Владимир Добряков - Сумеречные миры
Возвращаюсь к исходной точке и изучаю расстановку сил. В этой расстановке черт ногу сломит! Спецы в ЧВП действительно неплохо владеют темпоральной алгеброй, они предусмотрели и просчитали все варианты. Народившийся в результате «реформы» класс новых «хозяев» стремительно обрастает толпой охранников, прихлебателей и прочих паразитов, которых такая жизнь вполне устраивает. Они-то будут драться за это насмерть.
К тому же правительство и «всенародно избранный» с упорством, достойным лучшего применения, пытаются протолкнуть через Думу закон о частной собственности на землю, с правом ее свободной купли-продажи. Зачем это им нужно? Почему в программе ЧВП этому придается такое большое значение? Где-то я уже слышал ответ на этот вопрос, причем только что…
Ага! Вот где! Я быстро отыскиваю запись теледебатов о земельной реформе. Один из ура-реформаторов, сверкая «комсомольским» огнем в очах, вещает: «Нам и нужен класс собственников, класс твердых хозяев, которые, встав на собственной земле, никому ее не уступят, вплоть до того, что будут защищать ее с оружием в руках! Именно тогда, и только тогда реформы станут необратимыми!» Поняв, что сболтнул лишнее, «реформатор» резко замолкает.
Воистину, эти «новые твердые хозяева» не остановятся ни перед чем и пойдут на что угодно. Они скорее допустят к власти фашистов, чем поступятся хотя бы частью награбленного.
Вот и еще одно непонятное обстоятельство проясняется. Телевидение временами вопит об опасности нарождающегося фашизма. Правда, то же телевидение меньше пугает обывателей фашизмом, чем «ужасами» возвращения к коммунизму. Иногда показывают «штурмовые отряды» и занятия «боевых групп» фашистов. Только при этом ничего не говорится о том, какие меры принимает по этому поводу правительство. Потому что сказать, по сути, нечего. Мер никаких не принимается. «Реформаторы» прекрасно понимают, что фашистские «штурмовики» и «боевики» их не тронут. У них будут другие задачи. Их готовят как ударную силу на тот случай, если народ вернет себе власть мирным путем и потребует возврата своего достояния и суда над преступниками.
Понятно становится также и упорное стремление реформировать армию, сделать ее «профессиональной». Наемникам, которые служат за деньги, все равно в кого стрелять: в чеченских террористов или в бастующих шахтеров. Их натаскают, как цепных псов, которым будет достаточно сказать: «Фас!», и они будут рвать все и вся, защищая тех, кто им платит.
Ситуация обрисовывается все яснее. Неясно одно: что сделать, чтобы обойтись как можно меньшей кровью, раз уж неизбежно она должна пролиться.
Снова начинаю составлять уравнения. И снова бросаю это занятие. Кровь и кровь! И чем дальше, тем больше. Надо подойти с другой стороны. Надо искать слабое звено, где тонко, там и рвется. Как бы ни были мудры эти дьяволы из штабов ЧВП, но не могут же они все предусмотреть. Невозможно объять необъятное!
Наливаю себе еще коньяку и снова начинаю анализировать обстановку. Слабое звено в цепи, выкованной в штабах ЧВП, нахожу относительно быстро. Это инженеры и рабочие, оставшиеся без работы, без средств к существованию, ограбленные «реформаторами» и «приватизаторами», чей труд и таланты не нужны «новым хозяевам». Это офицерский корпус армии, еще той, непрофессиональной, обманутый властью. Моряки и летчики, танкисты и ракетчики, вынужденные с риском для жизни эксплуатировать аварийную технику. Новая для реформируемой армии с ее кастрированным оборонным бюджетом слишком дорога, она продается за рубеж. Но и ее производство неуклонно сворачивается. Россию вытесняют со всех рынков. Организации, возглавляемой ЧВП, не нужна Россия, которая строит свои самолеты и корабли. Ей нужна Россия, покупающая ненужный за рубежом устаревший хлам.
Слабое звено есть. Что дальше? Дальше я снова начинаю колдовать над системами уравнений. Но результаты в который уже раз не удовлетворяют меня. Внезапно меня озаряет мысль, что я пытаюсь изобрести велосипед. Ведь почти за сто лет до меня тот же вопрос решал другой человек. И решил он его успешно, хотя и не владел аппаратом темпоральной математики. Ввожу в исходные условия четыре пункта ленинской теории революционной ситуации. Подумав, задаю граничные условия, исходя из пожеланий минимизации возможного числа жертв. Так…
Получается, что события могут и, исходя из требований к граничным условиям, должны начаться в 2001— 2004 годах. Но это будет, если сработает четвертый пункт начальных условий. То есть должна быть организационная сила, которая объединит и направит возмущение доведенного до крайности народа, которая сможет организовать наиболее здоровые силы в армии и поднять их в поддержку народного возмущения.
В оппозиции «реформаторам» находится немало партий и движений, но все они действуют разобщенно. Здесь тоже чувствуется опытная рука. Если в первой половине девяностых годов непримиримая, патриотически настроенная оппозиция действовала более-менее согласованно, то к концу десятилетия наблюдается полный разброд. Имея одну общую цель, все движения и партии движутся к ней порознь, стремятся самостоятельно пробиться к власти, отвоевывая друг у друга голоса избирателей. Тем самым они губят общее дело.
Вот и ответ. Облегченно откидываюсь в кресле, закуриваю, медленно допиваю остатки коньяка и только тогда понимаю, что меня одолевает неслабый голод.
Вызываю по линии доставки обед и, пока ем, формулирую в уме выводы и предложения по корректировке ситуации. Затем снова сажусь к компьютеру. Итак. Задание Аналитическому Сектору: найти группы партий и движений, которые возможно и необходимо объединить и усилить к 2001 году. Предложение нашему Сектору: широкое внедрение хроноагентов на ключевые посты в этих партиях и движениях; широкое внедрение хроноагентов в армейскую среду. На чьей стороне армия, тот в конечном счете и победит. Подумав, предлагаю широкое внедрение и на телевидении. Хотя здесь, по-моему, уже поздно вмешиваться. Тут исправить что-либо можно уже только хирургическим путем. Ну, пусть аналитики думают, они у нас «яйцеголовые».
А почему только «яйцеголовые»? Что, у нас своих мозгов не хватает? Вот еще один вариант. Контрмина! Взорвать «реформы» изнутри. Выбрать объекты, внедриться и подсунуть «реформаторам» кота в мешке!
Таких «котов» должно быть несколько. Они должны пользоваться абсолютным доверием «реформаторов», не открывая до поры своих истинных целей. Внедрившись на ключевые посты, они должны будут не свернуть «реформы», а направить их в другое русло. Чтобы осторожно, но твердо вывести страну из-под губительного влияния организации международных магнатов, контролируемой ЧВП. Так, чтобы они не сразу поняли в чем дело, а когда поймут, будет поздно. Возможно, что и в этом случае без крови не обойтись, но здесь ее должно быть меньше, гораздо меньше.
Конечно, это будет долгий путь, он потребует длительной и кропотливой работы, многолетней «командировки» хроноагентов. Но игра стоит свеч. А если этот метод умело сочетать с первым, то успех обеспечен. Готовлю второе предложение.
Я запрашиваю Магистра, но на экране связи загорается надпись: «Отсутствую. Буду в 20.00». До этого времени еще два часа. Посмотрим, что делает Лена.
Лена спит. Ее «кокетливому» внешнему виду нанесен существенный урон. Видно, что ее и жгли, и рвали. Ну-ка, глянем, что с ней творилось.
Запись показала, что Лена на первой развилке выбрала правый проход, помеченный знаком «Огонь». Едва она прошла сто метров, как попала в тоннель, стены, пол и потолок которого были обшиты деревом. Насторожившись, она остановилась и, подумав, повернула было назад, но опустившаяся плита преградила ей дорогу. И тут же потянуло дымом. Проход осветился багровым светом. Лена начала зондировать плиту, но я-то видел, что путь был только один, через огонь. А он приближался.
Лена натянула маску кислородного прибора и сунулась было в проход, но отступила. Оглядевшись по сторонам, она увидела ровик с водой. Ринулась к нему, но тут же проворно отскочила назад. Что она там увидела?
Она выхватила из подсумка осколочную гранату и бросила ее в ровик, повалившись на деревянный пол. Взрывом из ровика выбросило не то щупальца, не то гигантских змей. Лена вскочила на ноги и спрыгнула в ровик. Намочив одежду и волосы, она побежала сквозь пламя.
Мне показалось, что горящий проход тянулся не менее пяти километров. А что же показалось ей? Наверное, все пятьдесят!
Когда она выскочила из огня, одежда местами тлела и дымилась. Лена пригасила загоревшиеся волосы, сняла кислородную маску и побрела дальше. Постепенно она пришла в себя, походка снова стала твердой и упругой. Но через полкилометра путь ей преградил провал шириной десять метров. Лена посветила вниз. По стене провала через каждые полметра были забиты блестящие металлические скобы. Мне они сразу не понравились, тем более что возле седьмой скобы стоял знак высокого напряжения. Метром ниже предательской скобы из противоположной стены провала выступал карниз, на который можно было бы перебраться со скоб. Такие же скобы вели от этого карниза наверх.
