Виктор Милан - Черный дракон
— Я разведчик из Семнадцатого диверсионно-разведывательного полка. Мы приглашены принять участие в торжествах по случаю дня рождения Координатора. У меня больше свободы действий, чем у вас, и вы, возможно, поможете мне воспользоваться этим преимуществом.
Маккартни чуть не упал.
— О чем вы говорите? — затравленно пробормотал он. — Вы же неверная?
— Я родилась в Синдикате, Маккартни-сан. Ребенком родители увезли меня отсюда Полковник, командир нашего полка, вытащил меня из одного очень нехорошего места, и я принесла ему присягу Но сейчас я, как вас и предупредили, действую по поручению Чандрасехара Куриты.
Маккартни недоверчиво смотрел на нее. Касси едва сдержалась, чтобы не залиться безумным смехом. Впервые в жизни она сказала полицейскому чистую правду, а он ей не верит.
Детектив махнул рукой:
— Даже если вы не лжете — зачем вам помогать мне ловить убийцу?
— Все дело в детях — внуках убитого. Кроме того, у меня есть предчувствие, что убийство имеет какое-то отношение к нам, к моему полку. За ним кроется какая-то угроза…
По природе своей, а также по роду службы Касси была маниакально одержима осторожностью, как дикая кошка. Необъяснимая насильственная смерть в непосредственной близости к la familia является достаточным основанием для беспокойства. Нельзя закрывать глаза на возможные улики, предвещающие ту угрозу, о которой предупреждал Дядя Чанди
Покрутив сигарету в руках, Маккартни задумчиво потер лицо.
— Сейчас вы говорите как лунатик, но перед этим вы произвели на меня впечатление человека рассудительного. Я не знаю чему верить.
— Верьте во что вам заблагорассудится. Если я не та, за кого себя выдаю, и не смогу вам помочь — вас от этого не убудет.
— Верно. Но если вы что-то замыслили, знайте: кем бы вы ни были, кто бы за вами ни стоял, я разорву вас пополам!..
— Справедливо, Маккартни-сан Сайона-ра, до свидания. — Поклонившись, Касси повернулась к выходу
— Но если вы поймаете этого убийцу, — негромко, но отчетливо в стерильной тишине морга произнес Маккартни, когда она уже подошла к двери, — если вы поможете раскрыть хотя бы одно преступление, решить эту задачу оригами, я прочту за вас молитву.
— Молитва полицейского многого стоит.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ХАРАГЕЙ
Совершенный муж не является подсобным инструментом.
Конфуций. Суждения, 2-12IX
Т-корабль «Мисима»
Заправочная станция
Система Шимоносеки
Военный округ Пешт
Синдикат Дракона
23 июня 3058 года
Потоки воды, ледяной, словно сердце лиранского ростовщика, с ревом вырывались из отверстий, спрятанных в переборках каюты, и обрушивались на раздетого донага юношу Привязанный к полу, он сидел в позе лотоса, вздрагивая под напором мощных струй, жадно глотая ртом воздух.
Рядом с ним, находясь в стороне от хлещущей воды, плавал в невесомости мужчина, облаченный в пурпурную рясу Ордена Пяти Столпов — 05С Пояс, завязанный замысловатым сложным узлом, указывал, что этот человек занимает высокое положение Просветителя Ордена. Его обритая наголо голова оставалась непокрытой; обычный для приверженцев ордена пилларинийский воротник отсутствовал. Маленькие раскосые глазки терялись в складках жира в форме полумесяцев В пухлых руках мужчина сжимал дзе, полутораметровую нетолстую дубинку из твердого дерева.
— Что есть мир? — рявкнул он, обращаясь к юноше. Мускулистый, круглолицый, тот наверняка показался бы красивым, если бы в него со всех сторон не хлестали струи ледяной воды.
— Иллюзия! — без колебаний крикнул юноша.
— Что такое человек?
— Ничто!
— А что такое ты сам?
— Ничто!..
Бац! Дубинка с треском опустилась юноше на голову. Он дернулся было, но бьющие со всех сторон струи вернули его на место. С огромным трудом ему удалось остаться в позе лотоса.
— Ты Курита! Ты никогда не должен этого забывать. Повтори!
— Я Курита!..
Наставник тут же снова звезданул его дубинкой:
— А это, чтобы тебе легче запомнилось!..
В другом отсеке корабля два повисших в невесомости человека наблюдали за происходящим на экране монитора.
— Воспитание нашего юного подопечного идет полным ходом, — заметил один из них.
Его дешевое поношенное одеяние выдавало в нем ученого, занимающего невысокое положение в академической иерархии. Продолговатое лицо избороздили глубокие морщины, высокий вытянутый череп окаймляли длинные прямые волосы неопределенного цвета. До недавнего времени этот человек занимал должность профессора истории, морали и философии в военной академии имени Сунь Яна на Новом Самарканде.
Ученый усмехнулся:
— Так или иначе, паренек достаточно быстро научился достигать состояния безразличия к окружающей обстановке.
Его собеседник был в форме Объединенного Воинства Синдиката Дракона с выведенной катаканой ярко-зеленой цифрой «З» в петлицах, свидетельствовавшей о том, что он имеет звание таи-са. Военный преподавал в академии имени Сунь Яна тактику. Усатый и яйцеголовый, он олицетворял собой сложившийся за тысячелетие стереотип антияпонской, а впоследствии антисиндикатовской пропагандистской карикатуры.
И по натуре своей таи-са был как раз из тех, кто способствовал сохранению стереотипа. Юмор он находил фривольностью, обыкновенно просто его не понимая.
В янтарном освещении небольшой каюты военный напоминал бронзовое изваяние лысеющего бога войны, облаченного в современную одежду
— Я по-прежнему не понимаю, почему так необходимы эти головоломки, — рявкнул таи-са.
Складывалось впечатление, что, в отличие от священника на экране монитора, рычащего ради создания должного эффекта, он просто не мог говорить иначе. Это, впрочем, соответствовало истине.
— Мудрецом мальчишку никак не назовешь. Что и хорошо: он будет настоящим самураем. Выполнит все, что ему прикажут.
— О, таи-са Охта, но как раз в этом-то и заключается вся трудность. Мальчик действительно считает себя самураем и, следовательно, с завидной целеустремленностью будет выполнять свой долг. Увы, вследствие этой самой целеустремленности, несмотря на все наши усилия — мы бьемся с ним уже больше двух лет, — он до сих пор считает своим долгом сохранять преданность своему кузену-узурпатору — Профессор пошевелил длинными пальцами, которые лиранцы назвали бы spinnenbeine — «лапами паука». — Вот почему почтенный Банзуин так нужен нам.
— Потому что он поливает юнца ледяной водой и лупит по голове палкой?
— Классическая закалка воина-буси, которую вы, надеюсь, от всей души приветствуете.
— Закалка — это одно дело, профессор Томита. Непонятные головоломки — совершенно иное. От них даже у меня начинает болеть голова, — с определенной угрозой произнес вояка.
Профессор поспешно сжал свой большой подвижный рот, словно сдерживая готовое сорваться с губ язвительное замечание. Таи-са не понимал сарказма. Особенно со стороны штатских.
— Это шоковая терапия, Охта-сама. Именно она, в конце концов, и составляет основу воспитания в духе дзен-буддизма: уничтожает вредные предрассудки, не говоря уж о таких неудобных мелочах, как воля и свободомыслие.
Таи-са глухо заворчал:
— Спасибо узурпатору, открывшему дорогу мягкотелой декадентской чепухе насчет индивидуализма, он выполняет за нас основную часть нашей работы.
Профессор Томита побледнел, и капельки пота четко обозначили границу отступающих со лба волос. И все же он заставил себя слабо улыбнуться.
— Надеюсь, таи-са помнит, что КВБ, вне всякого сомнения, прослушивает эту каюту.
Охта заморгал, затем сверкнул глазами, словно заподозрив, что ученый пытается над ним подшутить.
— Ну, разумеется. Ведь корабль принадлежит Корпусу. Почему бы ему не оснастить его подслушивающей аппаратурой9
— Вот именно, таи-са Охта. К счастью, именно эти конечности Дракона на нашей стороне. На Люсьене же все будет обстоять иначе. Оказавшись на планете, нелишним будет помнить, что молчаливую собаку реже пинают.
— Вздор. Мы не приземлимся на Люсьене до тех пор, пока изменник Теодор Курита не умрет. Профессор испуганно вздрогнул.
— Такой опытный военный, как вы, несомненно, сознает, — сказал он, — что практически ничто не идет по заранее составленному плану. И позвольте мне скромно просить вас не бросаться бездумно такими словами, как «изменник» и «убивать», в отношении кузена вашего юного подопечного. Пока «Сама Улыбка» остается директором КВБ, вряд ли будет разумным предполагать, что все уши, которые могут нас услышать, поддерживают наше предприятие.
— Ха! Впавший в старческий маразм калека! Чем он сможет нам помешать?
— Мне бы вашу уверенность в беспомощности Сабхаша Индрахара…
— Это недопустимо! — воскликнул таи-шо Сигеру Йошида, обращаясь к собравшимся в небольшом зале заседаний дворца Единства. — Заносчивость этого варвара переходит всякие границы!..
