Энн Криспин - Хэн Соло и гамбит хаттов
Тяжело все время скакать с планеты на планету, представать перед восторженной публикой, а потом оставаться одной в номере отеля. Хэну показалось, что Ксаверри давно уже не была с мужчиной, может быть годы. У нее было много возможностей, но ее природная сдержанность и подозрительность заставили ее избегать близких контактов.
Первый раз в жизни Хэн столкнулся с тем, что ему придется открыться, чтобы пробиться через эмоциональные барьеры, по сравнению с которыми его собственные казались просто жалкими. Это трудно – не один раз ему хотелось сдаться и оставить всякие попытки пробиться к ней, потому что это казалось невозможным Но Ксаверри интриговала и восхищала его. Ему хотелось узнать ее поближе, хотелось, чтобы она доверяла ему… хотя бы чуть-чуть.
На третий вечер, который они провели вместе, Ксаверри подарила ему быстрый поцелуй, прежде чем исчезнуть за дверью своего номера. Хэн возвращался с домой с широченной улыбкой.
На следующий вечер, когда он уже собирался уходить, Чубакка решил сопровождать его. Хэн знаком остановил вуки.
– Чуй, приятель, тебе вовсе не обязательно идти со мной сегодня.
Чубакка презрительно фыркнул. Без него Хэн обязательно вляпается в какую-нибудь историю.
Хэн медленно улыбнулся неотразимой улыбкой.
– Ага Именно на это я и надеюсь, дружище. Так что я иду один. Увидимся. Нескоро, надеюсь…
Улыбаясь и насвистывая начальные ноты первого выступления Ксаверри, Хэн вышел из дому и направился к «Замку удачи».
Он подождал у двери Ксаверри, и она вышла, одетая в простой черный с красным комбинезон, который выгодно оттенял ее волосы и кожу. Она явно была рада видеть его, но огляделась, очевидно ища Чубакку.
– А где Чуй?
Хэн взял ее под руку.
– Сегодня он остался дома. Так что этот вечер только для нас с тобой, детка Как ты на это смотришь?
Она взглянула на него, пытаясь выглядеть строго, потом вдруг понимающе улыбнулась.
– Соло, ты негодяй, ты знаешь об этом? Он улыбнулся в ответ.
– Рад, что ты заметила. Это значит, что я как раз парень для тебя, а?
– Кто знает, – покачала головой она.
Они пошли в одно из казино, принадлежащих хат-там, и благодаря привилегированному положению Хэна, как пилота Джаббы и Джилиака, они получили особое обслуживание – бесплатные напитки, допуск к специальным играм с высокими ставками и хорошие места на представлениях.
Ушли они нескоро. Ночь укрывала этот сектор Нар Шаддаа. Хэн проводил Ксаверри АО ее отеля. Она спросила, как Чуй стал его напарником, и он рассказал ей о том, как был офицером имперского флота.
– И вот, когда они вытурили меня, – закончил он, – я понял, что не смогу найти честной работы пилота. Я попал в черный список и не знал, когда мне удастся поесть в следующий раз. Но даже когда я злился и говорил Чуй, чтобы он убирался прочь, он оставался со мной. Говорил, что долг жизни это самое серьезное обязательство, какое может быть у вуки. Он даже важнее семьи, – Хэн глянул на Ксаверри. – Тебя не отталкивает то, что я был имперским офицером? Я же знаю, как ты ненавидишь Империю.
Она помотала головой.
– Нисколько. Ты не пробыл там достаточно, чтобы их испорченность коснулась тебя. И за это ты должен возносить хвалу всем богам, в которых веришь.
Хэн беззаботно пожал плечами.
– Боюсь, этот список чересчур короткий. Ни одного пункта. А у тебя?
Она кинула на него быстрый взгляд, в ее глазах застыло затравленное выражение.
– Моя религия – месть, Соло. Я мщу Империи за то, что она сделала со мной… и тем, что принадлежало мне.
Хэн взял ее руку и крепко сжал.
– Расскажи мне… если можешь.
– Я не могу. Я никогда никому не рассказывала. И не собираюсь. Если я расскажу… я боюсь, это убьет меня.
– Империя… – Хэн принялся размышлять вслух. – Они убили твою семью?
Она судорожно вздохнула, кивнула и выговорила сквозь плотно сжатые губы.
– Мужа. Детей. Да, они их убили.
– Сочувствую. Я не знал своей семьи. Я даже не уверен, что она у меня когда-нибудь была. И иногда, как например сейчас, я думаю, что это не так уж плохо.
– Не знаю. Может быть ты и прав, Соло. Я только знаю, что не упущу возможности как следует насолить Империи. Я много езжу по работе, и, поверь мне, это первое место за долгое время, где я не провожу все время, пытаясь придумать, как ей получше напакостить.
Хэн криво улыбнулся.
– Ну это потому, что тут нет имперцев.
Это было не совсем правдой, но почти. На Луне контрабандистов был офис имперской таможни. В офисе работал всего один человек – старик по имени Дедро Ниидальб, который работал на хаттов. При этом он именовался имперским таможенным инспектором. Он передавал сведения о кораблях и грузах моффу сектора Сарну Шильду, когда считал нужным. Никто не проверял достоверность поставляемой им информации.
Хатты заключили с Сарном Шильдом свое соглашение. Они делали ему «политические подношения» и «личные подарки» в качестве «благодарности» за то, что он был таким хорошим представителем Империи. В свою очередь Шильд закрывал глаза на деятельность хаттов.
От такого союзничества все стороны выигрывали. Прямо как в симбиозе, думал Хэн.
– Вот именно, – сказала Ксаверри. – Ни к чему трогать старого Дедро Ниидальба Тронешь его – заденешь хаттов и народ на Нар Шаддаа, и Империя может получить от этого пользу. А польза для Империи – последнее, чего я хочу.
– И как же ты стараешься насолить? – спросил Хэн, раздумывая, не могла ли она быть убийцей. Она была прекрасной гимнасткой и акробаткой, а в некоторых трюках она использовала оружие: кинжалы, сабли и виброножи. Но ему не удалось представить ее в роли убийцы. Ксаверри умна, очень умна. Хэну пришлось признаться себе, что, возможно, она умнее него. Так что в своей вендетте против Империи она скорее стала бы применять мозги, а не оружие.
На ее лице появилась загадочная улыбка.
– Я ведь сказала, что не собираюсь этим делиться. Хэн пожал плечами.
– Слушай, я сам не испытываю большой и чистой любви к Империи. Они к тому же рабовладельцы, а я ненавижу рабство. Может, я могу иногда чем-то тебе помогать? Я неплохой боец.
Ксаверри задумчиво смотрела на него.
– Я подумаю. Придется кем-то заменить старого Гларрета: он стал слишком медлительным, чтобы как следует помогать на сцене. К тому же пилот из него никакой. А мне трудно все время летать самой.
– Скажу вам по секрету, леди, я первоклассный пилот, – заявил Хэн, ухмыляясь. – Я вообще много чего умею.
– Да и сама скромность, как я посмотрю.
Они подошли к двери номера Ксаверри. Долгую секунду иллюзионистка смотрела на Хэна.
– Уже поздно, Соло.
– Ага, – он не сдвинулся с места.
Она нажала на дверной замок, и дверь беззвучно открылась. Поколебавшись, Ксаверри вошла в комнату. Оставив дверь открытой. Хэн ухмыльнулся и последовал за ней внутрь.
Хэн проснулся через несколько часов и решил не трогать спящую Ксаверри. Он тихо оделся, оставил ей сообщение на комлинке о том, что они увидятся сегодня попозже, и вышел из номера.
Солнце на Нар Шаддаа только взошло, хотя деловая жизнь на Луне контрабандистов не зависела от смены дня и ночи, которые здесь были неестественно длинными (для большинства разумных существ). Город никогда не спал, всегда находился в действии. Хэн шел домой по запруженным народом улицам. Уличные продавцы во весь голос рекламировали свои товары. Хэн принялся насвистывать несколько куплетов старой кореллианской народной песенки. Он чувствовал себя великолепно.
Он и подумать не мог, что так скучал по женскому обществу. Давно уже не встречал он женщину, которая на самом деле волновала бы его. И Ксаверри, очевидно, находила его столь же привлекательным, сколь он находил ее. Память о ее поцелуях все еще преследовала его.
Весь день Хэн считал часы до того момента, когда сможет снова ее увидеть, и втихую смеялся сам над собой.
Давай же, Соло, возьми себя в руки. Ты уже не сопливый подросток, ты…
Неожиданно что-то вонзилось ему в правую ягодицу. Поначалу Хэн подумал, что покачнулся и стукнулся задом об острый стекловидный кусок, торчащий из полуразрушенного здания рядом с ним Потом тело объяло странное пульсирующее тепло. Он запнулся, перед глазами все расплылось, потом снова собралось в четкую картинку. Да что такое творится? Руку сжали стальные пальцы, и его потащили в отходящую вбок улочку. С ужасом Хэн понял, что не может сопротивляться. Руки не слушались.
Накачали чем-то? Этого еще не хватало!
Из-за правого плеча Хэна раздался лишенный эмоций голос, принадлежащий не-человеку.
– Стой спокойно, Соло.
Хэн понял, что не может сделать ничего, кроме как стоять спокойно. В душе он бушевал, переполненный обжигающим, как звездная плазма, гневом, но снаружи его тело было абсолютно послушно этому искусственно измененному голосу.
Кто до меня добрался? Что ему надо?
