Владимир Скачков - Драконы не умирают!
После третьего исписанного и изрисованного листа Селена прекратила мучить перо. Оно писало изумительно тонкими линиями, не ставило клякс, а чернила на кончике не кончались, они медленно таяли в чернильнице.
– Вечное перо! – торжественно произнесла Селена и бросила его на стол. – Подарю кому-нибудь. Так, что еще заколдовать?
Она взяла чистый лист бумаги, пошептала над ним и, скатав трубочкой, положила в футляр. Вскоре получился вечно чистый лист. Сколько на нем ни пиши, все равно через пятнадцать минут надписи исчезают.
Окинув взглядом комнату и здраво рассудив, девушка решила больше ничего не делать с футляром. Убрала в него неисписываемый лист бумаги и положила на стол, рядом с вилкой и вечным пером.
Лежа в кровати, Селена думала, что ей делать дальше. Хотелось побывать везде, посмотреть на родственников дядюшки Мумитуса – троллей, сплавать на острова, говорят, там очень красиво, но она выбрала пустыню. Во-первых, там тепло, даже жарко; во-вторых, ехать туда через всю южную провинцию, тоже места красивые и теплые, особенно лесостепь; и, в-третьих, там она никогда не бывала, и если не поедет сейчас, то уже и не побывает.
– Решено, – прошептала Селена, – иду на юг.
Уставшая от колдовства, но счастливая, что у нее получилось, девушка опустила голову на подушку и уснула.
Утром Селена как ни в чем не бывало спустилась в столовую. Арс благоразумно спрятал усмешку за салфеткой, но выдавали глаза; ему вспомнилось, как он тащил подругу домой, а она останавливалась на каждом шагу и громко икала, привлекая к ним всеобщее внимание.
– Оклемалась? – задал праздный вопрос Клим, потому что и так было видно: с ней все уже нормально.
– Мне манной каши и стакан молока, больше ничего, – приказала Селена слуге, опускаясь на предупредительно подставленный стул.
– Слушаюсь, сударыня, – поклонился слуга.
Тут Арс не выдержал и рассмеялся.
– Ага, тебе смешно, а у меня до сих пор живот болит, – проворчала девушка.
– Не обижайся.
– Да я не обижаюсь, просто перестань хохотать.
Селене подали манную кашу, и она осторожно, не торопясь, начала есть маленькой ложечкой, но с таким видом, словно ей стрихнин в чашку насыпали. Этого даже Клим не смог выдержать. Громкий хохот в два молодых горла разнесся по дому.
– Смейтесь над бедной девушкой, смейтесь, изверги, – Селена тоже не сдержала улыбки – уж так заразительно хохотали парни.
– Извини. – Клим утер платком выступившие слезы.
– Ничего, полезно для здоровья.
– Мы скоро уезжаем, я и Арс, – отсмеявшись, сообщил Клим.
– Куда вас понесло?
– Император предложил мне возглавить небольшую армию, я отказаться не смог и Арса с собой забираю.
– Где-то войнушка? Я ничего не слышала.
– Граф восточной провинции решил расширить свои владения за счет ближайших соседей, ведь в его горах плодородной земли мало, – объяснил Клим. – Барона Ренглоша он уже выгнал из замка.
– Бедный Ренглош! Он такой милашка, – пожалела Селена барона. – Где он сейчас?
– В императорском дворце, упивается вином и всем жалуется на жестокую судьбу, – усмехнулся Арс.
– Не говори так, – погрозила ему Селена пальцем. – Грешно смеяться над несчастьем.
– Междоусобные войны – мерзость. Как их Этар терпит? – посетовал Клим.
– И никакой Ренглош не бедный, – продолжал Арс, – у него в банке кругленьких и блестящих столько, что за целый век не пропить.
– Если постараться – можно, – вставил Клим.
– Все равно мне его жаль, – повторила Селена.
– А ты с другой стороны взгляни, – предложил Арс. – Крестьяне, что под власть графа Кроненберга попали, теперь припеваючи заживут.
– С чего ты так решил? – спросила девушка с недоверием.
– Император сказал, что Кроненберг налоги вдвое снижает, – объяснил Клим.
– Тогда понятно, почему Этар не вмешивается.
– Но вот решил остановить графа, – сообщил Арс.
– С чего бы?
– Кроненберг осадил крепость герцога Некана, а герцог обратился к Этару за помощью.
– И теперь вы отправляетесь вызволять старикашку из беды?
– Да, – кивнул Клим.
– Когда?
– Через день-два, как только полк сформируем, – ответил Арс.
– А ты каким боком припеком?
– Я личный адъютант генерала Клима Примова, – гордо сообщил Арс.
– Генерала? – Селена посмотрела на брата. – Когда это ты до генеральского чина дослужился?
– Я и не дослуживался, просто купил погоны, – усмехнулся Клим. – Кстати, по личной рекомендации императора.
– Шустер, – покачала головой Селена. – Что ж, идите, спасайте старичка Некана. Может, это и к лучшему.
– Не понял? – Арс почесал затылок.
– Герцог Некан, – Селена отпила глоток молока и продолжила, – знатный скряга. У него сын и две дочери живут впроголодь, он им денег почти не дает.
– Точно, – подтвердил Клим, – Этар неоднократно выговаривал герцогу, что он ведет себя недостойно, но тот уперся: мол, я так жил, пусть и они мучаются, то есть нужду познают.
– А я не знал, – промямлил Арс.
– Теперь знаешь, – равнодушно сказала Селена, разглядывая недопитое молоко.
– Что же тогда получается, – возмутился Арс, – мы для этого сквалыги воевать будем?
– Не для него, а для детей и будущих внуков, – поправил Клим Арса. – Этар, когда его о помощи попросили, условия поставил, да такие, что Некан два дня думал.
– Зная нашего славного императора, я догадываюсь, что за условия, – усмехнулась Селена.
– И вот мы идем в поход. – Клим хлопнул себя по коленке.
– Только и я здесь не задержусь, – проронила Селена.
– А тебя-то куда понесло? – спросил Клим.
– На юг, замерзла я в вашей тундре, пойду в пустыню, там жарко, солнце светит…
– Змеи ползают, – в тон Селене вклинился Арс, – ящерицы бегают, тебя там и не заметят.
– Зато комаров и мошкары нет, – добавила Селена.
– Но есть бандиты-убийцы, караванщики-работорговцы, воры-грабители, царьки-повелители, мистики-шарлатаны и не шарлатаны, наемники-отъемники и всякая шелупень, – перечисляя, Клим тщательно загибал пальцы и подвел своеобразный итог: – Так что скучно тебе не будет.
– Вы на войну, я на приключения, – усмехнулась Селена.
– Пойдешь одна?
– Нет, с кобылой. Я, что ли, вещи потащу? Делать мне больше нечего, – фыркнула девушка.
– Тебе хорошо, – проворчал Клим, тяжело вздыхая, – идешь искать приключения.
– Тебе-то кто мешал? – возмутилась девушка.
– Да никто, тут ты права, – согласился он.
– Все люди с рождения свободны, имеют право выбора.
– Это не твои слова и мысли, – перебил сестру Клим. – Начиталась всякой дребедени.
– Сам такой, – парировала Селена невпопад и направилась к себе.
– Ты куда-то собираешься?
– Переоденусь и схожу к Мумиту, проведаю старика. Интересно, как он там со своими контрабандистами управляется? Может, что интересное привезли.
– Я с тобой, – поднялся из-за стола Клим.
– Меня возьмете? – попросился Арс.
– Куда же тебя девать, адъютант ты мой недоученный, – похлопал его по плечу Клим.
– Это почему еще «недоученный»? – спросил Арс, но вяло так, для поддержания разговора.
Селена на это фыркнула, словно кошка, и ушла к себе: ей участвовать в перепалке парней совершенно не хотелось, не один раз она все это слышала…
Сложно за всем уследить, это как в поговорке: «За двумя зайцами погонишься…», вот и я не успеваю отслеживать перипетии брата и сестры. Разбрелись они в разные стороны: Клим на войнушку ускакал вместе с Арсом, а Селена на юг топает, песков, что ли, не видела? Попросила бы меня – я ей столько песка показал бы! Есть одна планета – сплошные пески, ничего не растет, только ветер барханы гоняет, словно море плещется. А есть планета, где вообще одно сплошное море, но заселенная разумными существами, хотя, что считать разумом – это еще вопрос. Вот где волны так волны! Будь там хоть клочок суши, цунами смывало бы все с него по пять раз в день, если не чаще. Но я отвлекся. Речь не о моих похождениях во Вселенной, а о Климе и Селене…
Летом хорошо путешествовать: птицы поют, солнышко светит, трава под ногами стелется, зверушки всякие бегают, потомству корм ищут, птицы щебечут, порхают с ветки на ветку. Ночью желтая, как сыр, луна сияет над головой. Если и дует ветер, то теплый, не выхолаживает тело, да и ветров таких, как в тундре, тут не знают. Хорошо идти, радостно.
Селена не знала устали, лошадь покорно трусила за ней, тащила поклажу. Остановки делали короткие, только чтобы перекусить и дальше в путь-дорогу, по тропинкам и по трактам, выбирая места, где людей поменьше, а свежего, незапыленного воздуха побольше. Так и получалось; что девушка почти все время оставалась в одиночестве. Легко было на душе у Селены, ни забот, ни переживаний, только дорога, лес, свобода. Глухомань вокруг – ни жилья, ни людей, но не совсем: всякое по миру бродит и, что вполне естественно, на одинокого путника, тем более девушку, всегда найдется кто-нибудь жадный до чужого добра и тела.
