Николай Гуданец - 30 контейнеров для господина Зет
— Сейчас я принесу еду, — пообещал он, вышел и на всякий случай заблокировал дверь капитанской каюты, в которую поместил своего пленника.
Открыв соседнюю, ведущую в кают-компанию дверь, он невольно замер на пороге. Несмотря на исправно работающую систему кондиционирования, в нос ему ударил трупный душок.
На полу среди разбросанных пустых ампул, скомканных оберток, вскрытых коробок, объедков сидел Хиск, вертя в руках разряженный инъектор. Ширакеш прикладывал сопло то к локтевому сгибу, то к бедру и, впустую нажав на спуск, блаженно закатывал глаза к лазурному потолку. Он словно бы не замечал Ульеa. У стены лежал Тод. Голова лжемеханика неестественно запрокинулась, на вздутом лице проступили фиолетовые пятна. Взгляд остекленелых глаз казался обиженно-недоумевающим.
— За что ты его?.. — спросил потрясенный разведчик.
Ширакеш захихикал.
— Ишь, воняет, — проговорил он. — Похлеще, чем живой.
— Я спрашиваю, за что ты его задушил?
— Нечего ширву зря тратить. Я лег в отключку. А он мою тележку отначил, гнида. Мне самому и то не хватало, — надув губы, заявил колонист.
Улье заглянул в широко раскрытые, безмятежные глаза ширакеша и вздрогнул. Хиск лишился рассудка.
Разведчик ухватил тяжелого мертвеца под мышки, оттащил в подсобку.
Теперь уже две заиндевелые капсулы лежали рядом, совершенно не отличимые друг от друга. Стоя над ними, Улье почувствовал, что его сердце как будто тоже окунулось в жидкий азот.
Обеих смертей могло не быть.
Это вовсе не означало, что он счел себя их виновником. Да и не в вине суть. А в том, что безвозвратно исчезли две души, два разума, и перед тяжестью утраты меркнут любые различия между ними, потому что, как бы ни был человек добр или зол, честен или подл, чист или порочен, смерть остается смертью. Она сметает всех, не приемля различий, и в миг ее торжества гаснет целая Вселенная. Ийянин Мэг и колонист Тод погрузились в Великое Ничто. Из всеобщего мироздания вычтены два частных мироздания. Улье понимал, что его совесть не обретет покоя, пока он будет помнить об этом. И еще сознавал, что в забвении ему будет отказано.
Со стесненной душой вернулся разведчик в капитанскую каюту. Недоуменный взгляд Зета напомнил ему об обещанном завтраке. Снова он отправился в кают-компанию, где не обращающий ни на что внимания Хиск играл пустыми ампулами, раскладывая их то веером, то рядком.
Улье взял два запаянных в толстый пластик пакета из наполовину опустошенного ящика с припасами.
Ознакомившись с их содержимым, Зет слегка покривился, но последовал примеру разведчика и, содрав фольгу с прозрачной плошки, обмакнул в минерализованную воду белковый брикет.
— А знаете, недурно, — признал он, прожевав разбухшую массу.
— За неимением лучшего, — буркнул Улье, вспомнивший о чанах с аминореллой.
— Ну и куда же мы теперь летим?
— Пока берем разгон. Особенно торопиться некуда. Нам ведь есть о чем поговорить, не так ли?
— Ошибаетесь. Я не намерен беседовать с рядовым исполнителем. Это не мой уровень.
— Хотите вы этого или нет, а разговора по душам не избежать.
— Повторяю, мы с вами стоим на совершенно разных ступенях, — возразил холодно Зет. — Вы — не что иное, как своего рода штемп. Вас выдрессировали для исполнения охранительных функций. И вряд ли для вас важны тонкости — кого и от кого охранять. А я намерен объясняться лишь с теми, кто реально отправляет функцию власти. С вашим руководством.
— В том и закавыка, что я теперь сам себе и руководитель, и власть. Я действительно бывший разведчик, разжалованный во вторые пилоты. После гибели капитана командование кораблем перешло ко мне.
— О, надеюсь, блистательная карьера не вскружила вам голову?
— Ничуть.
Насытившийся разведчик смотрел, как Зет увлеченно потягивает сладкий крем из тюбика. Этот юнец с внешностью ангела чуть не перехитрил разведку и едва не сокрушил Галактическую Лигу. Невольно Ульсу вспомнились изувеченные Черной Смертью лохи, безумные глаза Аора, нож в груди капитана Мэга…
Окончив завтрак, Зет бросил сплющенный тюбик под стол и проронил:
— Все-таки я предпочел бы собеседников позначительнее, чем новоиспеченный капитан грузача.
— Поднимите тюбик и положите на стол, — приказал Улье.
— Даже не подумаю.
Их взгляды скрестились: насмешливый — Зета и ненавидящий — разведчика.
— Уверяю, рано или поздно вам придется это сделать.
— Я слишком привык к тому, что мне оказывают мелкие услуги, — вздохнул юноша. — Можете поднять сами и считайте это за честь.
— Как хотите. Предупреждаю: пока не уберете тюбик, не получите больше еды. Глаза Зета округлились:
— О-о, я и не знал, что разведка применяет пытки…
— Какие там пытки, просто привитие гигиенических навыков.
Зет сверлил Ульса бешеным взглядом. Потом что-то разом погасло в его глазах. Он нагнулся, поднял тюбик и положил рядом со вскрытым пакетом.
— Только не подумайте, что сможете чего-либо добиться угрозами, — предупредил он. — Я нисколько вас не боюсь.
— А зря.
— Ну что вы можете мне сделать? — скорчил высокомерную гримасу Зет. — Подвергнуть пыткам? Казнить?
— Вы прекрасно знаете, что это противоречит главному принципу нашей жизни.
— Правда, вы можете отправить меня в заточение, — продолжал юноша. — Но я и так жил в тюрьме. Я не мог покинуть Башню, а тем более планету. Думаю, самый разумный выход из положения — вернуть меня в мою Башню. Наверняка ваше начальство признает это наиболее целесообразным.
— Что ж, вернуть я вас могу, — задумчиво промолвил Улье. — Хоть сейчас лягу на обратный курс. Только выпущу вас на равнину, причем голенького. Будете жить среди лохов, будете лохом. Почувствуйте на своей шкуре, какова Черная Смерть. Лучевые ожоги, дистрофия, катаракта и так дале.е. Хотите?
— Вы не посмеете.
— Еще как посмею.
— Что ж, охрана узнает меня в любой одежде. Стоит мне подойти к воротам, и…
— И ваши штемпы с наслаждением зарубят вас лопатами. Как только узнают в лицо — забьют насмерть, изуродуют до неузнаваемости, и никто с них не взыщет. Полагаете, им не за что с вами поквитаться?
Зет не возразил. Похоже, его проняло.
— А что, как верну вас, да только не на вашу, а на другую планету? — продолжил разведчик. — На такую, где светлая кожа не в почете? И будете вы вместе с другими белыми рабами гнуть спину на плантации, по колено в грязи, изнемогая от лихорадки. Будете получать в обрез баланды, зато вдоволь кнута. Уж тогда-то не останется никаких шансов вернуться в боевую рубку Башни. Как насчет этого, господин Зет?
— Я не верю, что вы способны на такое зверство.
— А что остается делать? Пока ваша агентура не выловлена до последнего человека, вы угрожаете гибелью всему человечеству. И было бы сущим безумием возвратить вас в кресло диктатора.
— Так. Разумно. А можете ли вы гарантировать мне беспрепятственное и безопасное возвращение, если я пойду на уступки?
— Иными словами, укажете ваших сообщников?
— Да.
— Тогда нет смысла вас карать. Обещаю, вы возвратитесь в Башню.
— Вы правомочны решать такой важный вопрос? Вы, именно вы, самочинно?
— Конечно. В данном вопросе я не менее правомочен, чем Галактическая Лига в полном составе. Я даю вам честное слово, и никто в ойкумене не допустит, чтобы оно оказалось нарушено. Бесчестье одного — позор для всех. Таковы наши принципы.
— Очень мило. Но я предпочел бы иметь гарантом саму Галактическую Лигу или как ее там. Улье покачал головой.
— Не выйдет, — сказал он. — Зачем беспокоить занятых людей попусту? Мы с вами как-нибудь сами разберемся. Не хотите отвечать — ваше право. А я вправе под свою ответственность поселить вас на такой планете, что вы проклянете день и час, когда появились на свет. Вот что я сделаю. А потом займусь дальнейшим расследованием. И можете не сомневаться, доведу его до конца.
— И вас не накажут за самоуправство?
— Как-нибудь стерплю еще один строгий выговор. А может, до этого и не дойдет. Я ведь действую не по чьему-либо заданию, а в силу вынужденных обстоятельств. Я вас взял в плен, я с вами и поступлю, как сочту нужным, принимая во внимание исключительную обстановку. Так что советую снизойти до моей скромной персоны и не слишком злоупотреблять моим добродушием. Его запасы могут иссякнуть.
Зету не понадобилось много времени для раздумий. — Да, все логично и убедительно, — признал он. — Пожалуйста, к вашим услугам.
Разведчик не сомневался, что ему удастся сломить сопротивление противника и подчинить его своей воле. Но он предвидел затяжной, изматывающий спор, бурю побочных эмоций, постепенное, шаг за шагом, отступление допрашиваемого в тупик, откуда можно выйти лишь ценой безоговорочной капитуляции. А Зет сдался до неправдоподобия легко и просто, словно компьютер, играющий в нак-нак, стоило довести до его сведения предполагаемые ответные ходы.
