Николай Буянов - Наблюдатель
- Этот человек приходил ко мне, - ледяным голосом произнес настоятель. - Он просил защиты, но я видел в его глазах ложь.
Не в силах больше сдерживаться, Чико замахнулся на Тэрая, но Кумико вдруг остановила его руку.
- Подожди, - спокойно сказала она, и Чико удивленно остановился. - Вы ошибаетесь.
- Что?!
Кумико встала между ними и Оуэмой Тэдзивой.
- Онуко Тэрай сказал правду. Его действительно подставили, Симадзу Иэхиса имел в наших рядах осведомителя. Его долго и тщательно готовили и, конечно, очень ценили. Онуко Тэрай по плану князя должен был отвлечь наше внимание от настоящего шпиона, сосредоточив на себе наши подозрения.
- От настоящего шпиона… - прошептал Чико. - Но кто же он? Кто убил Такаси?
- Вспомните последние слова Оэ. Удар, который убил его, был нанесен рукой большого мастера, рукой ниндзя.
Она в упор смотрела в глаза Оуэме.
- Ты был лучшим учеником среди нас. Но не благодаря своим способностям, просто ты еще до встречи с Оэ проходил подготовку в школе тайного клана. Ты уже тогда был мастером! Учитель раскрыл твой обман и поплатился за это жизнью.
- Кумико… Что ты говоришь!
- Я лишь повторяю слова Оэ. Никого из нас он не мог назвать мастером, мы были лишь хорошими бойцами, не более того. Он признал мастера в тебе, Оуэма. После вашего боя у горного озера он избрал именно тебя для того, чтобы передать фамильные секреты своей школы. Ты отплатил ему за это.
- Неправда! - в отчаянии крикнул Оуэма.
- Правда. Конечно, ты не предатель. Предатель продает своих друзей в обмен на деньги или жизнь. Ты - другое дело. Ты враг, расчетливый и убежденный. Ты, наследник трона наместника, появился после долгих тридцати лет небытия, когда рядом с князем находился другой претендент, и тебе необходимо было убедить дайме в том, что ты и есть настоящий принц, Сэмари Иэхиса. Ты предупредил Симадзу Иэхису, что Итиро предал его, встав на сторону заговора. Ты использовал священное братство «Белого Лотоса» в своих целях.
Неожиданно Итиро Иэхиса, до того молчавший в углу кельи, громко расхохотался:
- Ах ты свинья. Какая же ты свинья, братец! Ведь ты спровоцировал меня! Ты спас князя, а я предал его! Ловко, ловко, ничего не скажешь!
- Вы ничего не поняли! - закричал Оуэма. - Мне не нужен трон наместника! Это восстание с самого начала было обречено! Королевство Рокю невозможно было восстановить! Все, чего бы вы добились, это кровь, реки крови по всей стране! Может быть, на короткий миг вам удалось бы захватить власть, но из этого ничего не выйдет! Поверьте мне!!!
Но Чико, холодный, решительный, собранный, уже стоял перед ним в боевой позиции, держа перед собой меч.
- Ты мастер, - глухо сказал он. - И у меня нет шансов против тебя. Но если Будда так справедлив, как утверждают, ты умрешь. Защищайся!
Меч просвистел в воздухе. Оуэма успел уклониться в сторону, и страшный удар пришелся в пустоту. Чико в ярости снова бросился вперед. Ринулся на врага и Онуко Тэрай, но тут же резво отскочил, сжимая раненое плечо. Оба они, конечно, были первоклассными бойцами, каждый из них, прошедших суровую школу мастера Оэ, в состоянии был справиться с несколькими вооруженными противниками. Но сейчас перед ними был человек, за плечами которого была подготовка куда более серьезная, чем уроки Оэ и даже школа тайного клана. Оуэма владел приемами боя, которые станут известны лишь спустя четыреста лет.
- Убейте его! Убейте! - брызгая слюной, кричал, будто в припадке, Итиро Иэхиса. - Вспорите ему живот, как рыбе! Убейте его!!!
И в этот момент на опушке леса дайме Симадзу Иэхиса извлек из ножен фамильный меч-катану, рукоять которого украшали двадцать великолепных драгоценных камней, и взмахнул им над головой. Тысяча самураев вонзили шпоры в бока боевых коней, и окрестности затопили гул копыт и гортанные кличи:
- Хар-ра! Хар-ра!
Удар был так силен и неожидан, что заговорщики растерялись. Конница сминала людей будто огромным катком, острые, острее лезвия бритвы, мечи завершали дело. Но все же растерянность была недолгой. И для отборных самураев клана Иэхисы этот бой не стал, как ожидалось, легкой прогулкой. На одного бойца подпольной школы приходилось по два-три вооруженных до зубов самурая, но они дрались отчаянно и яростно, обрушивая на врага всю свою мощь ног и кулаков, закаленных на тренировках до крепости стали.
В высоких головокружительных прыжках крестьяне взмывали вверх и страшными ударами сбрасывали всадников с седел. Некоторые бойцы имели такие жесткие ладони, что могли отразить ими удар меча, а их пальцы, будто рисовую бумагу, пробивали стальные панцири. И все же они медленно, но верно отходили к воротам монастыря под натиском оружия и численного превосходства самураев. Сцепившись в единый клубок, встав спиной к спине, бойцы «Белого Лотоса» умирали, предварительно успев каждый поразить нескольких врагов. Они были обречены, преданы, окружены со всех сторон, но это и умножало их силу.
Им было нечего терять, и они были раскованны и свободны. Их реакция была молниеносной, удары неотразимыми, бесстрашие - ужасающим. И были они подобны сказочным великанам, ибо казались трепещущим врагам неуязвимыми.
Они ни за что не отступили бы, но светлейший князь преподнес им последний сюрприз - огонь своих мушкетов, совершенно нового, вывезенного из Европы оружия, от которого не могли спасти ни храбрость, ни сила, ни ловкость. С дикими криками заговорщики бросались на черные дула и падали, принимая грудью огонь и свинец.
Бой шел целые сутки - ночь и день. Только на закате следующего дня самураи ворвались в стены монастыря, и в кельях и залах для молитвы зазвенели мечи, раздались крики, полилась кровь. Заговорщики защищались с отчаянием обреченных. О бегстве никто не думал. В зале Золотого Будды собрались последние защитники - несколько оставшихся в живых монахов и крестьян во главе с Чико и Онуко Тэраем. Между друзьями больше не могло быть недоразумений и вражды - они превратились в единое боевое существо. Один прикрывал спину другого..
Монастырь Хоккэн, последний оплот восставших, пал вечером 16 августа 1637 года.
В окружении телохранителей Симадзу Иэхиса прошел по длинному коридору и оказался в келье. У порога с рассеченной головой лежал настоятель. Благородное лицо его выражало величественное спокойствие. В углу, запрокинув голову, громко хохотал сошедший с ума наследник трона Итиро Иэхиса. Глаза дайме сузились, пальцы, сжимавшие рукоять меча, побелели от напряжения.
- Хочешь камушек? - улыбнулся принц. - Бери, у меня еще есть.
- Тут был твой брат?
- Я здесь давно играю, - сказал Итиро, не обращая внимания на вопрос. - Знаешь, как интересно. Складываешь камешки в пирамиду, потом щелк по ней - и все разлетается. Смешно?
- Смешно, - согласился князь. - Где твой брат?
Итиро махнул рукой.
- Не играй с ним, он жульничает. Я лучше, честное слово.
- Куда он ушел?
- Через потайную дверь. Монах говорил, там подземный ход. Темно и сыро, фу.
- А женщина?
- Тоже ушла. Сначала они поругались, даже подрались. А потом она побежала за ним. Сердитая - ужас!
Он смотрел на своего отца и тихонько смеялся. Какие они все смешные! Бегают, дерутся, гоняются друг за другом, объятые жаждой богатства или власти над такими же смешными, как и они сами. А ведь можно просто сесть, сложить камешки пирамидой и потом разрушить ее ловким движением пальцев. Щелк! А потом снова собирать их и складывать, с наслаждением ползая по полу. И так много-много раз, ведь перед интересной игрой отступает само Время.
Черный враждебный лес. Дорога, посеребренная холодной равнодушной луной. И бешеный топот копыт. Оуэма Тэдзива гнал коня вперед, безжалостно стегая плетью по покрытым пеной бокам. Погоня медленно настигала Оуэму, отбирая у него способность трезво оценивать ситуацию. Мысли, все до одной, вылетели из головы, он был загнанным зверем, оленем, которого настигает стая волков. Только древний инстинкт выживания, заложенный матерью - природой. Больше ничего. Пустота…
Тот, кто преследовал его, был один. Но Оуэма отдал бы сейчас половину жизни, чтобы за ним гналась сотня самураев, а не этот затянутый в черное всадник. Ему казалось, что его преследует сам дьявол - безмолвный, стремительный, беспощадный.
Успеть, успеть, успеть, стучали копыта. Заехав в чащу, Оуэма бросил взмыленного коня и кубарем скатился в овраг. Правая рука почти не действовала, затылком он сильно ударился о камень при падении, но боли не было, мозг в лихорадочном напряжении просто отказывался воспринимать ее. Задыхаясь, Оуэма добрался до сухого дерева на краю оврага. Корни дерева были обнажены, ручей вымыл из-под них почву. Один корень, извиваясь змеей, торчал чуть в сторону. Оуэма повернул его, и в земле вдруг открылся потайной люк Всадник на дороге потерял Оуэму. Он остановил коня и огляделся. Потом спрыгнул и припал к земле, быстро обнюхивая ее метр за метром. Преследователь Оуэмы был мастером ниндзюцу высшего класса, ему хватило и полминуты, чтобы отыскать следы копыт, ведущие в чащу. Но эти полминуты Оуэма все-таки выиграл. Он ужом скользнул в отверстие люка и оказался в довольно просторном помещении. Автоматически в углах зажглись светильники, искусно замаскированные под неровно чадящие факелы. Успеть, успеть, успеть! Он почти физически ощущал, как преследователь наступает ему на пятки. Дышит в затылок.
