Джеймс Гарднер - Отряд обреченных
Джелка… Джелка на Мелаквине!
Может, я бы еще долго размышляла на эту тему, но тут вернулось судно Весла.
СКАЛЬПЕЛЬ
Тело Чи больше не лежало наверху, и когда стеклянная крышка открылась, Весла там тоже не оказалось. Судно стояло на песке, словно разграбленный саркофаг, готовое принять и отвезти меня на родину Весла, в подводное или подземное жилище… в общем, в тайное место, которое невозможно обнаружить с орбиты.
Хотела ли я оказаться на борту стеклянного судна и плыть неизвестно куда по темной воде?
Ярун был мертв. Адмирал был мертв. На мгновение я замерла в нерешительности, но потом сработал рефлекс, и я принялась грузить на борт вещи.
Не нужно загадывать далеко вперед; просто делай следующий шаг.
Тугодум нужно взять, конечно… и рюкзак Чи, который я сняла, прежде чем отправить адмирала в последнее путешествие. Следовало забрать и свой рюкзак, все еще лежащий среди маргариток на верху утеса. Веслу, может, не понравится меня дожидаться, но я не брошу то, что может пригодиться.
Вскарабкаться на обрыв оказалось легче, чем я ожидала, — тело Чи выровняло склон на своем пути вниз. Перчатки от моего костюма уцелели, что позволяло хвататься за траву и подтягивать себя вверх, не беспокоясь о шипах и колючках. Если не считать ожога крапивой — досталось голой правой икре, — я добралась до луга целой и невредимой.
Вещи находились там, где я их оставила: мой рюкзак, «станнер». Шлем Яруна… и скальпель, черный от засохшей крови. Пусть остается здесь навсегда, ржаветь под дождем!
Но он был сделан из нержавеющего металла.
И это бессердечно — оставлять острый предмет там, где могут оказаться животные.
Настоящий разведчик не бросит полезный инструмент только потому, что его тошнит при виде него.
Я тщательно вытерла лезвие о траву и убрала скальпель в «аптечку». Затем бросила «аптечку» в рюкзак и сбежала с обрыва.
БАМ. БАМ. БАМ
Из-за большого количества взятого с собой снаряжения мне с трудом удалось устроиться внутри стеклянного гроба. И все это время судно не двигалось. Учитывая, что Весло отдавала ему команду голосом, может, и мне следует сказать что-то, чтобы оно тронулось в путь?
— Все в порядке. Я готова.
Судно среагировало не сразу; но когда я вытянулась и пролежала спокойно секунд пять, крышка медленно опустилась. Она остановилась в сантиметре от моего лица — любой толчок, и я врежусь носом в стекло. Я надеялась, что плавание окажется недолгим: не из-за тесноты, а из-за того, что запас воздуха внутри ограничен.
Судно плавно заскользило по черной воде; сначала вода била в борта, потом ее уровень стал подниматься: судно погружалось. Я в последний раз бросила взгляд на луну и звезды — мое небо, мое ночное небо! — и потом все поглотила тьма. Слой воды надо мной достиг ширины ладони, этого хватило, чтобы погасить свет внешнего мира.
Какой бы двигатель ни стоял на судне, он работал бесшумно, никаких звуков, кроме моего дыхания и стука сердца. На щеку упала капля, и мной внезапно овладела паника — вдруг судно протекает? Однако это был просто сконденсировавшийся на стекле пар дыхания.
Что-то глухо ударило в корпус судна где-то в районе ног. Я подскочила, врезалась носом в стекло, на глазах выступили слезы… но больше ничего не произошло.
Это наверняка рыба, неприятно удивленная столкновением с почти невидимой субмариной.
А где одна рыба, там есть и другие.
Бам. Бам. Бам.
Иногда это были прямые удары, иногда скользящие. В их чередовании не ощущалось никакого порядка — то целую минуту тихо, то два удара друг за другом; похоже на общеизвестную пытку водой, когда несчастный не знает, через сколько времени упадет следующая капля.
По крайней мере, это помогало не сосредотачиваться на мысли о том, что я плыву в наглухо запертом стеклянном гробу и над головой у меня тонны воды.
Я совсем не думала об этом.
СТРОГИЙ СТИЛЬ
Плавание закончилось; внезапно вспыхнул свет, сначала в районе ног, потом вдоль всего тела, и судно скользнуло в освещенное пространство. Перед отплытием я не посмотрела на часы и не знала, сколько времени продолжалось путешествие — может, минут десять, хотя по ощущению около часа. Во всяком случае, достаточно долго, чтобы глаза привыкли к подводному мраку, и сейчас свет казался резким, пусть даже я и щурилась.
Крышка судна открылась, и до меня донесся голос Весла:
— Почему тебя не было так долго? Ты не поняла, что нужно забраться в судно? Неужели все разведчики глупые?
«Как приятно снова с тобой встретиться», — подумала я. Однако потом до меня дошло, что, дожидаясь, она, наверно, спрашивала себя, не бросила ли я ее, как Джелка.
— Прости, — тоном примирения ответила я. — Мне нужно было упаковать снаряжение. Где мы?
— Это мой дом, Фестина. Самый прекрасный дом во вселенной.
Глаза уже начали привыкать к свету, не слишком яркому, как показалось мне вначале; скорее он напоминал полусумрак облачного дня.
Мы стояли на краю пространства, накрытого полусферическим куполом. Купол был либо черный сам по себе, либо прозрачный, а над ним находилась не пропускающая света темная вода озера. Под куполом располагались штук двадцать с лишним строений: высокие башни там, где расстояния до купола хватало, и приземистые прямоугольные дома на периферии. В середине городка я увидела площадь, на которой высоко в воздух извергали воду два стеклянных фонтана.
Чистая вода. Чистое стекло. Мой взгляд искал малейший намек на цвет, хотя бы порожденный эффектом призмы, возникающий, когда свет проходит через стекло; но стекло было чистым, словно хрусталь, а свет слишком однотонным для возникновения радуги. Я не могла даже понять, откуда он исходит — он просто был здесь, повсюду, и нигде никакой тени, чтобы отдохнуть глазам.
— Разве мой дом не прекрасен? — спросила Весло.
— Строгий стиль, — ответила я.
— Что это означает?
— Просто. Чисто.
— Да, — она, казалось, была довольна. — Очень, очень чисто.
Ее дом был очищен от всего — куда ни глянь, пустые улицы. Похоже, кроме нас с Веслом тут никого не было.
ЭКСКУРСИЯ
— Ты одна тут живешь? — спросила я.
— Что за глупости! — возмутилась стеклянная женщина. — У меня множество предков.
— И они здесь?
— Да.
Я оглянулась вокруг. Жители некоторых окраинных миров верили, что предки продолжают участвовать в их жизни в качестве призраков, которые невидимо ходят рядом с ними. Стекло имеет в виду нечто в том же духе? Я не могла придумать, как задать вопрос потактичнее.
— Почему бы тебе не устроить для меня экскурсию? — спросила я. — Показать то, что мне следует увидеть?
— Тебе следует увидеть все, Фестина. И я покажу тебе это все.
Я кивнула и заставила себя улыбнуться, мысленно перетряхивая весь набор фальшивых комплиментов на любой случай. Конечно, разведчики с удовольствием исследовали бы чужеземные культуры, но это не наше дело; мы только создаем надежный плацдарм, после чего Флот посылает армию специалистов. Экскурсия Весла была для меня случайным явлением, а в данный момент и еще одним способом помешать мне думать о…
Я убила Яруна.
Я видела, как умирает Чи.
— Пойдем посмотрим, — сказала я. — Уверена, мне понравится.
ПИЩА
— Это чтобы готовить пищу, — сказала Весло.
Мы стояли в одноэтажном здании, недалеко от входного портала, через который я проникла в город. Единственная комната, без мебели, без украшений, в центре которой возвышалась стеклянная колонна, толщиной со ствол красного дерева. Поверхность ее была гладкая, но пыльная — за исключением совершенно чистой ниши глубиной полметра, вырезанной в колонне на высоте талии.
— Как эта штука работает? — спросила я.
— Ты говоришь, что хочешь получить, и машина делает это, — на этот раз Весло удержалась и не обозвала меня глупой, но ее тон явственно подразумевал это.
— Вряд ли ваш пищевой синтезатор понимает мой язык. Если только машина не выучилась ему от Джелки и Уллис — как ты.
— Она научила машину некоторым вашим блюдам, — ответила Весло. — Она сказала, было нетрудно… — Она замолчала, силясь вспомнить незнакомое слово. -…нетрудно про… программировать.
Добрая, старая, вечно мигающая Уллис! Как и большинство разведчиков, она была прекрасным программистом — результат того, что все мы чувствуем себя спокойнее и увереннее в обществе машин, а не людей. Однако по происхождению я деревенская девочка и потому предпочитала проводить свободные часы, ухаживая за животными, а не за клавиатурой компьютера. В Академии Уллис помогала мне в программировании, а я ей в экзобиологии.
— Ну, и какие блюда Уллис запрограммировала готовить эту машину? — поинтересовалась я.
В последний раз я ела на «Палисандре» прошлым утром; конечно, в рюкзаке был аварийный паек, но такой мерзкий на вкус, что годился только для аварийной ситуации.
