Алекс Орлов - Рекс
За аркой работала служба безопасности, и Гарселю пришлось проехать под двумя сканерами, прокатиться через спектральную камеру и, наконец, остановиться перед подъездом, где гостя попросили предъявить пригласительный билет.
– У меня его нет, я приглашен мистером Стоккером, – сообщил Гарсель встречавшему секьюрити.
– Одну минуту, сэр, – сказал тот, затем набрал на планшете номер машины гостя и спросил:
– Мистер Поль Гарсель, представитель «Сервис тьюб»?
– Почти что так, только «Сервис суперлогистик», – поправил Поль охранника, решив, что это такой метод проверки.
– Прошу вас пройти на праздник, мистер Гарсель, а вашу машину мы отгоним на стоянку.
Поль подхватил с заднего сиденья чехол со смокингом и, оставив ключи в замке, вышел из машины.
У входа в ярко освещенный вестибюль толпились человек пятнадцать партийных функционеров, в смокингах, с большими партийными значками на лацканах.
Гарсель прошел мимо них и тотчас оказался в праздничной атмосфере холла, где играл духовой оркестр, официанты прямо на ходу предлагали напитки и легкие закуски, а откуда-то сверху сыпались блестящие конфетти.
Гарсель направился в туалетную комнату, где было прохладно и тихо. Там он сменил пиджак на смокинг, прицепил «бабочку» и, переложив документы, оставил пиджак в чехле на вешалке – он всегда так делал.
Вернувшись в холл, он огляделся и отметил про себя, что с тех пор, как оставил журналистскую работу и занялся торговлей, на политических съездах и празднествах ничего не изменилось. Все те же бравурные марши, крупноватые дамы в жемчугах и то же разделение на «хороших» и «лучших». Для двух тысяч партийного актива был концерт и прием с шампанским и угощениями в холле, а на четвертом этаже в более спокойной обстановке, с джазом вместо кордебалета и с шампанским в сто раз более дорогим должен был состояться прием для сотни избранных.
Поправляя «бабочку», Гарсель вошел в просторный лифт с прозрачными стенками и увидел улыбнувшегося ему секьюрити.
– Добрый вечер, мистер Гарсель.
– Привет, – ответил Поль и тоже улыбнулся из вежливости.
Он знал многих, кто за присутствие на подобном элитном сборище легко расстался бы с несколькими тысячами ливров, но ему этот визит был в тягость, и люди, которые здесь собирались, в большинстве своем Гарселю не нравились. Но мистер Стоккер купил у него биостара и был в таком восторге от этой покупки, что порекомендовал знакомым также обратиться к Гарселю. Такой случай упускать было нельзя.
Впрочем, пригласи его Стоккер просто постоять в углу, он бы все равно пошел. Таким людям отказывать было не принято, на приглашение Стоккера с готовностью отзывались и лидеры профсоюзов, и министры, и даже мафиозные боссы. Все знали, со Стоккером лучше не шутить, тем более в канун юбилея, посвященного пятилетию партийного движения «Трудовое объединение», которое, после успешных выборов позапрошлого года, продолжало подминать под себя все новые руководящие и бюрократические ресурсы.
Густав Стоккер был генеральным секретарем партии, «держателем ее акций» и владельцем химического концерна «Джобб и Стоккер».
Едва Гарсель вышел из лифтовой кабины, к нему шагнули два официанта, на подносе у одного были фужеры с золотистым, белым и розовым шампанским, а другой предлагал канапе, кагалите, икру и что-то еще, но Гарсель вежливо отказался, взяв только шампанское. А почему бы и нет?
Публики пока было немного, человек тридцать, и Гарсель отошел к большой стеклянной стене, откуда можно было смотреть на вечерний город и слушать живой джаз, который уже играл в соседнем помещении, называемом обычно музыкальным салоном.
Заметив, что к нему кто-то приближается, Гарсель вздохнул и сделал глоток шампанского. Вино было достойным четвертого этажа, и он надеялся почувствовать себя раскованнее.
– Гарсель? Это ты? – спросил его подошедший высокий седоватый человек с вытянутым лицом и крючковатым носом.
– Привет, Гераклион. А ты тут каким образом?
– Вообще-то я главный редактор «Полит-профит»…
– О, поздравляю, я не знал. И давно?
– Уже три месяца.
– Значит, ты теперь шишка и тебя приглашают в такие бриллиантовые отстойники? – спросил Гарсель и одним глотком допил шампанское.
– Да, я добился определенного успеха. А вот ты что здесь делаешь? Неужели снова полез в репортерскую работу?
В голосе Гераклиона прозвучало беспокойство, он не хотел делиться салонной славой газетной звезды.
– Нет, с этим покончено. Я здесь по работе, что-то вроде обслуживающего персонала.
– В смокинге?
– Здесь все в смокингах, даже уборщики.
– И все же, чем ты занимаешься?
– Ты задаешь вопрос как частное лицо или как редактор?
– Как частное лицо. Но как редактор я могу поделиться с тобой… – Гераклион оглянулся на зал. – Могу поделиться с тобой кое-какой конфиденциальной информацией. Но вообще-то это бомба… Наши наборщики уже готовят резервную полосу.
– Я торговец, приятель, и никак не связан ни с прессой, ни вообще с новостями.
– А чем торгуешь? Судя по тому, что ты здесь, какими-нибудь шикарными авто? Или дворцами на островах?
– Нет. Просто бытовыми приборами, – скучным голосом пояснил Гарсель и, поймав взгляд официанта, показал ему пустой фужер. Тот сейчас же подошел с подносом.
– Чайниками, что ли? – переспросил Гераклион, когда официант ушел.
– Нет, биостарами.
– Биостарами? Это что такое?
– Слуга-робот. Среди важной публики это сейчас самая популярная игрушка.
– И… дорого это?
– Порядка двухсот тысяч.
– Ого! – Гераклион покачал головой и отпил из своего бокала. – Могу себе представить, какие у тебя комиссионные.
– Завидуешь.
– Завидую, – легко согласился Гераклион. – Ну а теперь моя информационная бомба. Ты Камерона знаешь?
– Что-то слышал…
– Так вот, двадцать минут назад его машину раздолбали ракетой на парковом мосту.
– И что с ним стало?
– Пока неизвестно. Мы оставили местечко для допечатки, чтобы закрыть колонку связанной информацией.
– Молодцы, оперативно действуете.
– Да. Только за эту оперативность неподкупная полиция берет немалые деньги.
