Александр Машонин - Посредине ночи
– Две отметки, класс малый, вектор минус сто семьдесят пять, плюс одиннадцать, дистанция четыреста тридцать, – доложила одна из диспетчеров. И сейчас же вторая, худощавая девушка со скуластым лицом и чешуйчатой зеленоватой кожей рептилии, подхватила:
– Вызывают на связь.
– Отвечаем, – кивнула Рийо.
Большой голопроектор мигнул, вместо схемы окружающего пространства на нём высветилось взволнованное лицо мужчины с короткой стрижкой и небольшими усиками.
– На фрегате! Мой регистрационный 775-А-319-Л-050. Возьмите нас с собой! – почти кричал он. – За нами гонятся имперцы. У меня беженцы на борту!
– Вижу всплески ЭМИ, вторая цель открыла огонь, – сообщила девушка-ящерица.
– Они стреляют!! – закричал усатый. Картинка голопроектора снова сменилась, и мы увидели при большом увеличении два грузовика, с турелей заднего срывались яркие сполохи плазмы.
– Бейте по ним! Стряхните их с нашего хвоста! – надрывался пилот.
– Какие отвратительные стрелки служат в имперской армии, – тихо сказала мне Осока, в голосе её была слышна издёвка. – В упор попасть не могут. Ты в это веришь?
– Не больше, чем ты, – ответил я. Мне всё это тоже не нравилось, смахивало на плохо срежиссированную сценку любительского театра.
– Зенитчики, заградительный огонь! – приказала Рийо. – Главный ангар, принять Л-050 на борт.
– Рийо!! – одновременно выкрикнули мы с Осокой.
– Натуа, отбой связи, – панторанка обернулась к нам. – Я поняла, поняла. Там либо имперский агент, либо следящее устройство.
– Три отметки! Класс фрегат, вектор плюс сто шестьдесят три, плюс двадцать. Дистанция тридцать мега, – тревожно сообщила женщина-диспетчер. – Радиальная скорость сорок.
– Видите? – Рийо ткнула в сторону голопроектора. – Через десять минут они смогут открыть огонь из главного калибра. Без щитов нас разнесут на атомы. А возьмём «крота» на борт…
Восторженные крики заглушили её слова. На месте корабля преследователей вспухло облако взрыва. Осока прикрыла глаза, сосредоточилась.
– Не чувствую смерть, – медленно произнесла она. – Там были только дройды.
– Душенька, ты наш козырной туз! – воскликнула панторанка. – Ступай в ангар, встречай гостей. Выясни, кто из них агент, а ребята обшарят их судно и найдут «погремушки». Уж искать-то они умеют.
В ангар мы спустились за минуту до того, как из космоса, проткнув опалесцирующую силовую стенку, влетел клиновидный грузовой корабль. Прибывшие на нём представляли собой разномастное сборище перепуганных существ. Несколько негуманоидов, заплаканные женщины, добродушного вида толстячок в расстёгнутом пиджаке и мешковатых брюках, молодой нескладный парень в очках, ещё какие-то личности, напоминающие работяг-алкашей, один с синяком под глазом. И, наконец, экипаж: усатый пилот и узколицый мужчина средних лет в точно таком же комбинезоне, украшенном корпоративной эмблемой. Пограничники рассредоточились полукругом, не опуская оружие.
– Слава звёздам, ребята! – расплылся в улыбке пилот. – Как я рад, что успел! Э, э, вы чего, а?
Осока, шагнув между панторанцами, вышла вперёд и протянула перед собой руку с растопыренными пальцами. Это дало совершенно неожиданный эффект. С приятного толстячка разом слетело всё добродушие, он побелел и попятился:
– Джедай…
Левая рука его скользнула по бедру и не завершила движения: вынырнувший из-за трапа панторанец Фессел ткнул в его затылок шоковую дубинку и нажал кнопку. Но агент был не один. Рыдавшая только что белокурая женщина совершила внезапный рывок, уходя за спину своей соседки, в руке её тонко зазвенел включённый вибронож. Голубые глаза сузились и с ненавистью смотрели на Осоку.
– Слышь, нелюдь, – прошипела она, – прикажи этим синерожим ублюдкам бросить оружие. И без своих джедайских фокусов, а то нож от горлышка бли-изко… Чик, и у этой дуры не будет головы.
– Сомневаюсь, – холодно сказала Осока. Вспыхнул веер зелёного пламени, и что-то мягко стукнулось о металл палубы, затем взвизгнул и отключился нож. Женщина-агент остановившимися глазами глядела на свою руку, отрубленную почти по локоть. Крови не было, боли, видимо, тоже: огненное лезвие прижгло сосуды и нервы. Заложница тоненько заскулила. На одежде её осталась лишь небольшая обугленная полоска. Через секунду вокруг горла женщины-агента захлестнулась нейронная плеть, и панторанцы ловко оторвали её от заложницы.
– Фессел! Этих на гауптвахту. Связанными. И ищите следящее устройство на этой лохани, – распорядилась Осока. – Скорее всего, их даже два. Не найдёте – по сигналу «минус один» выбросьте за борт вместе со всеми вещами.
– Э, постойте-ка… – попытался возразить пилот. Осока прожгла его взглядом и поинтересовалась:
– Вас тоже считать агентом охранки?
– Не, я не…
– Разберёмся. Всё ясно, лейтенант?
– Так точно. Мастер, а нельзя ли у этих поспрашивать? – Фессел указал на «засланцев». Руку женщины в этот момент перетягивала повязкой твилека из карантинной службы доктора Дэи, толстяк, связанный точно так же, как недавно имперский капрал, приходил в себя и по-лошадиному мотал головой, стараясь сфокусировать зрение.
– Ставили не в их присутствии, – сказала моя подруга. – Не держите тайную канцелярию за дурачков. Ищите лучше, как только вы умеете. Рассчитываю на вас.
– Ну, ты сильна! – не скрывая восхищения, сказал я, когда мы вошли в лифт. – Какой удар! Любой самурай позавидовал бы.
– Ах, если бы всё можно было закончить одним ударом, – вздохнула Осока. – Хоть сегодня всё прошло удачно. Двух агентов раскрыли, третий думает, что меня провёл.
– Третий? – изумился я. – Кто? Пилот?
– Заложница. Вторая нарочно отводила от неё подозрение. Самая хитрая штучка в этой компании, умеет экранироваться и притворяться. Ничего, пусть поработает, нам она будет полезна. Что? Страшный я человек? Ну, скажи!
– Ты назвала себя человеком, – улыбнулся я. – Мне это нравится.
– Да ну тебя на фиг, с ним серьёзно, а он… – пихнув меня плечом, Осока вышла из лифта.
На мостик мы возвратились к самой середине финального акта спектакля, разыгранного для нас имперцами. Мимо «Хелси», обгоняя его, один за другим проносились сгустки звёздного пламени. Это имперские фрегаты, открыв огонь с предельного расстояния, делали вид, что безбожно мажут. Рийо, обернувшись в кресле на звук открывшейся переборки, кивнула наружу:
– Видите?
В этот момент нас слегка задело одним из выстрелов, фрегат вздрогнул. На секциях пультов правого борта замигали красные индикаторы.
– Незначительные повреждения сенсоров штирборта, – доложил техник.
– Весьма убедительно, – поёжился я.
– Говорю же, комендоры у них просто кудесники, – не без уважения сказала Осока.
Нам требовалось ещё несколько минут. Цифры заряда накопителей гипердвигателя отсчитывали десятые доли последнего процента.
– Директор. Это Пятерня. Следящие устройства обнаружены, оба, – донеслось из репродукторов внутренней связи.
– За борт их! – приказала Рийо. – Убрать сенсоры, закрыть порты, начинаем прыжок.
– Минус один! – предупреждающе поднял руку техник рядом с пилотом.
– Вектор введён! – доложил кореллианец.
– Переход.
Звёзды смазались, вытянулись в линии, и серая пелена гиперпространства окутала покалеченный старый фрегат. Впереди нас ждала неизвестность.
Часть вторая.
Тени прошлого,
тени грядущего
Ну, вот ты и стал героем,
ты весь как сплошной прочерк,
тебя позабыли всюду,
А ежели где вспомнят, булавками колют фото.
Но ты уже стал героем,
тебя не берет порча,
тебе нипочем вуду,
Твой след теряют собаки, когда узнают, кто ты…
Олег Медведев1
Планета Орд Мантелл из космоса немного напоминала Землю. Особенно когда пролетаешь над океаном. Бескрайний водный простор, местами подёрнутый белоснежной ватой облаков, редкие цепочки неведомых островов и, кажется, даже коралловые атоллы. Отсюда уже не было видно, что континент, как и океан, на планете единственный и занимает существенно больше поверхности, примерно две трети. Над океаном вставала луна, нереально голубая в ярком свете далёкой звезды Адамант, местного светила спектрального класса B5. Излучение звезды вызывало к жизни буйную растительность лазурного оттенка, по крайней мере, в экваториальных областях, над которыми мы пролетали. Далеко впереди и левее посреди джунглей виднелась исполинская бурая плешь: там располагались населённые земли, окружающие громадный космопорт, единственный на планете. По крайней мере, если верить картам.
– Осока, а что там, на минус восемь? – спросил я в интерком, заметив слева по курсу какие-то заросшие тропической растительностью руины.
