Виктор Милан - Черный дракон
Его лицо оставалось непроницаемым, но Касси этого ожидала. У жителей Синдиката, как и у граждан Конфедерации Капеллы, большой опыт демонстрировать собеседнику каменное лицо. Тысячелетия практики. Но вдруг Маккартни чуть согнулся в пояснице, словно получив легкий тычок в живот.
Харагей. Подобно тому, как якудза придумали множество слов для того, чтобы иносказательно выразиться о насильственной смерти, владеющие японским языком люди вкладывали много различных значений в это слово. Буквально оно означает «язык тела». Под ним могло подразумеваться то, что подданные Марика или Штайнера назвали бы «не раскрывать свои карты»; кто-то считал, что «харагей» — это пересылка всех эмоций в центр тела, хара. Но в настоящее время под словом «харагей» чаще всего понималась привычка выписывать во время беседы пальцами на животе иероглифы, чтобы избежать двоякого истолкования фразы, произнесенной на языке, где одно слово могло иметь до десятка противоположных и не связанных между собой значений. Воспитанная среди эмигрантов из Синдиката Дракона, Касси без труда читала харагей в большинстве его разновидностей.
— У нас есть поговорка, — сказал Маккартни после очередной затяжки. — Если ты поссорился с якудзой и всплыл в канале, это и есть «смерть вследствие естественных причин».
— Вы это серьезно?
Усталые глаза внимательно посмотрели на нее. По поведению полицейского, тому, какие слова он подбирал в разговоре, Касси сделала вывод, что он думает о ее общественном положении.
Конечно, многое определялось тем, во что она была одета, как себя вела. Сыграл свою роль и полученный Маккартни от начальства приказ оказывать всяческое содействие женщине, действующей по поручению одного знатного господина. Касси не знала, упомянул ли босс полицейскому, что фамилия этого знатного господина Курита; впрочем, Маккартни, скорее всего, в любом случае догадался об этом. Так или иначе, в огромной пирамиде общества Синдиката Касси находилась на много ступеней выше полицейского. Даже несмотря на то, что она была женщина.
— Разумеется, вам известно, что из всех Домов у нас самый низкий уровень преступности, — сказал Маккартни. — Однако чувствуете ли вы себя в полной безопасности, выходя ночью на улицу? Вот так мы и сохраняем свое лицо, поддерживаем преступность на рекордно низком уровне на зависть федеркрысам и Марику. Смерть вследствие естественных причин.
— Вы храбрый человек, Маккартни-сан.
— Почему? Потому что говорю вслух такие вещи? Вы считаете, я должен опасаться, не являетесь ли вы доносчиком «Ока Дракона»? — Полицейский покачал головой. — Мы не просто бедные родственники КВБ. На нас вообще не обращают никакого внимания. КВБ больше озабочен действиями Непроизводящих, чем нами, «вежливыми внушителями». Особенно сотрудниками уголовного розыска. Службе быстро бы надоело следить за каждым моим словом и действием. — Он положил исчерченную шрамами руку на полку. — Насмотрелись?
Касси кивнула. Задвинув полку со зловещим лязгом, Маккартни повернулся, собираясь уходить.
— И вас это нисколько не беспокоит? — окликнула его молодая женщина.
Он обернулся. Его глаза, казалось, попытались укрыться в глубине черепной коробки. Вытащив сигарету изо рта, Маккартни бросил ее на безукоризненно чистые плитки пола и раздавил каблуком Для подданного Куриты это равносильно тому, как стащить штаны и помочиться в угол.
— Как вы думаете? — резко бросил Маккартни. — Мы же полицейские Но нас так никто не называет. Большинство из нас не более чем соглядатаи, озабоченные лишь тем, чтобы граждане Синдиката, появляющиеся в присутственных местах, производили должное впечатление на разного рода начальство. Их не волнует, если эти самые граждане перерезают друг другу глотки в темных переулках. Недостойный, стоящий перед вами, имеет честь принадлежать к элитному меньшинству, у членов которых такая работа: раскрывать настоящие преступления. Лично я специализируюсь по убийствам.
Вернувшись к стеллажу, он постучал кулаком по крышке отсека, куда была задвинута полка с трупом Хинджиро Коулмана — одной из целой стены.
— И каждый день мне приходится сталкиваться с убийствами, которые я должен выдавать за «смерть вследствие естественных причин». Естественно, меня это беспокоит!
Касси смотрела на него с искренним изумлением. Всю свою жизнь ей приходилось постоянно сталкиваться с полицейскими всех сортов и мастей. Но такие ей почти не попадались. В основном она имела дело с постовыми, тупыми громилами вроде «вежливых внушителей» Дракон, Дэвион, Штайнер, Ляо — место не имело значения. Полицейские, с которыми она общалась, — сначала росшим на улице подростком на Ларше, а затем в качестве разведчика Семнадцатого полка, — думали только о том, как бы поработать дубинкой Не все дошли до крайней степени гнусности, как те агенты «Маскировки», что изнасиловали ее в детстве; но Касси считала это лишь вопросом времени.
И вот теперь ей пришлось встретиться с чем-то новым: полицейским, болевшим за дело. Действительно хотевшим поймать преступников. Наперекор своему начальству
Впервые в жизни она прониклась к полицейскому сочувствием.
Сложив руки перед грудью, Касси поклонилась.
— Маккартни-сан, простите меня. Я некорректно сформулировала свой вопрос. Я хотела спросить, не находите ли вы странными обстоятельства этого конкретного убийства?
И тут Маккартни мгновенно превратился в фараона того типа, который был Касси прекрасно известен. Он одарил ее красноречивым взглядом, какими полицейские удостаивают посторонних, пытающихся учить их уму-разуму. Но все же высокое положение Касси обязывало Маккартни выслушать ее.
— То есть? — недовольно буркнул он.
— Маккартни-сан, мы с вами согласились, что убитый принадлежал к якудзе. Почему его убили?
Недоуменное пожатие плечами.
— Где-то напортачил. Слишком часто разочаровывал своего ойабуна.
— Вы видели его руки. У него целы все пальцы.
— Значит, допустил крупный промах.
— Маккартни-сан, я знала этого человека. Он работал комендантом в общежитии в Эйга-тоси.
На этот раз Маккартни выдали расширившиеся зрачки — как они выдали за день до этого Джонни Чанга.
— Со ка. Отличное место. Работенка непыльная.
— Именно. Он больше не был бойцом. Удалился на покой. Чем он мог настолько провиниться перед ойабуном, что тот приказал его убрать?
Детектив закурил новую сигарету.
— Старик Ямагучи — верховный ойабун Люсьена, прозванный «Котом», — такой же зверь, как и все остальные, но он железно соблюдает то, что у якудзы считается справедливостью. Гангстеры называют это нинкийо.
Касси это было известно, но ее лицо оставалось непроницаемым. Она молча ждала, что Маккартни скажет дальше.
— Этот ваш администратор, судя по всему, служил ойабуну верой и правдой. Кот очень серьезно относится к своим обязательствам. К тому же способ, каким расправились с беднягой, хотя и сравнительно безболезненный, считается весьма позорным. Если бы у Ямагучи действительно были причины убить своего бывшего бойца, он избрал бы или более почетный, или же, наоборот, более жестокий метод.
Полицейский оценивающе оглядел ее с ног до головы.
— Вы все верно подметили. Вы одна из «новых женщин», не более неверная, чем любой подданный Координатора. Не знаю, как мне к этому относиться, но вы не глупы.
— Благодарю, — ответила Касси, стараясь не дать выход гневу. — В таком случае кто, по-вашему, убил бедолагу? Какой-либо соперник?
— У Ямагучи нет соперников.
— Как правило, нет Но сейчас на празднование дня рождения Координатора собрались ойабуны со всего Синдиката
— На это время заключено перемирие. К тому же старого Кота Ямагучи нелегко спихнуть с его насеста Он мастер уличных боев и просто так никому не уступит. И Ямагучи пользуется расположением Координатора. Преступник или нет, он всегда был ярым сторонником Теодора, а Координатор не из тех, кто позволит всякому сброду вредить его другу
— В таком случае кто же все-таки убил Хинджиро-сана?
Из Маккартни вдруг разом вышел весь воздух, словно из надутого бумажного пакета, который ткнули спицей. Касси никогда не слышала мифа о Сизифе и наверняка нагрубила бы святому отцу Бобу, если бы тот попытался рассказать его. Но если бы рассказ был ей знаком, сейчас она, как никогда, поняла бы его смысл
— Какая разница? — буркнул детектив. — Мне тут делать нечего. «Смерть вследствие естественных причин».
— Но разве вам не хочется схватить убийцу? Хотя бы один раз.
В глазах Маккартни вспыхнул было огонек, но тотчас же погас.
— Задолго до того, как это произойдет, я отправлюсь кататься на водных лыжах на Ориенталис.
— А вдруг нет? Что, если я смогу помочь вам осуществить правосудие? Разумеется, если вы тоже готовы оказать мне содействие.
— Вы? А что вы можете?
Впоследствии Касси так и не смогла объяснить, какому порыву поддалась.
