Михаил Николаев - Телохранители
Нет, самих мыслей я не слышал. И видел только те картинки, которые они нам специально демонстрировали. Только вот, когда человек обменивается с кем-либо мнениями, активно участвует в диалоге, его эмоциональный фон меняется определенным, достаточно характерным образом. Это ни с чем не спутаешь, слишком резкие и быстро сменяющиеся переходы.
И еще. Мне показалось, что меня они обсуждают значительно интенсивней, чем всех остальных вместе. Как я это определил? Да очень просто. Когда они меня увидели в первый раз, я уловил очень редкое сочетание эмоций: крайняя степень удивления; некое особое чувство, которое возникает у детей при взгляде на мягких и мохнатых; некоторое подспудное опасение, характерное для встреч со странными и непонятными явлениями. Такое впечатление, что они вообще в первый раз увидели кота и не имеют ни малейшего представления, что это за существо такое. Ну примерно как у меня, когда я золотого дракона увидел. Только у меня не возникало желания его погладить. А так — очень похоже. Ну, так вот. Это сочетание эмоций возникало у них в процессе телепатического общения несколько десятков раз.
Кроме этого, Кэшт неоднократно поворачивался в мою сторону, пытаясь меня более внимательно рассмотреть. И, как я понял, не только глазами. Первые два раза я просто блокировался, а на третий — взял и подмигнул ему. Как он смутился! Даже покраснел. Переговорное устройство на груди у Сергея выдало вопрос.
— Кэш — сапиенс?
— Сапиенс-сапиенс, — ответил Сергей.
— Прошу меня извинить, я не знал.
И снова активный обмен сообщениями.
— Кэшт, — спросил Сергей, через некоторое время, — а куда мы сейчас летим? В столицу?
— А что такое столица?
— Ну, это самый главный город, где находится правительство.
— У нас нет главного города и нет правительства. А летим мы вот сюда.
Перед глазами возникла цветная карта с изображением края материка, заканчивающегося длинным мысом. Ближе к концу мыса светилось небольшое пятнышко.
— Это ближайший к запретному континенту населенный пункт, имеющийся на нашем материке.
— Там мы встретимся с вашими старшими?
— Не понимаю. Вам нужны те представители нашей расы, которые находятся в преклонном возрасте?
— Нет, те, кто принимает решения и могут ввести нас в курс дела.
— Решения мы принимаем совместно. А в курс дела могу ввести вас и я. Просто мне не слишком удобно одновременно управлять пфэщ цзэ и беседовать. Давайте сделаем это на месте. Нам уже не далеко осталось лететь.
Далеко внизу, почти у самого горизонта появилось море, и дракон начал менять курс. Теперь ветер уже не был попутным и дул мне в правое ухо. Корпус дракона накренился, и Сергей положил на меня руку. Вовремя. Еще немного и я мог повредить ему что-нибудь своими когтями.
Через некоторое время я заметил, что крен уменьшился. Мы перешли в планирующий полет, медленно снижаясь. Впереди раскинулся мыс, глубоко выдающийся в море. В средней, плоскогорной части мыса располагалась небольшая роща деревьев с необычно широкими кронами. Похоже, что именно к этой роще мы и направляемся. Ничего себе! Да это не столько роща, сколько населенный пункт. Всякое видел, но в живых деревьях еще не жил.
Между тем дракон заходил на посадку. Планирование закончилось внезапно. Дракон несколько раз мощно взмахнул крыльями, практически зависнув на месте, и встал на лапы. С тихим шуршанием крылья сложились веером. Дракон согнул лапы и улегся на брюхо. Сергей убрал руку. Я потянулся, спрыгнул на драконью спину и, оттолкнувшись от нее, спланировал на заросшую мягкой травой лужайку. Пока народ отвязывался и спускался вниз, я подошел к лежащей на траве голове дракона. Глаз с вертикальным зрачком, превышающим размерами всю мою голову, посмотрел на меня. Усталость, умиротворенность, легкое, на грани чувствительности, любопытство. Я потерся о голову дракона скулой и транслировал ему ощущение ласки и благодарности. Дракон глубоко вздохнул и закрыл глаза. Любопытство пропало, а чувство умиротворенности существенно усилилось.
Сергей
Драконы осуществили посадку около рощи могучих деревьев с чрезвычайно толстыми стволами и широкими кронами. Внешне эти деревья очень напоминали обычные земные дубы. Более того, у этих деревьев были точно такие же листья, как у земных дубов. И на ветках у них росли желуди. Только вот не бывает дубов в несколько десятков обхватов! При ближайшем рассмотрении оказалось, что роща представляет собой небольшое поселение, а в толще стволов расположены многоэтажные дома. Причем не выпиленные, а выращенные.
Первоначально я предположил, что для выращивания дерева такой толщины нужно по меньшей мере несколько тысяч лет. Но Кэшт объяснил, что вполне хватает и двадцати лет. Годичное кольцо земных деревьев состоит из двух клеточных слоев. Клетки, образовавшиеся весной, являются более крупными, а те, которые выросли за лето — более мелкими, но с толстыми стенками. Местные же биотехнологи добились того, что количество клеточных слоев, появляющихся в каждый сезон, варьируется от одного до пятидесяти. В результате во внутреннем пространстве ствола могут быть выращены полости и выступы любой заданной формы. Больше всего меня поразила ведущая на второй этаж тетивная лестница, с ажурными, но чрезвычайно прочными ступенями, которая чрезвычайно естественно огибала все помещение по восходящей спирали.
Запахи внутри очень приятные. Все чисто, эргономично. Единственный недостаток — тесновато. Когда мы ввосьмером расселись вокруг стола, места вокруг осталось совсем немного. Не рассчитаны комнаты в этих домах на большие компании. Но, за счет большой этажности, квартиры весьма вместительны.
Посуда — в основном растительного происхождения. Но очень удобная. Еда чрезвычайно разнообразная. Непривычная, пожалуй, немного, но именно, что немного. Почти все узнаваемо. Наелись мы все, включая и Иннокентия, от пуза. А потом, когда все насытились, приступили к расспросам.
Выяснилось, что разжиться дополнительной информацией о запретном материке нам не светит. Табу, оно и есть табу. И архивы нам не помогут, ввиду их полного отсутствия. Дело в том, что еще двадцать с небольшим лет назад письменности у аборигенов вообще не существовало. Зачем писать слова, когда можно за доли секунды показать насыщенный информационный пакет, включающий полное описание действий. Люди с раннего детства привыкали оперировать крупными информационными пакетами. На любой вопрос сразу находился развернутый ответ. Разумеется, нельзя знать всё. А специализация для чего придумана? Первую половину жизни сам учишься, а вторую — передаешь другим накопленные знания.
После контакта с другими цивилизациями появились информатории. На кристалл можно быстро записать очень большой объем информации. И также оперативно считать ее. Поэтому о недавних событиях мы могли получить любой объем информации, а вот о давнишних временах — только легенды.
Были легенды и о запретном континенте. Только вот не проясняли они ничего. Дело в том, что любой неандерталец мог телепатически связаться с любым другим на расстоянии в тысячи километров. С двумя одновременно — уже на значительно меньшем расстоянии. С десятью и более — всего за несколько километров. А с сотнями и тысячами людей — только в пределах непосредственной видимости. Зато объединение разумов в единую сеть, наоборот, позволяло значительно увеличивать дистанцию. Так что для связи на большие расстояния требовалось объединяться в группы или использовать других людей в качестве ретрансляторов. Находясь на одном континенте, это проделать не сложно. Если бы на запретный континент высадилась большая группа людей, межконтинентальная связь была бы вполне надежной и информативной. Только вот этого ни разу не происходило. В путь пускались одиночки, в крайнем случае пары. И пропадали бесследно. Рассказывают, что иногда оттуда доносилась паническая просьба о помощи. Или просто крик боли. Все это работало на подтверждение запрета. Общее мнение было таким: нельзя, потому что там прячется нечто ужасное, неумолимое и смертельно опасное. А что именно — никто не представлял даже примерно. Только домыслы и фантазии.
Мы уточнили расстояние до запретного континента. Немногим более шестисот километров. Учитывая, что сегодня мы за три с половиной часа осилили почти четыреста километров, при попутном ветре долететь без посадки можно. И проблем с попутным ветром быть не должно. Ветры тут на больших высотах достаточно стабильные. Днем они дуют в нужную нам сторону, а ближе к ночи меняют направление на обратное. Таким образом, если вылетать утром, то драконы могут доставить нас туда, отдохнуть и ночью вернуться обратно. Потом, в оговоренный день, прилететь за нами.
— А морем туда можно добраться? — спросил Ганс.
