной, что без предыстории нельзя было и понять, о чем там говорится. Часть была просто фантазиями болезненно увлеченного человека. Важно было другое: свои последние минуты Доктор посвятил тем, кто еще жив. Когда у него уже не оставалось шансов вырваться, он продолжал диктовать в надежде, что кто-то прислушается к его мыслям и благодаря этому спасется. В прежние времена за такое ставили памятник со звездой, но Доктору просто закрыли глаза. Его разряженную «Марту» Коршун сунул себе за пояс. Автомат и пустые рожки оставили валяться во дворе — этого добра в городе было навалом.
— Вот мы тебя и нашли, Доктор... — пробормотал Яцек вместо молитвы. — Обещали найти. И нашли.
— Все, пойдем, — отрезал Коршун. — Теперь уж точно выпьем. Но здесь оставаться ни к чему.
— Нас с собой возьмете? — спросил Столяров.
Командир недоуменно поднял брови, как будто хотел сказать: «А разве есть другие варианты?»
— Идем в прачечную? — уточнил Михаил.
— У тебя устаревшая информация. База в прачечной была еще при Ковальском. Потом, после эвакуации военных, лагерь перенесли в книжный магазин, так удобней и безопасней. Давно уже, года полтора, а то и больше.
— Серьезно?
— Ну а почему нет? Липовую установку «монолитовцев» разобрали и выкинули. Кровати туда перетащили, благоустроили слегка. «Монолитом» там больше и не пахнет.
— Значит, в книжный, — легко согласился Столяров. — Карту здесь реально раздобыть?
— На базе целый стеллаж, — фыркнул Яцек. — Хоть Припять, хоть Австралия. Есть даже атлас лунных кратеров.
Михаил предпочел пропустить эту шутку мимо ушей.
— Город я знаю наизусть, — сказал он. — Мне нужны не названия улиц, а оперативная карта.
— Какой в ней смысл? Вот ночью в гастроном набились собаки, утром пришли наемники и всех постреляли, а к обеду подвалила семья голодных кровососов. Что в итоге ставить на карте? Значок «две тонны фарша»? И главное, на следующий день опять все по новой. Так что просто запомните, парни: чем южнее, тем безопасней. И соответственно, чем дальше вы идете на север, тем сильнее рискуете. Особенно северо-восток, у воды. К речному порту вообще не суйтесь, там тоже лагерь, только не наш.
