Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ) - МакКаммон Роберт Рик

Он лежал на животе неподалеку от тела Дэйва Чемберса; в отделении пахло как на скотобойне. Джеку хотелось отдохнуть — просто свернуться калачиком и позволить разуму съехать в темноту по длинному-длинному склону. Однако Адольф все еще был в больнице, и в данную минуту, скорее всего, следуя по вентиляционной трубе, он пробирался на нижние этажи. Монстр мог вылезти, где ему только заблагорассудиться. Джек лежал, дрожал всем телом и пытался думать. Что-то из сказанного Тимом Клаузеном… что-то про…

«Ему страшно жаль, что новая жизнь приходит в этот мир, — сказал тогда мальчик. — Младенцы — вот кого нужно освободить в первую очередь».

И тогда Джек понял, почему лучшие друзья Тима позволили забрать его в больницу.

Во всех больницах есть родильное отделение.

Рядом с его левым ухом раздалось тихое шипение.

Там, еле держась на дрожащих ногах, скорчилась Мамаша. Часть головы отсутствовала, по лицу стекали капли бурой сукровицы. Она высунула язык, и тот затрепетал, направленный в сторону Джека. Глаза демоницы были мутными, веки с трудом опускались и поднимались — сытые, омерзительные, понимающие глаза. В них отражалось знание о тварях, которые, будучи однажды выпущенными на волю, вгрызались в мясо и кости этого мира и выплевывали останки, словно хрящи на блюдах варваров. Вероятно, этим тварям предстояло неистово метаться между стенок разума Джека до конца его дней. Но сейчас он должен отшвырнуть безумие, прежде чем оно возьмет над ним верх. Он знал — и был уверен, что Мамаша тоже знает, — Адольф спускается по вентиляции на второй этаж. Туда, где находятся младенцы. Мамаша злобно таращилась на него, она выполнила свой долг.

Джек схватил револьвер и врезал рукояткой демонице по морде. Влажная, отвратительная кожа лопнула с таким звуком, будто порвалась гнилая тряпка. Колючая проволока пропорола перебинтованные пальцы. Подняв пистолет, он снова ударил. Мамаша отступила на несколько шагов, затем ее ноги подкосились. Глаза ввалились внутрь черепа, словно их прижгли сигаретой. Из пасти вырвалось мяуканье, бриллиантовые клыки клацнули друг о друга. Джек поднял пистолет и, не обращая внимания на колючую проволоку, обрушил его вниз. Голова Мамаши лопнула точно, гнойный волдырь. Из полости выплыла маслянистая дымка, закручиваясь, поднялась к потолку и зависла там, точно осиный рой. Дымка просачивалась сквозь потолочную плитку, оставляя после себя темное, словно никотиновое, пятно. Затем она — чем бы она ни была — исчезла.

Тело Мамаши валялось на полу кучкой тряпья. Джек отпихнул труп в сторону и пополз к лифту. Двери продолжали нетерпеливо ударяться о ноги охранника. Джек изо всех сил старался вытащить труп в коридор, сознавая, что с каждой упущенной секундой Адольф все ближе подбирается к родильному отделению. Он убрал ноги мертвеца из лифта, поймал створки, прежде чем они сошлись, и заволок себя в кабину. Потянувшись вверх, он ударил по кнопке второго этажа.

Двери закрылись, лифт пополз вниз.

Джек поднялся. Ноги тут же подкосились, и он упал на колени. Перед его рубашки покраснел от крови, бинты свисали с кровоточащих рук, перед глазами плясали черные точки. Он понимал, что до того мгновения, когда его тело сдастся, осталось не так уж много времени. Старые шестеренки и тросы заскрипели — лифт дернулся и остановился. Джек посмотрел на светившиеся над дверью цифры. Там горела цифра 5. Двери разъехались, внутрь шагнул седовласый доктор в белом халате. Увидав стоявшего на коленях Джека, он замер.

— Пошел вон, — прохрипел Джек.

Доктор секунды три поколебался, а затем так резко отпрянул, что врезался в шедшую по коридору санитарку и перевернул тележку с лекарствами и стерилизованными инструментами. Джек снова надавил на кнопку с номером 2, и двери захлопнулись. Он наблюдал за сменой цифр и, когда лифт миновал третий этаж, подумал, что разумнее было бы оставаться в кабине до самого вестибюля и сразу же по прибытии туда заорать, призывая подмогу. Так и нужно было поступить. Ведь у него нет ни пистолета, ни любого другого оружия — ничего, чем удалось бы остановить Адольфа. Он был ранен, балансировал на краю шокового состояния и сознавал, что, скорее всего, напугал того доктора до полусмерти. Мрачная улыбка тронула уголки губ — Джек понял, что не успеет добраться до вестибюля; к тому времени Адольф проникнет в родильное отделение, и в окружении свежей плоти уцелевшая лапа монстра найдет, чем себя занять. Возможно, груда детских ручек и ножек уже свалена в кучу на полу, и каждую секунду прерывается очередная жизнь. Нет времени… нет времени…

Джек с трудом поднялся на ноги и увидел, как загорелась цифра 2. Лифт остановился, двери со стоном открылись.

На втором этаже не было никаких криков, никакой отчаянной суеты. Когда Джек вышел из лифта, на него изумленно уставились две медсестры, дежурившие на центральном посту. Одна из них опрокинула чашку с кофе, и по столу растеклась коричневая лужа. Джеку не приходилось раньше бывать в родильном отделении, и ему казалось, что коридоры разбегались сразу во все стороны.

— Младенцы… — обратился он к одной из медсестер. — Где вы держите младенцев?

— Вызывай охрану! — сказала медсестра напарнице.

Вторая женщина схватила телефонную трубку, нажала клавишу и дрожащим голосом произнесла:

— Это второй этаж. Нам здесь нужна охрана! Срочно!

— Послушайте меня. — Джек знал, что Розали и остальные, должно быть, все еще пытаются объяснить случившееся. Они не сообразят, куда направился Адольф. — Пожалуйста, послушайте. Я доктор Джек Шеннон. Я только что спустился с восьмого этажа. Нужно убрать отсюда детей. Не могу вам сказать, почему, но…

— Лютер! — крикнула одна из медсестер. — Лютер!

Вторая женщина попятилась, и Джек понял, что они обе приняли его за сумасшедшего.

— Я не псих, — произнес он, тут же пожалел об этом: подобное заявление лишь усугубляло ситуацию.

Медсестра, которая звала Лютера, сказала:

— Живо успокойтесь. Мы найдем кого-нибудь, кто вам поможет. Хорошо?

Джек, пытаясь сориентироваться, осмотрелся по сторонам. Слева находилась комната ожидания — люди таращились на Джека, словно перепуганные, готовые дать стрекача олени. Справа на стене висела табличка с надписью «РОДИЛЬНЫЙ ПОКОЙ», стрелка указывала вниз по коридору. Джек двинулся в том направлении. Одна из медсестер крикнула, чтобы он остановился; вторая же была так напугана, что не могла вымолвить ни слова. Капая кровью на пол, он шагал мимо палат, пугая медсестер и пациентов. Все они разбегались с его пути. Одна медсестра, правда, схватила его за плечо, но он отпихнул ее в сторону и продолжил идти вперед. Задребезжал сигнальный звонок, оповещавший охрану. Он надеялся, что эти охранники окажутся расторопней того, который поднялся на восьмой этаж.

Джек свернул за угол, и очутился перед огромным — от пола до потолка — стеклянным окном, сквозь которое виднелись лежавшие в колясочках младенцы; мальчики были укутаны в бледно-голубые простынки, а девочки — в розовые. Несколько друзей и родственников новых пациентов глазели на малышей за стеклом. Внутри палаты продолжала заниматься своими обязанностями акушерка. Одна из посетительниц взглянула на Джека, и восторг на ее лице сменился ужасом. Потребовалось еще две секунды на то, чтобы все остальные тоже обратили внимание на окровавленного человека, который только что, шатаясь, показался из-за угла. Какая-то женщина закричала, и один из мужчин протолкнулся вперед, чтобы защитить ее.

Джек хлопнул ладонью по стеклу, и медсестра внутри подпрыгнула, глаза над хирургической маской удивленно расширились.

— Убирай их оттуда! — крикнул Джек.

Впрочем, он понимал, что она его не слышит: некоторые малютки, безусловно, плакали, а он, в свою очередь, тоже их не слышал. Джек попытался снова, на сей раз громче:

— Вывози их из…

Сзади протянулась пара рук и, словно живая смирительная рубашка, обхватила его поперек груди.

— Попридержи коней, приятель. Расслабься. Охрана вот-вот будет здесь.