Анатолий Ильинский - Лодка
— Сто…
— Продолжать до ста двадцати. — Рик. повернулся к командиру, — теперь только изображение восстановить осталось.
Действительно, на ста двадцати чудеса поутихли. Лишь иногда проскакивали необычности, но после виденного, на них уже ни кто не обращал внимания.
Ошеломлённый экипаж начал приходить в себя.
— Если это был всего лишь безобидный край явления, не берусь даже представить, что творится в эпицентре, — Тильс откинувшись, расслабленно лежал в кресле.
— Теперь я, кажется, понимаю, почему у них в "гостиной" всегда так чисто от астероидов и прочего мусора, — глаза штурмана всё ещё испуганно бегали, — и кто там подметает.
— А ты — то, как здесь оказался?
— Стреляли…
— А я теперь понимаю, почему моряки перед штормом всё намертво крепят…
— Средний ход, — Рик с усилием собрался в кресле, — подходим к опушке пояса.
Зажёгся экран переговорника с механиком в центре:
— Когда перекур?
— Скоро Фалк, скоро. Потерпи ещё чуть-чуть, — второй помощник с жалостью смотрел на вымотанного до предела механика, — ну как там у тебя?
— После такого броска U-двигателям необходим отдых. — Выхлоп безнадёжно и устало махнул рукой, — а так же восстановить ресурс, произвести техническое обслуживание, ремонт…
— Сколько?
— Часа четыре, не меньше.
— Подожди Фалк, сейчас укроемся получше, и получишь свои часы. Людей в помощь дать?
Вместо ответа механик лишь снова махнул рукой и отключился.
— Любишь кататься, а имей сто рублей, — печально прокомментировал Рик.
— Рубли это что, топливо такое, что ли? — Кливмел остался верен себе.
— Вроде того…
— Так его на долго не хватит, — Крейц покачал головой, — ведь он действительно на себе лодку тащит.
— Кто? — Обернулся оружейник, — Выхлоп или U-двигатель?
— Рик, а не пора лишних с поля, — командир очень выразительно посмотрел на Сиза. — Кризис, вроде миновал.
— Одну минуту, сэр, — Тильс внимательно разглядывал ПК, — мы не должны забывать о Занге.
— О ком?.. Ах, да! Что вы предлагаете?
— В связи с её высокой быстроходностью, предлагаю на время стоянки ввести режим готовности номер один… Курок должен быть взведён.
— Принято.
— Элия, начинайте подъём на двадцать, только помедленней, — Рик недоверчиво рассматривал теперь уже единую фигуру бортинженера.
— Есть, сэр, — откликнулся тот, однако, перехватив взгляд помощника, тут же в полголоса добавил, — ну чего уставился? На себя бы посмотрел…
— Штурман?..
— Вот сюда, — Дэд показал на ПК место предполагаемой стоянки.
— И?.. — подсказал командир вместо помощника, не дождавшись альтернативы.
— "И" не будет! Только сюда! — отрезал штурман очень внимательно продолжая изучать район.
Все удивлённо посмотрели на Дэда, обернувшись от своих постов. Тот, почувствовав на себе общий взгляд, очень смутился:
— Просто больше здесь некуда, везде подвижные слои и малая глубина, — заоправдывался он, — а тут и глубина до сорока, и относительная стабильность.
По рубке пронёсся всеобщий вздох облегчения:
— Знать надо своих людей.
— Ну, Мач, настал твой звёздный час! Начнёшь работать, как только бортинженер произнесёт магическое слово "двадцать", это будет для тебя сигнал к действию.
— Тоже мне "звёздный час", — пробурчал шефпилот, с видимым удовольствием кладя руки на штурвал, — это на среднем-то ходу…
— И не раньше! — резко дополнил помощника командир.
— Что не раньше?
— Не раньше, чем бортинженер скажет: "Двадцать".
— Слушаюсь, сэр!
— Вот, так.
Бортинженер уже начал обратный отсчёт. Лодка почти успокоилась. Рубка наполнилась привычной музыкой команд, пения приборов и мелодичной россыпью сигнализации с ввода постов.
— С ума можно сойти, — наконец сделал свою оценку всему происшедшему адмирал.
— А вам разве не приходилось с этим сталкиваться? — Крейц развернул на него своё кресло.
— Ходили разные легенды, даже не легенды, а скорее бред сумасшедших… Но у нас ведь ни когда не было лоцмана…
— Да вы успокойтесь, вон Рик говорит, что всё уже позади, если конечно Занга в гости не пожалует.
— Конечно, конечно. Но я наверно должен выпить.
— Кок! Лекарство адмиралу!
— Скажите командор, а в вашу вахту Сильвер не приходит?
— Нет. Он почему-то только Тильсу эксклюзивные интервью даёт.
Рядом возник кок.
— Спасибо Патч, — Кливмел подобно как совсем недавно Тильс, крякнул и залпом осушил полный стакан, тут же протянув оный обратно.
Кок не глядя, взял его, внимательно изучая что-то на полу.
— В чём дело Патч? — Лок не скрывал сарказма, — только не говори, что в покрытии появились паразиты.
— Кружка… Я оставлял кофе с ромом. Его ни кто не трогал?
— Да как-то не до этого было.
— И покрытие на полу сухое.
— А кружка пустая? Ну, так кому оставлял, тот и выдул.
— Я оставлял Сильверу.
— Вот он и выпил. Иди отсюда, без тебя в мызгах бардак. В следующий раз рому побольше ему плесни. Давай, беги быстрей, а то Элия уже до сорока дошёл. А после двадцати врятли пройти сможешь.
Командир был прав. Как только Элия объявил ключевое число, Мач заложил такой вираж, что те, кто всё ещё был на ногах, об этом сильно пожалели. Однако предусмотрительных, но не достаточно сноровистых, штурмана и оружейника, тоже выбросило из кресел. Командир готов уже был отчитать Хонни, но в этот момент того, неожиданно похвалил Тильс:
— Молодец! Если бы не ты, мы бы сейчас в синку вляпались. За астероидом её как раз не видно было, — пояснил он Крейцу.
— Всё равно мог бы и помягче, — пробурчал недовольно тот.
Теперь лодку нещадно кидало во все стороны. Каждый держался, за что мог, и все на чём свет стоит, проклинали Мача. Так продолжалось минут пять.
— Малый ход, — голос Тильса прозвучал для присутствующих сладкой музыкой. А через минуту, — самый малый.
С пола вставали менее ловкие члены экипажа.
— Ваш тренинг плох, — очень серьёзно заявил им Крейц, — чтоб в ближайшее время из спортзала не вылезали.
Штурман же вылез из разноцветных шаров ПК и покрыл Мача матом.
— Надо не забыть пристяжные ремни приказать к креслам приделать, — командир с трудом отлепил и стряхнул со своих ног оружейника, — а ты иди ещё полтаблетки прими.
— Стоп машина, — Тильс повернулся к Локу, — слезай, приехали.
Тот не торопясь, включил переговорник и когда на нём появился механик, лишь вопросительно посмотрел на него. Фалк опустил глаза на руки, которые вытирал тряпкой и долго что-то прикидывал. Командир ждал.
— Потекли системы охлаждения, вышел из строя центральный пульт… Да зачем тебе всё это. В срок уложимся. Всё отремонтируем. Ты же меня знаешь, моё слово твёрже гороха. Вот только ребята сильно вымотались.
— Помощь нужна?
— Да какая помощь, о чём ты говоришь?..
— Во время стоянки возможны неожиданные манёвры. На что можно рассчитывать?
— Учтём твою просьбу. Только на самый малый ход.
— Может всплыть, что бы тебе легче работать было?
— Не надо. У тебя всё? — Фалк наконец оторвал взгляд от рук и посмотрел на командира, — а то время уже пошло.
— Бог в помощь.
— Уж он поможет, на… — экран погас на середине длинной заковыристой фразы.
— У боцмана был матерщинник попугай, — очень грустно начал рассказывать ни кому конкретно Тильс, — решил его боцман наказать за это. Завязал в мешок, и ну по палубе пинать. Потом выпустил. Тот из мешка вылез — еле на ногах стоит, огляделся мутными глазами, и говорит боцману: "Ни х… себе штормяга был!!!" Так и здесь.
По рубке долго метался нервный смех. Затем все замолчали. Было тихо, если не считать вечного гула генераторов погружения, да где-то очень далеко скребущий нервы противный протяжный вой.
— А, что это за перестук костяных кастаньет? — Сиз прислушиваясь, поворачивал голову к борту под разными углами, — такой дробный, что хочется чечётку бить.
— Не костяных, а каменных.
— Откуда мне знать какие они, я только костяные и слышал.
— Судя по звуку это очень, крупные кастаньеты, — поддержал разговор штурман.
— Да нет, разные.
— Это астероиды друг о друга стучат! — наложил своё заключительное резюме бортинженер.
Тильс с Локом быстро переглянулись и Тильс, резко развернувшись к пульту, стал что-то вызывать.
— Ну, хоть ты не тяни, — командир весь подался вперёд.
— Сейчас, сейчас. Всё! Похоже, конец СБРМам
— Не может быть! Хоть один, да должен был уцелеть!
— Даже не один, а целых пять, — второй помощник закончил опрос, и высветил на ПК зону, которая ещё находилась под контролем СБРМов.
— Чёрт!!! Только возле ворот и остались, — командор от досады закусил губу, — до чего ж они не надёжны и уязвимы, мать их…
