Константин Стригунов - Контрмеры
Слова бродяги раскаленной иглой вонзились в сознание Меткого. Видя очередной наглядный пример поражения в схватке с Зоной, он примерил слова Стрижа к себе и содрогнулся; уж больно схожими были их судьбы. Самым смешным была разница в целях, которые преследовали оба сталкера, в их смысле, но конец для них обоих настанет в этом исполинском склепе.
Не подав заинтересованности в рассказе Стрижа, Меткий задал уточняющий вопрос:
— Вы отсюда забрались? — и показал лучом фонаря на потолок.
— Да, — послышался голос бродяги. — Мы спрыгнули оттуда, но Койот неудачно приземлился и сломал себе ногу.
— Койот — тот, второй?
— Был. Ты, кстати, недалеко стоишь от его могилы.
— Где? — спросил Меткий и взялся шарить фонарем вокруг, пока не обнаружил ранее незамеченную груду мусора из кусков бетона и ржавого металла.
— Верно, это она. Знаю, негоже так человека оставлять, но здесь закопать не получится. Только не трогай, чтобы не развалилась.
Принюхавшись Меткий ощутил резкий запах разложения, хотя ему показалось, он должен быть более сильным. Шаги ботинок отвлекли его от подобия могилы и сталкер тут же направил свет на Стрижа.
— Не пугайся, — бродяга выставил руки вперед, показывая, что не представляет угрозы, — у меня жутко затекли ноги. Ты не против, если я тут похожу маленько?
— Только так, чтобы я тебя видел, — все еще с недоверием ответил сталкер, но автомат в сторону отвел. Рассеянного света хватало для контроля обстановки.
— Не вопрос, — ответил Стриж, и прихрамывая приковылял к груде строительных отходов, под которыми покоился его товарищ.
— Как он погиб? — указал на могилу Меткий.
— От потери крови. Перелом был открытый и похоже задело артерию, вот и вытек за считанные минуты.
— А сам хромаешь после неудачного приземления?
— Есть немного, — равнодушно отозвался бродяга. — Какое это теперь имеет значение? Что здоровым подыхать тут, что хромым — ровно всё. Хотя какое тут здоровье.
Неожиданное скрежетание, доносившееся словно из стен в миг прервало разговор. Писк и странный высокочастотный звук сопровождали шорох и вместе с топотом множества мелких ног.
— Крысы, — полушепотом сказал Стриж и пальцем показал в потолок. — Наверное, после Выброса возвращаются в свои логова.
Меткий ничего не ответил и только в напряженном молчании слушал, как мерзкие существа убегали в свое потайное убежище. Среди сталкеров одно время была распространена байка, дескать, у крыс-мутантов где-то имеется главное логово, не те, что обычно находят бродяги, забредая в мрачные подземелья, а то, откуда они все появлялись. Причиной подобным слухам послужили неоднократные сообщения о скоординированных атаках на поверхности нескольких очень крупных стай, в каждой из которых орудовал крысиный король. Считалось невозможным, чтобы стая обладала несколькими предводителями, действующими сообща, однако вопреки всем известным канонам, эти голиафы крысиного мира образовали поразительную по свой эффективности армию, в которой занимали роль этаких центурионов. Другое дело у каждой армии должен быть свой полководец и невероятная координация означала наличие центра откуда исходили «приказы». Одна эта мысль приводила в трепет и каждый раз при её упоминании по коже проходил неприятный холодок, особенно у опытных ходоков, знавших выкрутасы местной фауны. Быть может, где-то в здешних глубинах заброшенных военных построек и находилось сосредоточение этих тварей…
Писк и странный звук длились еще несколько минут, пока не стихли насовсем.
— И часто так? — настороженно спросил Меткий после паузы и заметил, как Стриж подошел к насыпи, дотронувшись к ней рукой.
— Похоже, после каждого Выброса. Последний раз мы с Койотом их слышали вместе. Бедолага. Кстати, а что за обвал был перед тем, как ты сюда пробрался? Может знаешь, ведь грохот шел именно с той стороны, откуда тебя нелегкая занесла.
«Черт».
— Знаю. Мы тоже удирали от крыс и… в общем, один из наших кинул пару гранат вот и случился обвал. — Выдумывать пришлось на ходу, поэтому, как понимал Меткий, звучало не слишком правдоподобно.
— Не самое умное решение, — заметил Стриж. По его лицу нельзя было определить, поверил он или нет. Впрочем, решил Меткий, это не важно. Правду он все равно не смог бы рассказать.
«Действительно безумный мир, — подумал он. — Есть шанс здесь навсегда остаться, а я беспокоюсь о сохранении в тайне спецоперации. Нет, черт возьми, ты обязан молчать! Хоть под пытками, хоть в бреду».
— Ты видел какими стаями бегают крысы? Значит тебе не трудно представить, что автоматные очереди им нипочем. Только взрывы и огонь. Возможно, иного выхода у нас и не было.
— Может быть ты и прав, — согласился Стриж, но на его изувеченном лице, освещенном светом фонаря, блуждали тени. — Надею, здесь ты не будешь разбрасываться гранатами? Если не хочешь приблизить нашу кончину.
И снова бродяга залился хриплым смехом, но вдруг замер и сплюнул на руку.
— Что с тобой? — насторожился Меткий и подошел к нему. Когда он посветил на ладонь Стрижа, то непроизвольно скривился от увиденного. Только что ходок выплюнул несколько своих зубов с кровью и посмотрел на них, словно не знал как отреагировать.
— Пятерка, семерка и восьмерка, — мрачно определил бродяга. — Верхний правый ряд.
С минуту он рассматривал их, пока со злости не зашвырнул в сторону. Долго длилась тягостная тишина, но Меткий не решался прервать молчание, поскольку не знал, что сказать. Не станешь же говорить человеку, пораженному лучевой болезнью что-то в духе: «Не бери в голову, старик, все наладится!». Ничего не наладится, а ведь не хочется умирать, совсем не хочется. Редко те, кто мечтает о смерти, глядя ей в глаза, не мечтают о сохранении жизни. Именно посмотрев бледной и с косой в ее пустые мертвые глазницы понимаешь, сколь ценна жизнь сама по себе, чтобы от нее добровольно отказаться. Но здесь был совсем другой случай и костлявая схватила бродягу за горло обеими руками и ни за что не желала отпускать. Выбор лишь в том, как умрешь, наблюдая за постепенным развалом собственного тела на части пока ты еще жив или одним махом прекратишь свои страдания.
— Застрели меня, — неожиданно шепотом попросил бродяга.
— Что? — не расслышал Меткий.
— Застрели меня, — повторил Стриж и поднял свои полные безумия глаза. — Посмотри, во что я превратился.
Сняв со своей головы капюшон, которым все это время был накрыт, взору Меткого предстало существо столь ужасающее на вид, что, казалось, было способно вселить страх лишь одним своим видом. Кошмарный облик пораженного ожогом исхудалого лица, чьи морщины проявились как у старца, дополнился жуткими плешьями, коими покрывалась вся его голова. Жалкие подобия волос неравномерно пучками торчали из лысой головы, но подлинный ужас происходящего заключался в том, что омерзительный лик принадлежал не чудовищным формам жизни, обитающим в аномальных землях, не исчадию ада, а человеку.
— ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! — от гневного голоса бродяги у Меткого все похолодело внутри. — Разве ты не видишь?! Я уже труп! Мое тело распадается, я вижу как отслаиваются его куски на моих глазах и я ничего — слышишь?! — ничего не могу с этим поделать!
Он встал на четвереньки и пополз в сторону Меткого. Сталкер инстинктивно начал пятиться, шаг за шагом медленно отступая назад. Он нацелился прямо в жуткую человеческую карикатуру, ползшую к нему, пока не остановился. Рукой Стриж схватил его за ногу и с гневом, но умоляюще взглянул на него.
— Не дай ей забрать меня таким… Сделай то, что должен! НАЖМИ ЭТОТ ЧЕРТОВ КУРОК! — Стриж орал и в его темных глазах читалась надежда и страх. Меткий опешил от увиденного и внутри него все вскипело. Он знал, что ничем не сможет помочь и здесь смерть действительно выглядела избавлением. Руки непроизвольно сжали рукоятку и цевье автомата, а сердце устроило бешенную пляску. Сталкер смотрел на бродягу широко открытыми глазами, не зная как ему поступить.
«Нажми! Нажми! Нажми! — кричали ему инстинкты и голос разума. — Тебе не спасти его, он мертв и ты об этом знаешь!»
Голоса все громче кричали, призывая застрелить сталкера, они перемешались с криками Стрижа, умолявшего подарить ему избавление от мук.
— Сделай это! Почему ты медлишь? Неужели в тебе не осталось ничего человеческого? Я уже мертвец и каждая секунда моего существования причиняет мне невыносимую боль. Ну же!!!
В голове мысли завертелись могучим вихрем и хор миллионов голосов слился в единый моток.
«Стреляй, чего же ты медлишь?! Он должен умереть! Кто об этом узнает? Никто! Ты сделаешь для него то, что должен и, он будет рад отправится к праотцам. Жми на курок! Жми, жми, жми!!!»
