Юрий Валин - Пожизненно. Цитадель в огне
— Вполне, — вор понимающе кивнул. — Только отплывите подальше, а то будете на свету, как на ярмарочной сцене, красоваться. Эти штуки на носу, наверное, взорвутся?
— Наверняка, — Даша с тревогой смотрела на Костяка. — Осторожнее. Ты сам до берега добултыхаешься?
— К берегу поплыву в два раза быстрее, — заверил парень.
Плыть, высоко держа над водой увесистый сверток, было неудобно. Хоть и непромокаемый чехол на ноутбуке, но рисковать Даша не собиралась. Рука заболела почти сейчас же, но девушка плыла не торопясь, то и дело оглядываясь. Огонь на корабле был едва заметен, но Костяк уже должен быть в воде. Даша успокоилась, только когда разглядела голову друга. Лохматый энергично, в своем вольно-собачьем стиле плыл к берегу.
На берег Даша выбралась намного левее Плавучей башни. Навстречу, по колено в воде, бежал полукровка. Даша чувствовала, что он перепуган до полусмерти. Все-таки в одиночестве бесстрашный коротышка неизменно превращался в стеснительного домашнего брауни.
— Я думал, вы никогда не вернетесь, — уже издалека начал жалобно подвывать полудикий. — Светать начало…
— Подержи, только осторожно, — Даша передала ему драгоценный груз и, отдуваясь, села в воде. Костяк брел по мелководью. Доктор Дуллитл галантно помогал Эле выбраться на берег, и, что удивительно, хозяйка совсем не вырывала руку, рыча про то, что сама кого угодно из воды выдернет.
— Еще один колдун? — хрипло прошептал полукровка. — И где вы их подбираете?
— Сейчас в замок, забираем «наследство» и домой, — скомандовала Эле. — Двигаемся быстренько. Мин, малыш, иди ко мне, тебе особое задание будет.
Даша слышала, как хозяйка прошипела:
— Еще про колдуна услышу — уши пообрываю. Понял, коротконог косматый? Доктор — достойный человек, он мне руку вернул.
Мин торопливо закивал.
С замковой стены были видны многочисленные зарева в городе. Полыхали и два костра на речной глади. Из ближайшего пламени долетел треск первого взрыва. Начали взрываться фаларики. А на востоке небо светлело мирным сиянием восхода. Бесконечная ночь заканчивалась.
Даша отдала груз Костяку. Ноги ныли от усталости. Вокруг царила серая предутренняя тишина. Эле шепотом подгоняла спутников.
Уже нагруженный мешками с «наследством», маленький отряд столкнулся в распахнутых воротах с какими-то личностями, тоже отягощенными мешками. Парни попятились, ощетинившись ножами, но тут кто-то из них узнал Костяка. Перекинувшись несколькими фразами, группы мирно разошлись.
На пустынных улицах Эле и Дуллитл принялись обсуждать новости. К городу подходили основные силы пиратов. Скоро начнется грабеж. Даше было на любые новости наплевать. Слишком устала. В воздухе стоял плотный запах гари, над домами плыла завеса дыма. Горели в основном южная и центральная части города, но и у площади Двух Колодцев догорала скобяная лавка. Люди на улицах почти не встречались. Лишь у поворота к рынку лежал полуголый труп.
Вот и родная улица. Во дворе старого Браса неуверенно закукарекал петух.
Эле открыла калитку:
— Прошу вас, доктор. Извините, живем мы бедно.
Дуллитл вздохнул:
— Боюсь, моя леди, что в настоящее время я и вовсе не могу похвастаться никаким имуществом, кроме вот этого, — доктор встряхнул сумку с медицинскими инструментами. — Даже мой эспадрон оказался на боку у какого-то мореплавающего жулика. Я весьма нищий гость, моя леди.
— Тогда нечего с этими «лордами и леди» язык ломать, — смущенно сказала Эле. — Пива у нас сейчас нет, но могу тебя угостить Дашиным компотом, если он не скис. И тебе нужно переодеться. Уж не побрезгуй моей рубашкой…
— Док у вас, похоже, задержится, — пробормотал Костяк.
— Тебе жалко? — поинтересовалась Даша, сбрасывая влажную рубашку. — Поместимся как-нибудь. И что это за «у вас»? Ты здесь чужой, что ли? — девушка раскинула руки во всю ширь своего закутка. — Здесь мой дом.
— Понятно, но все-таки… — промямлил лохматый.
— С твоей щепетильностью потом разберемся. Давай раздевайся и ложись.
Костяк возражать не стал, сбросил одежду, сел на узкую койку:
— Дашечка, а ты?
— Я сейчас, — пробормотала девушка, разворачивая сверток. — Или у тебя еще силы на что-то эротическое остались?
— У меня глаза закрываются, — признался лохматый. — Ты что делаешь?
Даша сунулась под кровать, принялась ковырять ссохшуюся землю. Завернутый в обрывок кожи плеер слегка запылился, но выглядел неплохо.
— А это что такое? — пробормотал Костяк.
— Ты спи-спи, — прошептала Даша, соединяя провода и осторожно берясь за ручку зарядного устройства.
За тонкой перегородкой тихо переговаривались Эле и доктор. Мин, должно быть, давно посапывал в своем уютном гнездышке в хлеву.
Даша крутила ручку и с восторгом наблюдала, как загорается голубой огонек индикатора зарядки плеера.
Костяк вздрогнул, когда Даша вставила ему в ухо шарик наушника:
…Летим над лентою реки,
над маревом седым,
и, как всегда, твои духи
напоминают дым…
— Ого, — сипло сказал лохматый. — Здорово. Все у вас такое хитрое. Только я, Дашечка, сейчас ни слова не понимаю. Ты мне, пожалуйста, потом объясни.
— Обязательно, — Даша обняла его за шею и устроилась рядом на узком ложе. — Спи, я тебе уйму вещей объяснить обязана. Когда выспимся…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Даша чихнула и окончательно проснулась. Тускло сияли, пробиваясь сквозь щели в стене, солнечные лучи, и в их сиянии клубилась дымная пелена. Даша села и потянулась за рубашкой. Голова казалась чугунной, в висках стучало. Страшно хотелось пить. Лохматого рядом не было, и, очевидно, уже давно.
Девушка прошлепала босиком в комнату. Постель Эле была небрежно застлана. В кувшине на столе обнаружились жалкие остатки компота. Девушка допила компот и, жуя разбухшую дольку яблока, покачала головой. Вчера целый кувшин стоял. Неужели этот доктор такой водохлеб?
За дверью кто-то негромко разговаривал. Даша распахнула дверь и слегка оторопела — во дворике оказалось полно людей. «Деловые» сидели в тени забора. По большей части знакомые лица: Утбурд, Мара, Ресничка, Малыш. Худой мальчишка не из десятка Костяка. Этого парнишку Даша знала по «Треснувшей ложке». Двое парней совсем незнакомых.
Даша машинально пригладила волосы, поинтересовалась:
— Давно вы здесь?
— Да уж порядком, — сказал Утбурд, продолжая полировать лезвие ножа. — Выспалась?
— Угу, — Даша оглядела закопченную одежду гостей, грязные лица. — Завтракали?
— Последнее, что я ясно помню, — это ужин, — пробормотала Мара. — Веселая у нас ночь была.
— Это уж точно, — согласилась Даша. — Данай вместе с Ресничкой огонь разводи. Сейчас приготовим что-нибудь. Я быстро…
У хлева девушка столкнулась с доктором. Дуллитл выглядел помолодевшим и чисто выбритым. Даже бакенбарды оказались подстрижены.
— Проснулись, мисс Дария?
— Очевидно, я многое пропустила, милорд, — сердито сказала Даша. — Где Эле и Костяк? Какого хрена меня не разбудили? Откуда народ? Куда Мин запропастился? Почему компота не осталось?
— Э-э, на все вопросы отвечать? — доктор почесал подбородок. — Народ явился не так давно. Разбудил нас. Вести оказались неутешительные, и леди Эле и ваш друг отбыли на разведку. Меня оставили хозяйничать, пока вы не проснетесь. Что касается компота…
— Про компот я так просто упомянула… — Даша махнула рукой. — Все понятно. Вы извините, я после вчерашнего в себя не пришла.
— Вполне естественно. Боюсь, нынешний день будет немногим лучше. Мы в блокаде.
— Разберемся, — решительно пообещала девушка. — Сейчас нужно эту шайку накормить. Судя по рожам, их боевой дух весьма подорван…
Даша гремела горшками и котелками, одновременно пыталась чистить зубы и руководить помощницами. В дело пошло все, что нашлось в доме. Ресничка занялась картофелем и свеклой. Мара возилась с луком. Сама Даша уже резала солонину.
— Воды мало, — озабоченно сказала Мара.
— С водой будет плохо, — убито кивнула Ресничка.
— Война, — неразборчиво сказала Даша, энергично двигая палочкой-щеткой во рту. Серая пена лезла на подбородок.
— Город с ума сошел, а ты о зубах заботишься, — с некоторым уважением сказала Мара.
— Я, возможно, еще не одну войну переживу, — пробубнила Даша, — а зубов у меня единственный комплект. Нужно беречь.
— Это правильно, — вздохнула Мара. — Только у меня все в «Треснувшей ложке» сгорело. Прибежала туда, как деревенщина, с вещами. Пудру новую три дня назад купила. Может, оставила бы дома — уцелели бы вещички.
— Куда там, вся Бобовая улица горит, — тихо сказала Ресничка. — Что с нами теперь будет?
