Николай Побережник - Архипелаг
Пулемет ожил и долбанул с сопки по противнику, заставив прижаться их к земле.
– Группа усиления на НП! Не спим! Давите!
Огонь усилился, и уже стало понятно, что десант с сейнера можно списывать.
– Федор! Врубай свет, пока не стрелять, там Макс им на хвост сел.
– Понял.
Через пару секунд вспыхнули два прожектора, осветив «пожарника» и шлюпки. На дистанции от шлюпок метров в семьдесят сзади ударил пулемет несколькими длинными очередями, и заработали автоматы. Первая же очередь пулемета размолотила полборта одной шлюпки.
– Все, Макс, назад к Васиному! Прекратить огонь.
– Федор!
– На связи.
– Погаси прожектора.
– Принял… принял, – ответила рация голосами Федора и Макса.
Поняв, что операция провалилась с треском, «пожарник» отвернул в сторону Васиного острова и набрал скорость, вероятно, решив выскочить проливом в открытое море.
«Ага… сейчас!» – подумал я и стал наблюдать за кораблем, который включил прожектора и освещал себе путь. Скорость была уже приличная, и, наверное, капитан заметил по приборам приближающуюся мель, потому что судно начало резко отворачивать влево и гасить скорость, но было поздно, судно капитально уперлось килем в грунт отмели между Сахарным и Васиным островами.
– Прекратить огонь! – скомандовал я и, усевшись на пятую точку, облокотился спиной на шпалы. – Юра… Юр, я ты чего не отстреливался-то? А Юр?
Меня как током ударило, я выдернул из подсумка пояса фонарь и сиганул через шпалы, ища лучом Юру. Он был уже мертв, лежал, скорчившись на земле, схватившись руками за шею, сочащаяся сквозь пальцы кровь уже не пульсировала, его большие серые, спокойные и мертвые глаза смотрели в ночное небо. Сморгнув навернувшиеся слезы, я перевернул его на спину, сложил на груди руки и прикрыл ему глаза.
– Ты герой, Юра, – прошептал я.
Подбежали двое ребят.
– Там у пирса еще раненые пираты, – сказал один из них.
– Добить, – сухо ответил я и взял рацию: – НП, что там на этом пожарнике?
– Ну суетятся что-то на палубе, видно плохо.
– Федор, прожектора.
– Принял, – ответил он, и через пару секунд два световых пятна поползли по бортам судна.
– Они шлюпку спускают, – доложили с НП.
– Принял. Макс, работай.
– Принял.
Через несколько минут из леса на склоне напротив «пожарника» ударили пулемет и автоматы, выбивая всех, кто уже находился в шлюпке.
– «Аврора» на связи, мы на месте, 22-й в канале. Что у вас?
– Здесь 11-й. Нападение отбили, выдвигайтесь по проливу к отмели… там судно, на абордаж его и зачистка. При сопротивлении гасить всех, – повысил я тон, – пленных не брать.
– Принял… А что так сурово?
– Потому что!
– Принял…
После того как абордажная группа зачистила «пожарника» при поддержке группы Максима, его стащили с мели с помощью «Авроры». Все корабли теперь разместились на новом пирсе. Иваныч увел «Аврору» обратно за грузом и плашкоутом. Потери среди поселенцев были… Погибли Юра, пулеметчик на НП и двое из группы Федора. Раненых было восемь человек, один тяжело. Алексей все-таки игнорировал мою горячность и взял пленных, четверых, еще шестерых выловили в море, и теперь вдоль стены форта сидели тринадцать человек связанных под надзором двух конвойных. Пленников по одному водили на «беседу» к Макарычу.
До обеда наводили порядок и убирали последствия нападения. Разобрали остатки поломанного пирса, и я сразу поставил задачу Федору на строительство нового. Потом пришла Алена и сообщила, что тяжело раненный скончался. «Пятеро» – подумал я и взялся за рацию.
– Михалыч.
– Ась? Тута я.
– Пошли людей, пусть готовят место для кремации.
– Хорошо, – было слышно, как он вдохнул, – на старом месте?
– Да, там, где я уже кремировал погибших после Волны.
– Сделаем, Николаич. А когда, ну это…
– Вечером, а потом поминальный ужин. У вас, наверное, на хуторе… организуешь?
– Да, Андреевне скажу, пущай с бабами занимается приготовлениями.
Пообедал я лишь слегка перекусив, и пока солнце не уйдет из зенита, решил отдохнуть, попросив детей разбудить меня.
На форту меня встретил Алексей, поздоровался и одобрительно похлопал по плечу.
– Нормально, Серый, даже более чем.
– Пацанов жалко, молодые совсем.
– Это война, Серый, и не мы ее начали, а на войне да… убивают. Ну идем к Макарычу, тут прояснилось уже кое-что.
– Пошли.
А прояснилось следующее… Да, это были бандиты, те самые «сомалийцы», которые за все время после Волны отгрохали себе в протоке самую настоящую «Тортугу», конечно, нет, не своим трудом, а наживаясь на грабежах, и на море и на суше. Напасть на Сахарный они решили по многим причинам. По Лесному, несомненно, ползли слухи о самом большом острове на архипелаге и о том, что живут там вполне зажиточно по нынешним меркам, опять же наличие хорошего флота их очень раздражало. У них были шпионы в Лесном, а также высаживались наблюдатели на островах. Потом проходил невзрачный мотобот и собирал информацию у наблюдателей. И вот эти наблюдатели и засекли постоянное движение наших кораблей. Некоторое время назад пираты ночью высадили наблюдателей прямо у нас под носом. Поняв, что флот ушел за грузом, и основные силы вместе с ним, они решились на нападение. Но наблюдатели оказались не очень глазастыми, несмотря на наличие у них целого ПНБ-2 пограничного. Да и связной подвел, поняв, что «явка провалилась», он зачем-то подал сигнал к нападению, вероятно рассчитывал на силу пиратского флота и свое скорое освобождение. Но не случилось. Как выяснилось, главой бандитского сообщества был некий Павел Павлович Самохин, он же «Палпалыч» он же «Шпала», ни много ни мало, а до Волны целый депутат районного масштаба, с криминальным прошлым девяностых. Организаторские способности, злой ум и жажда наживы сделали свое дело, и он, имея поддержку в Лунево, создал, как принято говорить, организованное преступное сообщество. В чьем лице была поддержка, выяснить не удалось (допрашиваемый урка умер от болевого шока, переусердствовали Макарыч с Лехой), но известно, что это параллельно две персоны, кто-то из управления в Лунево и из таможенной службы. Таможенники сливали информацию луневским бандитам о грузах, караванах и их владельцах, а пираты их встречали. Они хорошо нажились, пока еще не пошла информация о левой протоке, о том, что там опасно. Затем, они, обзаведясь более сильным флотом, стали выходить в море, нагло, дерзко и жестоко совершая налеты. А дальше как снежный ком, хотелось больше и больше. Численность пиратов теперь снизилась до сорока человек, но там были еще и невольники в количестве пятидесяти человек, которые работали по хозяйству. Основной флот они потеряли у Сахарного. Рискнули, потому что надеялись сорвать тут максимальный куш. Теперь у пиратов осталось какое-то маленькое многоцелевое судно вспомогательного флота, пара мотоботов и несколько плотов и шлюпок.
