Недостойный сын (СИ) - Лахов Игорь

— Теперь о деле, — закусив тонким ломтиком вяленого мяса и угостив другим Пирата, который после такого жеста сразу же проникся симпатией к Венциму, серьёзно продолжил отец. — Что надо? В любой момент сотню-другую опытных бойцов предоставить могу. Если дашь времени побольше — с полторы тысячи, где и огневики с ружьями будут. Телохранителей обеспечу и подобное…

— Нет! — достаточно твёрдо отказался я. — Про силу нашей семьи не забываю, но в подобных делах тишина и одиночество лучшие союзники. Достаточно одного Патлока Болтуна. Если захотят прирезать — вся армия Свободного Вертунга не поможет.

— Будь по-твоему… Я человек прямой и во все ваши хитрости играть не обучен. Только с Литарией особо не откровенничай о сложных моментах службы. Она хоть и сильная женщина, но женщина. Знаешь, как переживала из-за тебя, сколько слёз пролито было? Побереги её! Сейчас не как отец сына, а как мужчина мужчину прошу! Обмануть, конечно, её не получится полностью, но не усугубляй…

Стук в дверь и появляется матушка, с весёлым прищуром осматривая натюрморт с графином и закуской на столе.

— Пьянствуете, Ладомолиусы?

— Что ты, Литочка! — притворно возмущается отец. — Не наговаривай на приличных ридганов! Беседуем!

— Заканчивайте. Посыльные прибыли — гости скоро явятся. Оба марш на крыльцо!

Странно… Вроде и не напряжена, а даже не поздоровалась! С чего бы это? Опять лёгкое помутнение рассудка, и в голове появляется новая информация: после долгого отсутствия родственника или когда приезжает кто-то очень важный, то глава рода встречает его у входа, а его жена — у накрытого стола. Там и приветствует прибывшего. Ни раньше, ни позже!

Своеобразный обычай. Чуть не «прокололся» на нём, расспрашивая у Венцима, где Литария! Ещё и гости какие-то! Надеюсь, ритуальная стойка на голове перед ними здесь не практикуется…

16. Приём в мою честь

Стоим с отцом на крыльце и встречаем богатые кареты. Из них выходят родственники по линиям обоих родителей. Кого-то помню и называю по именам, кто-то временно мне незнаком и отделываюсь вежливыми, обтекаемыми фразами. Но трое особенно выделялись на фоне гостей. И если дядюшку Жанира, так же как и ри Соггерта Мельвириуса, знаю лично, то родного брата матери — канмерта Двуликого Хирга, дядю Браира помню только из воспоминаний.

Очень необычный тип! И плащ, и одежда под ним, и бандана на голове напоминают картину абстракциониста, яркими кляксами разукрасившего невинный холст в агрессивном порыве творчества. Но даже не костюмчик «вырви глаз» больше всего бросается в глаза, а лицо: на губы насесена чёрная губная помада таким образом, что один уголок рта грустно опущен вниз, а второй, приподнятый кверху, улыбается. Достойный образ для городского сумасшедшего или для жреца неуравновешенного бога Хирга!

Вот и закончились кареты, после чего мы с Венцимом последними проходим в огромный пиршественный зал с ломящимися от угощений столами. Никто за них, правда, не садится — все пялятся на меня. Вперёд выходит мать Литария, держа в руках прозрачный кубок с чистой водой.

— Здравствуй, сын! — торжественно говорит она, протягивая мне его. — Добро пожаловать в дом Ладомолиусов!

— Здравствуй, матушка! — отвечаю с лёгким поклоном и до дна выпиваю налитое.

Потом неожиданно и для себя, и для окружающих, встаю на одно колено и целую руку матери. Знаю, что это не мышечная память тела, а душевный порыв, который сложно сдержать. Сейчас у меня такая буря внутри от ощущения семьи, что была, не помню сколько десятилетий назад, когда на Земле возвращался, тогда ещё молодым балбесом, к своим «старикам» после частых, порою длительных командировок!

— Здравствуй… — уже тихо говорю ей. — Прими сына в отчий дом и в своё сердце…

Литария растерянно улыбается и в попытке не допустить прилюдного проявления чувств начинает часто моргать, заблестевшими от подступающих слёз глазами. Буквально за пару десятков секунд справляется с собой и весело добавляет:

— Был непослушным мальчиком — вырос непослушным мужчиной! Хоть бы, согласно традиции, глоточек маме оставил! Но… мне так даже больше понравилось!

Потом под всеобщий довольный смех и аплодисменты она поднимает меня с колен, обнимает и чуть слышно нежно добавляет на ушко:

— Спасибо, Ликк…

После проведённой церемонии приветствия начался пир с тостами в мою и хозяев особняка честь. Вскоре народ немного освоился и уже не так обращал на нас внимание, разделившись на группки по интересам. Оно и к лучшему! Даже простой ответный тост сильно напрягал меня — приходилось на ходу придумывать речи, которые должны не сильно разниться с прошлым характером Ликкарта. Теперь же есть возможность передохнуть и понаблюдать за всеми со стороны.

Советник Безопасности ри Соггерт, пусть и нечастый гость, но явно вхож в семью — его присутствие не вызывает неловкости и удивления у окружающих. Зачем он здесь? Посмотреть на меня свободного, проконтролировать первый «выход в люди» или беспокоится за щенка? Вполне вероятно, что всё вместе. Дядюшка Жанир тут полностью свой и ведёт себя по-домашнему, чего не скажешь о другом, настоящем дяде. Канмерта Двуликого Хирга Браир хоть и родственничек большинству, но держится обособленно, не вступая в разговоры. Сидит, налегает на еду с выпивкой и молчит, искоса кидая на меня внимательные взгляды. Понятно, что жрец Хирга для многих не лучшая компания, но вроде тут всё по-родственному, без чинов… Надо будет разобраться.

Пару часов пролетели достаточно быстро. Когда же дневная жара стала уступать место вечерней свежести, то мы всей толпой переместились на лужайку позади особняка, на которой уже стояли накрытые фуршетные столы и с десяток музыкантов пиликали какую-то местную мелодию, привнося в мероприятие нотки ещё большей дороговизны и богемности.

Пират с радостным лаем подбежал ко мне и стал подпрыгивать, просясь на ручки. Как я ни упрашивал Венцима, но щена на пир в дом не допустили, и он был на попечении Патлока всё это время.

— Смотрю, подружились? — спрашивает подошедший безопасник Мельвириус.

— Больше даже побратались, ри Соггерт! Спасибо Вам за Пирата и отдельная благодарность за книгу — постоянно выручает.

— Отрадно слышать, Ликк… Тёплый приём тебе организовали. Почти все гости в хорошем расположении духа. Мне нравится и их, и твой настрой, — поставил свою оценку происходящему Соггерт.

— Ну моей заслуги в этом нет — правильная организация дела родителями. Да и гости, как Вы верно заметили, ПОЧТИ все в хорошем расположении.

— Позже… Люди разные и ещё поговорим про них, — отмахнулся жестом безопасник, давая понять, что не то сейчас место для серьёзных разговоров.

После этого, потеряв ко мне видимый интерес, воскликнул, увидев моего отца:

— Венцим! Старина! Ты хвастался о приплоде рундину назад! Мечтаю увидеть новых щенков!

Оставшись одни, мы с Пиратом постоянно перемещались от одной компании к другой, поддерживая ничего не значащие разговоры почти до самой темноты. В какой-то момент пёс потянул меня в сторону парка. Причина такого поступка сразу стала ясна — огромный рыжий кот сидел на ветке одного из деревьев, с презрением глядя на нас.

— Тихо, дружбан, тихо! — попытался я успокоить разошедшегося щенка. — Пусть себе торчит здесь! Какое нам до него дело? Тем более, что ты лазить по деревьям не умеешь, а мне положение не позволяет. Пойдём отсюда!

Пират немного поартачился, но согласился, напоследок пометив ствол, к явному неудовольствию сидящего кота. Не успели мы сделать и пары шагов, как в нашу сторону двинулся канмерта Бриар, развязной, слегка заплетающейся походкой «дунувшего» человека.

— А, Ликк! — первым начал разговор пьяный жрец Хирга. — Рад, что всё у тебя хорошо! И вот собаку завёл… Я их не люблю, но ладно! Из тюрьмы выпустили, дома опять приняли, да и сам Советник Безопасности тебе улыбается! Хорошо… Да… Хорошо… Но кому как не мне, служителю Двуликого, знать, что хорошо и плохо всегда рядом, и не всегда поймёшь, где начинается одно и заканчивается другое. Плохое в хорошем, хорошее в плохом. Ты смеёшься в истерике и радуешься со слезами на глазах, но радость наступила после уныния, как боль приходит в здоровое тело. Где правда? Нет её! Сплошные оправдания…