Туллио Аволедо - Крестовый поход детей
Сказав это, Вагант сделал уверенный шаг навстречу к своим солдатам.
Первой из ряда шагнула Даниэла. Ее лицо выражало серьезность и решительность.
Остальные, тоже не колеблясь, последовали ее примеру.
— Хорошая речь, командир, — подмигнув, сказала Даниэла.
Вагант покраснел.
— Речь дерьмовая. В речах я совсем не силен…
Потом он посерьезнел. Кивнул головой. Снова обратился к стоявшим перед ним мужчинам и женщинам: — Пора выступать. Наша судьба решится еще до рассвета.
В новом мире, в котором они жили, день практически ничем не отличался от ночи. Разве что скудным светом, серым и смертоносным, что пробивался сквозь слой окутавших Землю облаков. Но ночь была царством первобытных страхов. В одной из книг своей библиотеки Вагант прочел, что люди изображали демонов существами с темной кожей, кошачьими глазами и длинными клыками потому, что наши доисторические предки были излюбленной добычей пантер.
«А если на самом деле эти средневековые художники, изображавшие бесов на стенах храмов, смотрели не в прошлое, а в будущее?» — подумал Джон Дэниэлс, глядя на Монаха, молча шагавшего рядом. У него была странная, не похожая на человеческую, походка. Наблюдая за движениями его длинной коричневой рясы, Джон предположил, что суставы ног у этого загадочного существа были устроены как-то иначе.
Они двигались, разделившись на три группы: Вагант шел впереди с тремя избранными разведчиками, потом основная группа, за которой замыкали движение Даниэла и еще два разведчика.
Снег падал и падал с неба. Невозможно было поверить, что каких-то два десятка лет назад Земля не была полностью им покрыта.
Это был грязный снег, состоявший из смертоносных частиц и из праха погибшего мира.
— Станция метрополитена находится рядом. Главный вход завален обломками, но дополнительный еще можно использовать, — сказал Монах. Его спокойный тон в столь напряженный момент придавал уверенности, но в то же время несколько раздражал. Временами у Джона складывалось впечатление, что это странное создание ничем не удивить.
«Он как будто смотрит спектакль, который уже видел раньше и знает его сюжет наизусть».
— Ты проведешь нас по туннелю? — спросил его Вагант.
— Нет. Мне нельзя спускаться с вами.
— Почему?
— Это трудно объяснить.
— У тебя клаустрофобия?
— Нет. Все сложнее.
— Ладно, храни свою тайну. Выходит, мы должны выкручиваться сами?
— К сожалению, да.
— Где мы снова увидим тебя?
— В городе Железных врат. Когда вы его завоюете.
Вагант кивнул.
— Ну да. Когда мы его завоюем.
Не говоря больше ни слова, Монах повернулся и направился туда, откуда они только что пришли. Вскоре он совсем исчез за валившим с серого неба снегом.
— Хорошо. Вы все слышали, — сказал Вагант. — С этого момента мы действуем самостоятельно. Давайте пошевеливаться, ребята.
Все молчали. Они двигались осторожно, стараясь производить как можно меньше шума. Монах заверил их, что им нечего бояться Созданий ночи, но они были не единственной опасностью: в темноте затаились другие создания, не такие странные, но от этого не менее опасные. И, кроме того, были еще и другие люди. Возможно, они-то и были опасней всего.
Станция находилась ровно там, где сказал Монах. Дополнительный вход был относительно свободен. Джон и Вагант вглядывались в темноту в конце лестницы.
Спуск напоминал вход в склеп.
Вагант направил вниз свой слабый фонарик. На лестнице валялась сломанная детская коляска. Вагант сделал первый шаг в темноту. Полуоткрытые металлические дверцы на входе в станцию были похожи на разинутые пасти.
Держа перед собой ружье, Вагант выглядел, как прирожденный военачальник. «Хорошо, что они не могут читать мои мысли», — подумал он, стиснув зубы и изо всех сил стараясь не выдать охвативший его мандраж, ставший еще сильнее в тот момент, когда он переступил порог и проник в темное чрево метрополитена.
В коридоре сильно воняло гнилью. Фонарики, из предосторожности включавшиеся только на короткое время, освещали стены, покрытые грязной плиткой, на которой висели последние обрывки уже совершенно неразборчивых объявлений. Когда свет выключался, создавалось впечатление, что стены смыкаются за людьми Города, как пасть зверя. Воздух был влажным и холодным.
На мгновение фонарик Даниэлы вырвал из темноты какой-то предмет на углу коридора. Им показалось, что это куча тряпья, но, подойдя поближе, они увидели, что на самом деле это пара трупов. Точнее, не пара: мертвых было трое. Мужчина и женщина, что было понятно только по их одежде, потому что от их тел остались одни только кости грязно-серого цвета. В руках женщины лежал маленький скелетик ребенка двух или трех лет.
Даниэла погасила фонарик.
Они пошли дальше.
Темнота окутывала их, как саван. Собственное дыхание в противогазах звучало пугающе.
Из всех них только Джону Дэниэлсу было не в новинку находиться в подобных подземельях. И все же даже он чувствовал себя неуютно в темном туннеле. Его второе зрение ничего не давало ему в этом месте. Для него это была как бы двойная темнота.
Пройдя длинный коридор, они вышли в просторное, судя по эху, помещение. Включенные на мгновение фонарики обнаружили покрытую обломками платформу станции. Поездов не было. Рельсы пусты, за исключением куч лохмотьев и костей вдоль стен. Молодые люди под предводительством Ваганта двигались осторожно, шаг за шагом, по направлению к правому туннелю. В темноте Джон задел ногой кучу тряпья, и та сдвинулась со зловещим стуком. Это был скелет, обернутый в пальто, некогда элегантное. Священник произнес молитву за упокой души этого неизвестного.
Какой смысл имело молиться за одного-единственного мертвеца посреди этого необъятного кладбища? Быть может, никакого, но Джон все равно чувствовал, что обязан сделать это. Фонарик снова погас. Они спустились на рельсы и пошли по ним друг за другом.
— Может, нам стоит рискнуть и включить фонарики? — спросила Даниэла.
Вагант включил свой. Их освещенные снизу лица в противогазах были похожи на морды демонов.
— Каждые десять шагов. По одному фонарику.
Джон Дэниэлс отрицательно покачал головой.
— Так мы далеко не уйдем.
Вагант бросил на него раздраженный взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Что, если мы будем продолжать двигаться с такой скоростью, дорога займет у нас тысячу лет.
— И?
— И поэтому нам нужно зажечь фонарики.
— Но здесь могут быть часовые.
— Монах сказал, что в городе Железных врат никто не знает о ведущем в метрополитен туннеле.
— Ладно. Но здесь могут находиться и другие существа.
— Их здесь нет, — ответил Дэниэлс с абсолютной уверенностью в голосе.
Джон задумался, откуда у него эта уверенность. Эти слова как будто произнес чей-то чужой голос.
— Хорошо. Я доверюсь тебе, — кивнул Вагант. А потом, обращаясь к остальным, сказал: — Вы все слышали. Зажгите фонарики. Попробуем ускорить шаг.
Команда выполнила приказ и продолжила движение к правому туннелю.
Вагант дождался, пока Джон поравняется ним, и остановил его, взяв под руку.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — прошептал он, — доверяя тебе и этому существу, я подвергаю опасности не только этих ребят, но и весь Город.
— Мы теряем слишком много времени. Идем.
Вагант отпустил руку Джона и вернулся на свое место в голове группы.
Казалось, туннель не кончится никогда. По счастью, рельсы не были захламлены, так что при свете фонариков им удавалось поддерживать стабильную скорость движения. Они дошли до следующей станции, тоже забитой мертвыми. Здесь их было даже больше, чем на предыдущей, и многие лежали на рельсах. Пришлось ступать прямо по трупам, и даже им, так привыкшим к смерти, это казалось чудовищным.
— Почему здесь так много тел? — спросил Вагант скорее самого себя, чем окружающих. — Кажется, они пришли сюда специально, чтобы умереть.
— Возможно, так и есть, — ответил Дэниэлс. — В первые дни люди, должно быть, пытались укрыться здесь от царившего на улицах хаоса. Потом их начала убивать радиация. Потом голод. Мы никогда этого не узнаем. Когда-то для того, чтобы понять, от чего наступила смерть, производили специальное исследование трупа, которое называлось вскрытием. Насколько мы знаем, они могли покончить с собой. Или быть убитыми кем-то. Не исключено, что их тела изрешечены пулями. Но имеет ли это значение? Можно с уверенностью сказать только одно: они мертвы, а мы живы.
— Я ожидал от священника большего уважения к мертвым.
— Я уважаю их. Но прежде всего я должен заботиться о живых.
На следующей станции их ждало такое же печальное зрелище.
Здесь мертвых было еще больше. Но теперь, как с грустью заметил Джон, они уже привыкли к этому зрелищу. Они прошли мимо, не останавливаясь, наступая на мертвых или отодвигая их в сторону, как будто это были мешки с мусором.
