Сергей Палий - Безымянка
— Тебя что же, никто здесь в лицо не знает?
— Безымянка большая, — уклончиво ответила Ева. — Всех не упомнить.
— Да, но ведь ты… — Я запнулся, подбирая слова. — Тебя же наверняка часто видели с… ним.
— Мы с Эрипио не появлялись на людях вместе, — припечатала она. — Доверься мне… дорогой.
Вакса гортанно заухал, и я не утерпел: отвесил ему легкий подзатыльник. Пацан мгновенно ощетинился, открыл было рот, чтобы выразить негодование, но я его опередил:
— Не смейся над батькой, сынку, не то ремня огребешь.
Остаток пути до станции мы преодолели одним духом, подкалывая друг друга и поминая тупость охранников с заставы. Пустующий блокпост остался позади, и мы в приподнятом настроении вошли на Спортивную.
Пути здесь были захламлены оборудованием и стройматериалами. В свете пары больших костров виднелась наглухо заблокированная переборка. Привычного места для вахтера «лестнички» я не заметил, зато прямо возле задраенного выхода возвышался обелиск, сделанный из авиационного дюраля и украшенный клепаными лонжеронами. В специальном седле возле рукотворного памятника восседала костлявая женщина, укутанная в знакомое синее полотнище с изображением «Союза». Кроме этой «туники», на ней ничего не было. По обе стороны обелиска стояли детишки с остекленевшим взором и преданно слушали невнятное бормотание худющей миссионерки. Все-таки культ Космоса на Безымянке был распространен гораздо шире, чем в Городе. И адепты местные выглядели внушительно. Вот куда МС Арсению надо рэп идти читать.
Мы взобрались на платформу и прошли ближе к центру станции. Здесь, между колоннами, собралось много Диких, но отчего-то над толпой висела тишина. Люди обескураженно таращились в сторону противоположных путей, где, судя по взбегающей с пола лесенке и сброшенным лагам, высился дебаркадер. За спинами решительно невозможно было увидеть, что же привлекло всеобщее внимание.
Ева протиснулась ближе к краю перрона, и я заметил, как она изменилась в лице, уставившись туда же, куда глядели все собравшиеся. Глаза ее расширились, ладонь автоматически упала на кобуру.
Да что же там за диво такое?
Вакса хотел было рвануть вперед, но я крепко взял его за локоть и покачал головой. Нечего на рожон лезть, мало ли.
Едва мы сместились в сторону Евы, как толпа пришла в движение. Дикие волной подались назад. Я еле устоял на ногах — пришлось опереться на колонну. В следующий миг я выдернул из толчеи споткнувшегося Ваксу.
Толпа дружно охнула.
Несколько впередистоящих расступились, пропуская бряцающих оружием охранников, и я, наконец, увидел, что приковало взоры десятков людей.
Мышцы от зрелища одеревенели. Да уж, вовремя мы. Аккурат после третьего звоночка, в партер…
На дебаркадере стоял роль.
Похожее на гигантского богомола существо раскачивалось из стороны в сторону на узловатых ногах-ходулях, почти касаясь уродливой башкой потолка. Передние конечности гнулись в суставах необычным образом, отчего казалось, что зверюга крутит в них огромные нунчаки. Глянцевитая кожа переливалась в золотистых отсветах костра, жилистые бока вздымались от глубокого, но бесшумного дыхания, а во взгляде ярко-канареечных глаз с провалами зрачков дрожало какое-то нечеловеческое исступление.
Роль давал жуткое немое представление для целого зала будущих жертв, а черные тени залихватски плясали на стенах, бессовестно дразня вдохновленного актера.
Глава 7
КОРОЛЬ ВОЛЧАТ
Действо продолжалось недолго. Охранники растолкали зевак, остановились на почтительном расстоянии от дебаркадера и вскинули оружие. Командир поднял руку. Роль продолжал кривляться, не обращая ровно никакого внимания на агрессивных зрителей. Изредка он издавал гортанный рык, от которого у меня потроха вздрагивали.
Дикие продолжали отходить назад. Несколько женщин развернулись и побежали к обелиску с одержимой миссионеркой-наездницей, но подать голос пока никто не решался.
Сжимая рукоять «Стечкина», я внимательно следил за ролем, стараясь не упустить ни единого жеста. Мутант двигался стремительно, конечности с легким шумом рассекали воздух, пронзительно-желтые глазищи мелькали у потолка, как два светофора. Что же он изображает? Терзания Вертера? Страсть Ромео Монтекки к юной Джульетте? Сложно сказать. К почти вымершей когорте театралов я себя причислить уж точно никак не мог. Мама лишь однажды таскала меня на взрослое представление — второсортный спектакль оставил невнятное впечатление. Гораздо явственнее запомнился памятник Чапаеву на площади перед драматическим…
Из-под платформы раздался детский плач, разорвавший тишину станции в клочья.
Роль замер. Невозможно было определить, куда направлен немигающий взгляд: чудилось, что монстр смотрит сразу на всех вокруг, будто неведомая зверюга со старой картины. Суставчатые конечности зависли над дебаркадером наподобие лап богомола-переростка.
По толпе прокатился гомон, командир охраны махнул рукой, и зал наполнился грохотом выстрелов.
Пули ударили в место, где только что находилась гигантская фигура, выбили пласт штукатурки из потолка, мраморную крошку из ближайшей колонны и срикошетили в дальний конец платформы.
Дикие бросились врассыпную, давя друг друга и стараясь не упасть.
Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, роль был невероятно ловким, а его реакции могли позавидовать лучшие сталкеры. С линии огня он ушел не просто удачно, а грациозно. Пригнулся, будто переломился в нескольких местах, и метнулся прочь. Палящие из всех стволов охранники потеряли существо из виду.
— К обелиску не дайте пройти! — крикнул командир и бросился вдоль края платформы, пытаясь высмотреть в полумраке цель.
Ева, шмыгнув между бегущими людьми, дернула меня за рукав и показала в сторону путей, заваленных хламом. Тактически она мыслила верно: в нагромождении оборудования, шпал и бетонных блоков ролю будет сложнее порвать нас на грибные нитки. Пригнувшись, мы с Ваксой ломанулись мимо разворошенного в суматохе костра, щурясь от летящих искр и едкого дыма.
Командир охраны понял, что роль по скорости перемещения серьезно опережает его людей, и наконец осознал: священный обелиск не спасти и шквальным огнем монстра не остановить. К тому же, жаря из автоматов во все стороны, был риск положить кучу своих.
— Хорош патроны тратить! Отводите людей к северному туннелю! — приказал командир бойцам. — Попробуем выдавить гадину в сторону Гагаринской!
— Там же наши, — заикнулся кто-то, вытирая гарь со лба.
— Там городские оккупанты, — сказал командир, понижая голос. — А если не выгнать заразу со станции, всех здесь порешит…
Охранники больше не спорили. Они принялись грубо отпихивать гражданских, воющую миссионерку и визжащих детей от обелиска, гоня всю свору в противоположный конец перрона. Люди упирались, стенали, хватались за скарб, пытались спрятаться под платформу и за колоннами — добавляли градус в общую суету. Несколько мужиков, вооружившись факелами, перегородили платформу, сами, видимо, не понимая — зачем.
Роль возник у переборки. Он развернулся и врезал обеими лапами по обелиску. Без замаха, мощно. В последний момент на внутренних сторонах конечностей блеснули выдвинувшиеся шипы. Верхняя половина дюралевой конструкции с оглушительным скрежетом полетела на пол, разнеся в щепу чью-то ветхую хибарку. От громоподобного рыка заложило уши.
Мужики с факелами, толкаясь, попробовали обойти разбушевавшуюся тварь слева, но из-за колонны на них посыпался целый град осколков размолоченного страшными когтистыми лапами информационного щита, болтавшегося у потолка. Дикие чуть не пожгли друг друга и отступили.
Мы спрыгнули на пути и юркнули между мазутными штабелями шпал. Возле стенки Вакса вляпался в компостный желоб и, поскользнувшись, чуть не искупался в помоях.
— Грибы цветные! — воскликнул он, тряся ботинком. — Кто ж так говностоки делает!
— Под ноги смотреть надо! — шикнула Ева, отступая и держа «Кугуары» наготове. — Уходим в северный туннель, к Советской. Под шумок через заставу шмыгнем.
— Вы и впрямь дик… — Вакса осекся, перехватив пронзительный взгляд девушки. Ухмыльнулся: — А унитаз в Центре станции не пробовали монтировать?
— Хочешь завхозу новый проект предложить? — огрызнулась Ева, переступая через обрубок рельса. — Могу познакомить. Говорят, он любит детишек на Кировскую продавать. В рабство.
— Я не ребенок, — грозно зашипел пацан.
— А, ну тогда не волнуйся. — Она вернула ему мерзкую ухмылку. — Здесь на побегушках останешься…
— Утихните, вы, оба! — велел я, следя за перемещениями роля сквозь щель между шпалами. Тот разметал искореженные фрагменты обелиска и выступил навстречу охранникам на центр платформы. — Сейчас начнется.
