Майкл Сканлон - Сошествие ангелов
– Думаю, что да, – кивнул Аттий, его лицо выражало сосредоточенность. – Ты говоришь, что даже когда Звери исчезнут, Орден все еще будет здесь, и все еще будут рыцари.
– Точно, – согласился Захариил. – Значит, для тебя нет причин быть таким грустным. Если тебе станет легче, посмотри на это с такой стороны. Нашей обязанностью является защищать людей от всех существ, живущих в лесах. Даже когда Звери исчезнут, эта обязанность не изменится. Это Калибан. Здесь всегда будут монстры.
Магистр Рамиил был одним из первых, кто поздравил его со становлением рыцарем. Его бывший наставник явно хотел сказать больше, но его поглотила толпа рыцарей, окруживших его со всех сторон, чтобы поприветствовать Захариила в Ордене.
В отличие от торжественности церемонии, которой его ввели в Орден много лет назад, его посвящение в рыцари было отмечено внезапным столпотворением. Посвящение в рыцари было великим моментом в жизни любого человека, моментом, о котором все присутствующие люди знали и разделяли.
Они неслись всей массой, чтобы принять последнего новоприбывшего в их ряды. Под закрытыми капюшонами Захариил видел дружественные и радостные лица.
Прежде, чем он понял, что произошло, он был схвачен множеством ближайших к нему людей. Смущенный, Захариил почувствовал, что они подняли его на руки. Внезапно, совместными действиями дюжины рыцарей, Захариил был подброшен в воздух. Он поднялся над уровнем их плеч, прежде чем упасть в руки тех же людей, что подбросили его.
Он слышал смех людей, когда его вновь подбросили в воздух. Его тело вертелось в воздушном пространстве, Захариил видел, будто в калейдоскопе, лица окружающих его людей. Все они смеялись. Некоторых из них он знал лично, но многие были мужчинами, которые когда-то были строгими и отдаленными фигурами в его жизни.
Он видел Льва, Лютера, Лорда Сайфера и магистра Рамиила, все они либо улыбались, либо смеялись.
Из всего того, что он видел в жизни, эта картина останется с ним как наиболее странная и невероятная.
– ЭТО традиция, – сказал ему Лютер, смеясь, когда они позже разделяли кубок вина, – я имею ввиду тот трамплин. Это мы проделываем с каждым новым человеком. Но твое лицо, это было наилучшей частью.
Они находились в главном столовом зале Альдурука. На счастье для Захариила, его друзья рыцари вернулись к более прозаическим методам отмечать его посвящение, как только они закончили бросать его вверх-вниз, будто тряпичную куклу. Банкет проводился в его честь, и в котором численные поздравительные тосты звучали для него.
Рыцари, которых он когда-то мог видеть только издалека, торжественно жали ему руку и называли его своим братом. Захариил не знал, это было из-за того, что они уважали его успех в убийстве Зверя Эндриаго, или просто оттого, что они приветствовали всех новых рыцарей подобным способом. Как бы то ни было, он нашел, что реакция на его становление рыцарем была почти подавляющей.
Это был движущийся опыт, который был тем более запоминающимся из-за компании, в которой он находился. Как только с едой было покончено, и собрание начало смешиваться и разделятся на меньшие группки, Лютер предпринял специальную попытку, чтобы найти его.
Очевидно, он считал важным, чтобы Захариил вовсю насладился празднованием.
– Да, твое лицо, – сказал Лютер, все еще смеясь.
Сар Лютер имел хорошее настроение, что мгновенно заставило Захариила расслабится.
– Правда, плохо, что ты не мог видеть себя со стороны. Сначала, когда тебя схватили, ты выглядел так, будто думал, что они пришли тебя убивать. Потом, когда ты понял, что происходит, могу поклясться, ты начал выглядеть еще более испуганным. В какой то момент я подумал, что ты сейчас обмочишься. Хорошо, что ты этого не сделал, ведь в то время ты как раз был в воздухе.
– Просто… я не ожидал такого, – сказал Захариил. – Я не думал…
– Что? У тебя разве нет чувства юмора? – хихикнул Лютер.
Он поднес руку к глазам, будто вытирая слезы от смеха.
– Нет, ну, в общем, нормальные люди так не делают. Это и сделало все настолько забавным. Между прочим, ты знаешь, я не шутил, называя это традицией. Гарантирую, этого ты не услышишь от своих магистров или Лорда Сайфера. Но тем не менее, дело подбрасывания новичка в воздух есть такой же традицией, как и те, что ты перенес за все эти годы. Мы называем это "невидимым трамплином". Думай об этом как о противоядии к строгой серьезности церемонии инициации. Так мы приветствуем тебя в семье.
– Семье?
– Орден, – объяснил Лютер. – Ты помнишь, что говорил Лорд Сайфер во время твоей первой церемонии инициации? Мы братья, каждый из нас, а братья не проводят все свое время, сидя с грустным выражением лица или оплакивая тяготы мира. Иногда нам нужно расслабится. Мы смеемся, мы шутим, мы разыгрываем друг друга. Мы делаем то, что делают истинные братья. Оглянись вокруг комнаты, Захариил. Каждый присутствующий здесь человек сможет умереть за тебя, и они ожидают, что ты сможешь также умереть за них. Калибан – опасное место, и многие из нас могут быть призваны, чтобы свершить окончательную жертву ради своих братьев. Но это не значит, что мы не можем иногда вместе посмеяться. Это помогает нам быть нормальными. Все мы любим пошутить.
– Даже он? – спросил Захариил, бросив взгляд на Льва Эль'Джонсона, плечи и голова которого возвышались над остальными рыцарями вокруг него.
Во Льве будто было чувство отчужденности, которое казалось более явным, когда он виднелся издалека. Захариил помнил разговор, который он имел со Львом на вершине крепостной башни, и чувство изоляции становилось странно ощутимым, когда Лев был окружен людьми.
– Нет, ты не так понял, – сказал Лютер. – Мой брат – одиночка. Это всегда был его путь. Не то, чтобы он испытывал недостаток в чувстве юмора. Это не так. Ты должен помнить, что он настолько же гений, насколько и великий воин. Его разум – тонкий и сложный инструмент, и его юмор сформирован с тем же самым блеском, с которым он показывает и все остальное, что делает. Когда мой брат отпускает шутки, никто не понимает их. У него есть тенденция подавать их слишком высоко для нашего понимания. Они пролетают над нашими головами.
Печальный взгляд быстро прошелся по лицу Лютера, когда он пристально посмотрел на Льва. Поняв это, Захариил почувствовал, будто он неосторожно злоупотребил личным горем. Это заставило его острее почувствовать силу уз между Львом и Лютером, эмоциональную связь, которая напоминала ему о его узах с Немиилом.
Было ясно, что Лютер был замечательным человеком, возможно даже более, чем люди думали о нем. Он обладал феноменальным талантом во множестве областей, не в последнюю очередь как лидер, воин и охотник. За исключением Льва Эль'Джонсона, Лютер завершил больше поисков против Великих Зверей, чем любой другой человек в истории Калибана.
В любую другую эпоху, Лютер вероятно был бы провозглашен величайшим героем своего века. Он был неутомимым чемпионом людей Калибана, отмеченный как своими внутренними качествами юмора и хорошей заботой во времена кризисов, так и доблестью своих деяний. Трагедией Лютера было родится в ту же эру, что и человек, против которого все его попытки будут оцениваться и считаться недостаточными в сравнению. С того дня, когда он натолкнулся на Джонсона в лесу и решил принести его в цивилизацию, Лютер слышал похоронный звон своей собственной легенды.
С того времени он был осужден на жизнь в тени Льва.
По мнению Захариила, еще выше о Лютере говорило то, что его привязанность ко Льву казалась настоящей и добровольной. Много людей в его ситуации, возможно, испытали бы желание уступить ревности и начали завидовать достижениям Джонсона. Но не Лютер, он был не такой.
С истинной братской преданностью, он положил все свои силы на обеспечение того, чтобы планы Льва были успешными. Лютер был настолько же ответственен за кампанию против Великих Зверей, как и Джонсон, но поскольку война подходила к концу, все похвалы принимал Джонсон, а не Лютер.
Захариил не мог ощутить никакой горечи в нем, поскольку Лютер очевидно признал, что его роль в истории сводилась к второй скрипке в триумфах его брата.
– Мой брат – одаренный человек, – сказал Лютер, все еще глядя на Льва. – Я подозреваю, что никогда не было такого человека, как он. Конечно, никто из живых не сможет соответствовать ему в диапазоне его возможностей. Ты знал, что он – превосходный имитатор?
– Лев? Нет, я не знал этого.
– Он может подражать звуку любого животного на Калибане, от охотничьего крика хищника до брачного зова серинкса. Он также имеет замечательный певчий голос. Он знает все старые песни, народные мелодии Калибана. Если бы ты слышал, как он поет «Леса Моих Отцов», ты б разрыдался, это я тебе обещаю. Насколько я знаю, он никогда не пробовал создавать собственные музыкальные работы, но будь уверен, если б он их сделал, то результаты были бы потрясающими. Мой брат преуспевает во всем, к чему не приложит руки, это его трагедия.
