Михаил Михеев - Стрелок
Как ни странно, «маленькая победоносная война» изрядно улучшила победителям настроение. А может, дело в порции адреналина, хотя, если честно, это важно Павлу, у Александра же вид чужих трупов давно не вызывал особых эмоций, тем более с адреналиновой накачкой. Издержки профессии, чтоб ее. Однако они довольно быстро разговорились, тем более оба, можно сказать, находились на работе. А о чем мужчины говорят на работе? Правильно, о бабах.
Разговор в самом деле вышел познавательным. После сравнительных характеристик Тани, Ларисы и еще нескольких студенток, с которыми Павел успел познакомить напарника в период их краткого отдыха, обсуждение скатилось на более насущную тему. Если конкретно, на тему Леночки-блондиночки, на которую Павел ухитрился-таки запасть и теперь, подобно многим неуверенным в себе людям, интересовался мнением Александра насчет их дальнейших перспектив.
Ну, что тут можно сказать? Александр привычным жестом почесал переносицу и осведомился: разговаривал ли с ней доморощенный Ромео? Оказалось, не то чтобы да, но как-то и нет. Почему? Да просто. Заявился к нему разбираться тот парнишка, который с Леной тогда в ресторане сидел. У него, вишь ты, несварение от того, что кто-то посмел у НЕГО, работника мэрии, даму увести. Тем более какой-то полунищий книжный червь. В общем, шерсть дыбом, пальцы веером, грудь волосатая колесом, и смотрелось все это в исполнении субтильного мэреныша довольно смешно.
Надо отдать должное самообладанию Павла. Из них двоих он был на голову выше, заметно шире в плечах и тяжелее килограммов на двадцать, как минимум. Причем эти двадцать килограммов отнюдь не сало, а вполне себе прокачанные мышцы. Плюс разряд по самбо. Плюс дядины уроки. Все это для большинства мужчин вполне достаточное основание, чтобы дать наглецу в морду. При этом Павел не зря был начинающим ученым, прекрасно понимал, что, по сути, его откровенно провоцируют на подобные действия. А дальше снятие побоев и прочие юридически обоснованные проблемы. Уж что-что, а бить в спину крутящиеся подле власти шестерки умели всегда. Поэтому он ограничился тем, что взял своего визави за плечи, развернул его лицом к двери да наподдал слегка коленом под зад. Очень обидно, но абсолютно нетравматично. Этот же выкормыш развивающегося капитализма, вместо того чтобы проваливать куда подальше, развернулся и начал визжать с удвоенной энергией – стыд у него, похоже, сравним с обезьяньим.
Возможно, терпение у Павла и вышло бы, но в этот момент ситуацию разрядила сама Лена, до того находившаяся в соседней комнате – чаи молодые люди гоняли у нее дома, благо родители отсутствовали. Квартира Павла еще ремонтировались. «Ага, чаи. С плюшками», – хмыкнул Александр, но развивать тему не стал, а Павел сделал вид, что не заметил усмешки. Так вот, вышла она и с ходу сказала экс-ухажеру все, что о нем думает. Если убрать лишние слова, то в сухом остатке получалось: «Что ж ты за мужчина, если тебе пальцем погрозили, ты женщину бросил и сбежал». Правда, в женском исполнении это затянулось минут на пять. После чего незадачливому герою-любовнику было указано на дверь и уточнено, что настоящий мужчина у нее уже имеется, а всякие придурки могут идти лесом.
Сказано, несомненно, больше, чем ничего, но меньше, чем надо для серьезных выводов, – примерно так Александр и охарактеризовал ситуацию. Потом поинтересовался, кто у девушки родители, а получив ответ, присвистнул и выдал мнение о бесперспективности ситуации. И вовсе не потому даже, что Паше не светит – нет, как раз тут-то всякое не исключалось, дело в том, что мужчина и женщина в семье должны принадлежать к одному кругу, либо мужчина по положению несколько выше женщины, но никак не наоборот. В противном случае неизбежны серьезные проблемы, и мужик или превратится в тряпку, или же наворотит хрен знает что. Будущего в любом случае у такого брака, скорее всего, не предвидится. Это он с предельной откровенностью донес до напарника.
Павел вздохнул: дескать, все он понимает – не дурак, но и отступать не хочет, а потому, в свете планируемых инвестиций, намерен заняться изменением своего социального статуса. Поинтересовался мнением более подкованного в вопросах товарно-денежных отношений товарища, куда, по его мнению, выгоднее вложить деньги.
Тут уж пришлось задуматься Александру. Задуматься, а потом пообещать провентилировать по возвращении домой вопрос. По поводу того, как удачнее пустить деньги в дело, он и сам подумывал, хотя ему есть во что их вкладывать. По заверениям полковника, суммы, которые им причитались, «чистые», комар носа не подточит. А вообще, мысли в голове напарника роились на удивление здравые, можно только приветствовать.
Так, слово за слово, они добрались до места. Рассматривать, не привлекая внимания, внушительные стены замка из окна трактира, расположенного совсем неподалеку от него, километрах в трех, не более, получалось замечательно. Хозяин заведения, видя интерес посетителей к архитектурному монстру, заливался соловьем, но напарники все равно ничего не понимали. Тем не менее мнение о предстоящей операции составить удалось вполне.
Итак. Замок – одна штука. Охрана… Хрен поймешь отсюда, сколько их, на стенах постоянно кто-то маячит. Ров, конечно, давно не выполняет свою функцию и превращен в нечто вроде средних размеров декоративного озера, но от этого не легче. Пока на лодке, которую еще достать где-то надо, или на плоту переплывешь, тебя десять раз обнаружат и, если захотят, подстрелят. Это ночью, днем, скорее всего, сделают еще быстрее. То есть единственный реальный путь – по мосту. Широкому, крепкому, надежному, ведущему прямо к воротам. Угу. Только ворота даже сейчас закрыты, ночью – тем более, а на мосту караулка. Наверняка имеются какие-то потайные ходы, не может быть замок, тем более старинной постройки, без этой обязательной атрибутики Средневековья, правда, где они, неясно, и на инструктаже тоже ничего не говорили. Не знают то есть. Словом, ничего хорошего. Но и ничего запредельного с их снаряжением тоже нет, разве что штурмовать все равно придется ночью, когда все спят, днем не справиться.
Здорово, что можно было обсуждать процесс, лишний раз не скрываясь – все равно русского языка никто вокруг не знает. Дело вырисовывалось довольно кровавым, но Павел, истинное дитя лихих девяностых, выражать протест в отношении предложенного Александром варианта не стал. К тому же план этот обладал одним несомненным достоинством – прост, как табуретка, а, по единодушному мнению напарников, именно простые решения имеют максимальные шансы без лишних проблем воплотиться в жизнь. К тому же время поджимало, а в случае успеха такие действия сулили быстрый результат, поэтому оба решили не мудрствовать лукаво, а положиться на свое оружие и снаряжение.
