Дмитрий Виконтов - Дыхание бури
Три человека с трудом шли по коридору, поминутно оглядываясь назад. Двое в боевой броне десантных войск и здоровенный верзила в окровавленном белом комбинезоне: лаборанты за глаза называли его «Бугаем» и любили разыгрывать «салаг», рассказывая, что этот, похожий на неуклюжего медведя человек – заведующий кафедрой астрофизики в Терранском университете. А потом потешались, глядя, как на первом же занятии до новичков доходит, что это была совсем не шутка, и что за внешностью туповатого костолома скрывается ум очень талантливого ученого.
Интеркомы на поясах людей заработали одновременно с захрипевшей во всем коридоре коммуникационной системой:
"ТРЕВОГА ПЕРВОГО УРОВНЯ. ПРОДОЛЖАЕТСЯ АНОМАЛЬНАЯ ПУЛЬСАЦИЯ В КРАСНОЙ ЗОНЕ СЕКЦИИ "А". СИСТЕМА НАБЛЮДЕНИЯ НЕ ФУНКЦИОНИРУЕТ. СВЯЗЬ С КРАСНОЙ ЗОНОЙ ПОЛНОСТЬЮ УТЕРЯНА. ПРИНЯТЫЕ АВАРИЙНЫЕ МЕРЫ НЕ ЭФФЕКТИВНЫ. ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ РЕКОМЕНДУЕТСЯ НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ СЕКЦИЮ "А". ВРЕМЯ ДО ИЗОЛЯЦИИ КРАСНОЙ ЗОНЫ – ПЯТЬ МИНУТ. ВРЕМЯ ДО ПОЛНОЙ ИЗОЛЯЦИИ СЕКЦИИ "А" – СЕМЬ МИНУТ".
Десантник, буквально тащивший ученого на себе, грубо выругались. Его коллега, с которым он периодически менялся, с тревогой оглянулся на наполовину сомкнувшиеся створки бокового туннеля, по которому они добрались до этого коридора, а потом – на закрытый люк противоположной стене. Они старались двигаться с максимальной скоростью, побыстрее выбраться в незатронутые катастрофой зоны, но профессор Райнс задерживал их. Длинная рваная рана на бедре и потеря крови позволяли ему разве что не потерять сознание, но двигаться быстрее он не мог. В другой ситуации они или оставили бы его в безопасном месте, чтобы разведать дорогу, или понесли на руках, – но только не теперь. Всего полчаса прошло после катастрофы, а они на собственной шкуре убедились, что, во-первых, безопасных мест поблизости от очага попросту нет, а, во-вторых, оставаться без оружия чревато очень нехорошими последствиями.
– Седьмой, проверь коридор, – десантник прислонил профессора к стене и тут же перебросил со спины на грудь тяжелый вейер. Напарник раздраженно дернул плечом и осторожно пошел вперед, аккуратно обходя сброшенные со стен во время катастрофы декоративные плитки: большинство разлетелись на куски, но парочка тонких бледно-желтых квадратов уцелела. – Мы успеваем?
– Нет! – покачал головой отдышавшийся профессор. – Нам еще метров четыреста по этой галерее, потом санитарная зона, потом контрольный пост – и лишь за ним переход в секцию "Б". С моей ногой мы успеем разве что пройти санитарный сектор.
– И что? – яростно выдохнул тот, кого первый десантник назвал Седьмым. – Вы опять за свое? Мы никого не оставляем – зарубите себе на носу, профессор!
– У вас есть альтернатива, сержант? Надо любой ценой предупредить остальные блоки, и эвакуировать людей. Мы не смогли обесточить аппаратуру – даже если вся секция будет запечатана, это не поможет. Вы слышали – пульсация продолжается!
– Что, будь вы прокляты, вы там сделали?! – взорвался десантник. – Что тут вообще происходит?!
– НЕ ЗНАЮ! Я! НИЧЕГО! НЕ! ЗНАЮ!!! – заорал, превозмогая боль, Райнс. Его душил гнев на этого тупого солдафона, пререкающегося с ним, вместо того, чтобы спешить туда, где он может помочь людям… но еще больше этот гнев пополам со стыдом жалил его самого. Почему он молчал? Почему согласился с Фелтом? Почему не спорил, не настоял на повторной проверке, после выявленных в последнем тесте аберраций поля? Почему смолчал, когда Фелт предложил дать полную мощность на аппаратуру?
Почему… почему… почему… Он устало посмотрел на опешившего десантника и с горечью рассмеялся. Кого он пытается обмануть: ему самому было интересно посмотреть на результат эксперимента. Ему хотелось на практике проверить свои расчеты. Ему не хотелось становиться на пути Фелта и тех, кто стоял за ним. Ему не хотелось думать своей головой, когда можно было переложить всю ответственность на других – того же Фелта, в конце концов.
Что ж, он получил именно то, что хотел. Он действительно увидел нечто…
Мерный гул, зародившийся где-то в глубине блока, в мгновение ока сорвался на грохочущий удар. Палуба под ногами подпрыгнула, а затем мелко-мелко задрожала. Последние плитки оставшиеся на стенах точно корова языком слизнула, а половина панелей освещения, ослепительно вспыхнув напоследок, разлетелись дождем осколков.
«РЕГЕСТРИРУЮТСЯ АНОМАЛЬНЫЕ ВСПЛЕСКИ В КРАСНОЙ ЗОНЕ. НАЧАТА НЕМЕДЛЕЕЕЕ…»
Светло-голубые разряды плеснули из каждого коммуникатора, оплавляя предохранительные решетки; личные интеркомы озадаченно загудели, фиксируя обрыв связи. Второй удар почти без паузы перетек в третий, отозвавшийся в каждом сантиметре окружавшего их металла и покореженного пластика странной, вибрирующей пульсацией. Профессору даже показалось, что он слышит мощное, басовитое гудение десятка огромный, невидимых струн, сливающееся в завораживающий звук, но, прежде чем он успел понять, так это или нет, эхо приближающегося – или уже мчащегося во весь опор – катаклизма стихло, оставив их наедине со звенящей тишиной.
– Т…твою мать! – вырвавшиеся у Седьмого слова в полной мере выразили ощущение каждого из них.
– Профессор…
– Здесь недалеко до коммуникационного центра! – настолько твердо, насколько хватило сил, заявил он, отлепившись от стены. – Там можно забаррикадироваться. Я попробую сам добраться туда и наладить связь с ретранслятором, чтобы передать сигнал «СОС». Вы, – игнорируя набычившегося Седьмого, он ткнул пальцем в бронированную грудь второго десантника, – спешите к магистральной трубе к секции "Б" или "С". Без меня вы успеваете туда вовремя. Найдите Фримена или Андрееву – и расскажите им, что я требую полной эвакуации. Передайте им – «Фантом один». Они поймут.
– Пятый, что мы…
Десантник несколько секунд пристально смотрел на профессора, потом перевел взгляд на напарника.
– Седьмой, бластер! – еще пару секунд они смотрели друг на друга, потом Седьмой быстрым движением достал излучатель. Подумав, добавил к нему запасную обойму и протянул профессору. – Вы уверены, что хотите этого?
– Нет! – честно ответил профессор. – А есть выбор?
Пятый открыл рот, словно желая что-то сказать, но так и не нашел нужных слов. Отвернувшись, он взял наизготовку вейер и побежал по коридору. Седьмой последовал за ним, держась в двух-трех шагах позади напарника. Так, ни разу не обернувшись, они скрылись за поворотом, и только топот десантных сапог и хруст расплющиваемой керамики напоминал о них. А затем стих и он.
Профессор с трудом доковылял до противоположной стены: к его облегчению, кровотечение не возобновилось, и боль в ноге оказалась не такой сильной, как он опасался. Люк, закрывавший проход в боковой коридор, открылся без проволочек: оставалось надеяться, что доступ к коммуникационному центру не заблокирован компьютером. Ни одна панель освещения не работала, но вдоль коридора тускло горели вмонтированные на стыке стен и потолка капсулы с фосфоресцирующим составом. К удивлению Райнса сброшенных сотрясением декоративных плиток оказалось на порядок меньше, чем в главном коридоре. В мерцающем бледно-зеленом свете он видел почти не прерывающийся узор, равнодушно следящий за измученным, ковыляющим, падающим и со стонами поднимающимся, чтобы вновь черепашьим шагом идти вперед, человеком.
Как он прошел эти метры – он не понял и сам. В памяти остался только обрамленный цепочкой зеленоватых огней вход, звонкий звук неуверенных шагов, и пляшущие в черном пятне перед глазами салатовые полосы – и вдруг он понял, что стоит, уткнувшись носом в холодный металл закрытой двери, на которой висит покосившаяся табличка "КОММУНИКАЦИОННЫЙ ЦЕНТР "А". ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН". Слабо пискнув, панель доступа проглотила его идентификационную карту, подумала пару секунд и весело подмигнула разноцветными огоньками. Дверь плавно вдавилась внутрь и с шипением отошла в сторону.
Райнс надеялся, что хоть внутри горит нормальный свет, а не эта болотная мерзость, и его надежды сбылись. Отчасти: вместе болотно-зеленого, капсулы аварийного освещения испускали пронзительно-голубой свет, больно режущий глаза. Немного помогало освещение от работающих дисплеев и информационного табло, исправно информировавшего всех желающих, что ситуация из просто плохой становиться очень плохой – если кто не заметил еще. В коммуникационном центре не было ни души. Строили его по стандартному проекту, из расчета на штатную смену связистов, но здесь обычно дежурило два человека. И, наверняка, первое, что они сделали после катастрофы – поспешили спасти свои шкуры.
За спиной Райнса закрылась дверь и система безопасности, повинуясь отданной команде, заблокировала вход. Теперь без тяжелого оружия сюда будет крайне проблематично ворваться, а дополнительно введенный код обесточил внешнюю панель доступа. «Кто не успел – тот опоздал!» – истерически хихикнул Райнс, усаживаясь за ближайший компьютер: перенапряженные нервы понемногу сдавали. Мысль о том, что еще один бедолага, вырвавшийся из ада Красной Зоне, будет бесплодно пытаться попасть внутрь, как появилась, так и пропала.
