Леонид Кудрявцев - Мир ведьмаков
— Пошли обратно на совет отцов города, — скомандовал ведьмак. — Есть одна идея. Не лежит у меня к ней душа, чувствую, что можно запросто лишиться головы, но делать нечего. Пошли, не стой столбом, а то угодишь в шаурму.
15— Ты сделаешь это? — спросил мэр.
— Ну, конечно, — ответил Солон.
И улыбнулся.
Отвращение, которое Ларион чувствовал по отношению к себе, достигло предела.
— Ты понимаешь, что от твоих действий зависит жизнь всех жителей города?
— Да ладно вам, — сказал мальчик. — Я все понимаю. Незачем мне мозги прочищать. Если я напортачу — все погибнут, в том числе мама и я сам. В общем, я уже прикинул, что необходимо сделать, и все будет в лучшем виде, можете не сомневаться.
— Умница, — сказал Щербак.
Глаза у него были испуганные и ему явно тоже все это не нравилось.
А он оказался несколько лучше, чем казался, подумал Ларион. «Впрочем, кто я, чтобы его судить? Сам-то вон какие номера откалываю. Вот только это явно единственный шанс спасти город, шанс на чудо».
Он вздохнул.
Вот самое время сейчас думать об этом. Не лучше ли заняться подготовкой к предстоящему?
— Ведьмак, выйдем на минуту, поговорить надо, — предложил мэр.
— Хорошо, — согласился Федоров.
Открывая дверь кабинета мэра, он услышал, как тот сказал:
— Кот тоже пусть здесь посидит. Это разговор с глазу на глаз.
Ну да, подумал Ларион, конечно, с глазу на глаз.
Мэр вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. К этому моменту Федоров уже спускался по лестнице. Без труда догнав его, мэр скомандовал:
— Направо. Первая же дверь по коридору.
— Хорошо.
Ведьмак спустился на первый этаж, свернул направо, толкнул дверь. Комната оказалась довольно тесной, в ней стояли всего два стула, рядом. Идеальное место, для того чтобы переговорить с глазу на глаз.
Хорошо же…
Ларион сел на один из стульев и спросил у мэра, который устроился на соседнем:
— Что случилось?
Тот, словно в нерешительности, поерзал на стуле, потом сказал:
— Ты уверен, что никакого иного выхода нет?
— Если ты имеешь в виду полностью, — ответил Ларион, — то не уверен конечно. Только другого способа у нас пока действительно нет и, значит, мы его используем.
— Купим счастье ценой слезы ребенка?
— Спасем город с помощью храброго мальчика. Такая трактовка событий мне кажется более верной. Причем с его полного согласия. Ты своими ушами слышал заявление, что он абсолютно все понимает.
— Чаще всего подобные заявления означают лишь то… Ладно, проехали. Как мать к этому отнеслась?
Вот здесь был нешуточный соблазн соврать. Наверное, так было бы проще, но Ларион предпочел сказать правду.
— Она не знает.
— Почему? — Мэр тяжело вздохнул.
— Поначалу не нашлось никого, кто отважился бы ей сказать.
— А потом?
— Она уснула, и крепко проспит как минимум сутки. Десять лет назад делали неплохое снотворное, и оно еще вполне действует. Проверено.
— А ты не переборщил?
— Нет.
— Что будет, когда она проснется?
Ларион пожал плечами.
— Думаю, она меня убьет. Подойдет сзади и снесет из дробовика полголовы. Впрочем, к этому времени дело будет сделано, и вообще, это моя забота. Мне расхлебывать эту кашу, не так ли?
— Возможно, — мэр слегка прищурился, что-то прикидывая. — Но ты нам нужен. Значит, придется принять какие-то меры.
— Не надо никаких мер, — поспешно сказал Ларион. — Ты же понимаешь, что это лишь слова. Женщины любят говорить о своей кровожадности, но мало кто из них действительно возьмется за оружие.
— То есть ты считаешь…
Мэр испытующе заглянул Федорову в глаза.
— Я считаю, что бояться нечего. Может быть, Анна меня выгонит… на некоторое время. Не более.
— Хорошо, пусть будет так, — принял решение Жуков.
— Пусть будет. Какие еще есть ко мне вопросы?
— Мальчик. Чем это ему обернется? Только честно.
— На карте стоит спасение города. Представь: орда врывается в город… Тебе никогда не приходилось бывать в городах, которые какой-нибудь орде удалось взять штурмом?
— Нет.
— Мне приходилось. Я видел. Описать?
— Не надо.
Жуков потупился, помолчал, наконец, словно бы спрашивая больше у самого себя, промолвил:
— Может, стоило откупиться?
— В любом случае — поздно, но не слышал ни разу о том, чтобы это кончилось добром. Откупались, и орда уходила, но потом обязательно возвращалась. И если бой неизбежен, то имеет ли смысл его откладывать?
— Наверное, ты прав, — согласился мэр. — Так что будет с мальчишкой?
— Ничего плохого. Он просто сможет осуществить свою мечту. Ну и подрастет. Продолжительность его жизни это позволяет. Думаю, лично он будет только рад.
— Я имел в виду, насколько ему это будет… физически неудобно? Ему наверняка понадобятся еда, питье, ну и, как следствие, прочие надобности. Мы это обеспечим.
— Не надо. Все будет проходить немного по-другому, не так, как ты думаешь.
— Как?
Ларион ухмыльнулся.
— Долго рассказывать. В общем, для процессов, которые с ним будут происходить, нужна другая энергия, и это главное. А еще — результат, как ты понимаешь.
— Понимаю. Тогда…
Мэр резко, словно ставя печать на документ, ударил ладонями по коленям, хотел было встать, но вдруг передумал.
— Еще что?
Ларион глянул искоса. Предполагал он, что сейчас услышит.
— А ты вообще — человек?
— Сомневаешься?
— Честно говоря — да.
— Хочешь, отвечу тоже честно?
— Не знаешь?
— Скажем, еще не разобрался. Наверное, это будет ближе к правде. Причем, думаю, когда разберусь, то окажусь перед неким выбором и неизбежностью его делать.
— Ах вот как? — мэр взглянул на него с интересом, словно увидев в первый раз. — Значит, выбор все-таки возможен. Ты уверен?
— Выбор всегда возможен, — ответил Ларион. — Проблема в том, что частенько не можешь решить, какой из возможных вариантов принесет тебе больше зла. Пора нам.
Им и в самом деле нужно были идти. Время уходило, его могло просто не хватить. Не было желания отвлекаться на вопросы, которые в данный момент казались совершенно неуместными, неинтересными. Потом, после того как все закончится, и для них найдется время. Но не сейчас.
— Да, пора, — согласился мэр.
Вот только вставать он все еще не собирался. Так и сидел на стуле, смотрел на ведьмака внимательно и чуть удивленно, словно вдруг сообразив, с кем разговаривает.
«Может, он сейчас ждет, — не без некоторого внутреннего веселия подумал Ларион, — когда из меня полезут иглы, и я начну превращаться в монстра? В дополнение к уже сказанному, для наглядности, так сказать. Или желает задать второй, обязательный, так волнующий всех вопрос?»
— Если ты имеешь отношение ко времени, — сказал мэр. — Значит, прикасаешься к будущему?
— Не совсем так, но — допустим.
— Какое оно, будущее? Есть ли оно у людей? Или наших детей уничтожат бандиты, ведьмы, злобные мутанты? Чем все закончится? Стоит ли идти дальше? Есть ли смысл в попытках выжить?
— Ну, понеслась телега по кочкам, — беззлобно сказал Федоров. — Отрадно только, что на все эти вопросы можно ответить очень коротко.
— Как?
Ведьмак пожал плечами.
— Да откуда я знаю?
Он открыл дверь.
— И это — все? — спросил мэр.
Лицо у него было очень обиженное.
«Ну почему, — подумал Ларион, — на меня все время обижаются, когда я говорю правду? Все и всегда».
— Ну да, — вслух сказал он. — Еще есть простой ответ: доживешь — увидишь.
— А я доживу?
— Слушай, на тебя, наверное, в юности, девушки страшно обижались.
Судя по всему, он из тех, кто, купив подруге всего лишь мороженое, начинает требовать от нее, чтобы она тут же отдалась и делала это отныне каждый раз, как он пожелает, всю оставшуюся жизнь.
Федоров вышел в коридор и, не дожидаясь, пока его догонит мэр, пошел к лестнице. Поднявшись по ней, он заглянул в кабинет и сказал:
— Пора, надо идти.
— Уже? — обрадовался Солон.
Остальные, находившиеся в комнате, вдруг заторопились, как на вокзале перед отходом поезда. Они давали какие-то совершенно ненужные и несуразные советы, задавали глупые вопросы. Щербак даже вытащил из кармана каким-то чудом сохранившуюся конфету-сосульку и вручил ее мальчику, словно орден. Тот между прочим сграбастал ее без лишних слов и тотчас засунул в рот. Молчал лишь кот. Смотрел на происходящее, сощурив желтые глазищи, и слегка топорщил усы. Уже на лестнице он пристроился рядом с Ларионом и тихо спросил:
— Все нормально?
— Насколько это возможно, — ответил ведьмак.
Мэр возвращаться в свой кабинет не стал, ждал на улице, стоял, курил, думал. И, увидев это, Ларион вдруг понял, что впервые видит его курящим с того самого момента, как вернулся в город.
