Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)
Сразу после подъема, капитан, по внутренней связи, приказал рядовому и сержантскому составу, не задействованному в погрузке, не покидать кубрики и предупредил офицеров о приближении плавучего склада.
Я надел дождевик и вышел на палубу. Было сыро и не уютно, серое небо, серый океан. Судно шло на малых оборотах. За сплошной пеленой дождя ничего не было видно. Несколько раз прокричал корабельный гудок, потом еще и еще. Нам ответили.
Сначала я подумал, что это остров. Огромная темная масса надвигалась на нас. Мимо меня пробежали матросы из команды, прошел помощник капитана. Мы медленно приближались и уже стали видны трубы и торчащие в разные стороны черные грузовые краны.
Судно было огромным. Я с удивлением смотрел на надвигающегося колосса. Никогда в жизни я не видел ничего подобного.
— Впечатляет?
Я обернулся. Рядом стоял капитан. Он тоже был в дождевике и курил короткую трубку.
— Впечатляет, — признался я.
— Когда видишь такое, начинаешь верить в то, что мы великая морская держава, — заметил капитан, голос его дрогнул, — если бы это было так, если бы это действительно было так, — печально продолжил он.
— Я не знал, что это судно. Думал смогу прогуляться по берегу.
— Увы. Могу предложить только прогулку по палубе, но вряд ли Вы получите от нее удовольствие. Скоро начнется погрузка. Она проходит довольно шумно, так что предлагаю пройти в мою каюту.
— Разве Вам не нужно присутствовать при погрузке?
— Я свалил всю работу на помощника.
Наш корабль приближался к исполину. Огромный, словно скала, борт судна навис над нами. Я смотрел на созданное руками военных инженеров морское чудовище и не мог отвести глаз. Послышались сигналы и крики команд. Корабли сходились. Вода за бортами забурлила. Весьма ощутимый толчок заставил меня покачнуться и, от неожиданности, я схватился за леер. Капитан выругался. Мы пришвартовались. С базового судна спустили сходни, и дежурные офицеры обменялись приветствиями. Капитан поднялся на борт. Его не было минут двадцать. Я успел рассмотреть «базу подскока», выкурить сигару и основательно продрогнуть. Даже не верилось, что одиннадцать дней назад мы ругали жару и ходили в летних костюмах.
Капитан вернулся и мы ушли с палубы.
В каюте было тепло. Я с удовольствием стянул мокрый дождевик и повесил его на вешалку.
— Коньяк? — спросил капитан.
Я кивнул в знак согласия. Капитан убрал со стола, свернутые в трубу, навигационные карты, а на их место водрузил поднос, на котором были маленькие серебряные рюмки, пузатая бутылка и пряные водоросли. Дождевик и фуражку Хал снимать не стал.
— Все равно выходить, — объяснил он.
Когда мы сели, я заметил, что под стулом капитана стала собираться маленькая лужа.
— Тоскуете по земле?
Я улыбнулся, — Я не морской офицер, а десантный. Мне лучше на берегу.
— Странно, что Вы в этом признаетесь. Обычно десантники строят из себя бывалых морских волков.
— Я сухопутная собачка.
Капитан посмеялся, разлил коньяк, и мы выпили.
Мы уже собирались у него несколько раз и довольно весело проводили время. Вечерами Хал был приятным человеком и интересным собеседником, но на утро его мучило похмелье и не выпив бокал вина, он не мог покинуть каюту. Даже опохмелившись он был груб и несдержан, поэтому до завтрака его старались не беспокоить. Иногда приступы плохого самочувствия и меланхолии растягивались на целый день. Однажды он ужасно нахамил мне без всякого повода, правда сразу извинился. Сегодня настроение у капитана было хорошее, наверно потому что он отстоял ночную вахту, выпил очень немного и точно привел нас к «базе подскока».
Стюард принес кофе и большое блюдо накрытое салфеткой.
— Сегодня завтрак откладывается на полчаса. Не беспокойтесь, всех уже предупредили. Еду разнесут по кубрикам. Не хочу, чтобы во время погрузки пассажиры болтались под ногами.
— Пассажиры? — удивился я.
— Извините, Бур, — капитан осклабился, — пассажиры это вы. Угощайтесь, — и он движением бывалого фокусника сорвал салфетку.
На блюде оказался салат, заливное из тунца и два сорта сыра.
— Благодарю.
После коньяка у меня не на шутку разыгрался аппетит. Бедная Эн не узнает своего мужа. Проклятый капитан приучил меня пить по утрам.
Когда мы позавтракали и выпили кофе, капитан оставил меня одного. Я видел в иллюминатор, как он нервно ходит на корме и отдает, какие-то распоряжения. Погрузка началась, загрохотали паровые краны, и я мысленно поблагодарил капитана за то, что он увел меня с палубы. Зашел стюард и убрал со стола.
Мы еще немного посидели с Халом, вспоминая войну и общих знакомых. Мы оба воевали на южном направлении и чувствовали себя боевыми товарищами. Неожиданно он заговорили о команде адмирала Толя.
— Плохие были моряки, — сказал капитан, — я знавал нескольких офицеров с «Красного дракона», типичные карьеристы.
— А моряков с десантного судна Вы не знали?
— Нет. Не довелось. А почему Вы спрашиваете?
После первой же беседы с капитаном я понял, что ему все известно. Он тоже провел некоторое время в компании капитана из разведки и был в курсе всех деталей операции. Мы могли скрывать информацию от подчиненных, но лукавить друг с другом, у нас не было причин.
— Все-таки, почему они подошли к вардовским берегам и дали застать себя врасплох?
— Ну, это просто, — Хал наконец снял дождевик и фуражку, повесил их на вешалку, пригладил свои черные волосы, и расстегнул верхнюю пуговицу кителя, — в тот момент, когда десантное судно оказалось в зоне поражения, на нем не было офицеров.
— Как? — я с удивлением уставился на него.
Хал с сожалением посмотрел на меня и сокрушенно покачал головой. Так обычно смотрит учитель на нерадивого ученика.
— Смотрите.
Капитан порылся в картах, достал одну и разложил прямо на полу. Углы все время загибались, и карта норовила свернуться, тогда он достал револьвер и закрепил им один угол, на другой положил подзорную трубу, остальные придавил кошельком и пресс-папье.
Мы склонились над картой. На ней химическим карандашом уже был проложен курс.
— Они отплыли отсюда, — Хал водил по карте пальцем. Палец был в заусенцах и желтый от табака, — кто-то рассчитал курс на обратную дорогу, но не весь, поэтому они без приключений добрались вот сюда, — палец замер на том месте, где кончалась проведенная карандашом линия. Хал посмотрел на меня и вернулся к карте, — а потом они повернули сюда, и пошли прямиком в гости к вардам. А пошли они потому что здесь, появляются отдельные необитаемые острова и скалы, которые они приняли за приближающуюся землю, — он показал на группу островов.
— Они шли вот так, что вполне разумно для полных идиотов, и вот здесь, — он ткнул пальцем в точку на карте, — их потопили.
Капитан повернулся ко мне. Я молчал и ждал продолжения.
— Вот, что я думаю, — сказал Хал, — я думаю, что до этого места, — палец опять указал на ту точку, где закончилась карандашная линия, — судном командовал офицер, а потом он куда-то делся, и проложить курс стало некому. Дальше они плыли по воле океана, подчиняясь логике людей, оказавшихся без командира. Скорее всего, они были рады добраться до любого порта или обитаемого острова, чтобы спасти свою жизнь.
— А куда же тогда делся офицер? — задал я глупый вопрос.
Хал поднялся с пола, отряхнул колени, огляделся в поисках стула, увидел, что на нем осталось мокрое пятно от дождевика и сел прямо на стол, при этом, он случайно сдвинул ногой револьвер, и угол карты, мгновенно, свернулся.
— Не знаю. Это не мое дело. Может быть свалился за борт или умер от цинги, а может быть его вообще не было. Если курс проложен, любой грамотный моряк сможет провести по нему корабль. И вот еще, что. Любой офицер, увидев впереди вардовский корабль, даже в мирное время, приказал бы приготовиться к бою, а моряки этого не сделали. Поэтому, — Хал поднял вверх палец, — мы можем предположить, что на корабле, в момент его гибели, офицеров не было. Логично? — спросил капитан и сам себе ответил, — Логично.
— Да, — задумчиво сказал я, — наверно, Вы правы.
— А раз я прав, — капитан широко зевнул и даже не подумал прикрыть рот ладонью, — скажите, что я гений и убирайтесь. Мне спать пора.
Я встал, взял дождевик, и открыл дверь.
— Все-таки Вы хам, капитан, — беззлобно сказал я.
— Ну, какой есть, — философски заметил Хал.
За погрузкой следили помощник капитана и механик. Я немного постоял с ними под дождем.
— Идите, лучше, в каюту, а то оглохните, — прокричал механик, за грохотом кранов и лебедок его было едва слышно, — грузиться будем до вечера.
В кают-компании офицеры играли в карты. На столе стояла открытая бутылка вина, было сильно накурено. Стюард предложил мне кофе, но я отказался, и присел на диван к Солу, который, что-то писал в записной книжке.
