Андрей Уланов - Автоматная баллада
Оказывается, у Эмминой хозяйки был доспех.
Я помнил, как Шемяка восхищался ее курткой. Но рядом с этим… высокохудожественным произведением куртка выглядела даже не бледно, а просто-напросто убого.
Одни наплечники чего стоили – в виде черепа из сверкающей стали, с красными огнями глазниц… даже мне в самый первый миг показалось, что клыкастая пасть вот-вот сомкнётся, как спичку перекусывая так неосторожно просунутую сквозь нее руку. Чушь, но… лично я не решился бы сунуть ствол, больно уж эта конструкция походила на медвежий капкан.
Собственно доспех же… у-у-у, это была не какая-то там наспех присобаченная поверх ватника железная плита. И не простая сталь. И даже не хромоникелевая – видел я однажды и такое. Легкий, серебристый… нет, не алюминий… не догадались еще? Титан – и умри все живое!
Где создатель этого шедевра добыл титановый лист, я не мог даже предположить. Равно как думать – сколько же он провозился, подгоняя все изгибы и выпуклости под… ну, назовем это анатомическими особенностями данного конкретного владельца. С учетом подкладки – ее я разглядел лишь мельком, кажется, это был пропитанный смолами лен – стрелять по содержимому этого индивидуального танка из чего-то калибром с меня и меньше имело смысл, разве что подойдя вплотную. И непременно закрыв при этом мушку – плевать в подобный шедевр горячим свинцом решится далеко не всякое оружие. Куда большее число моих собратьев задержит боек на полпути, мечтательно прикидывая, как бы похожая чеканка смотрелась… ну, к примеру, на моей ствольной коробке?
В общем, доспех был не просто красив, он был прекрасен, и я отлично понимал, почему даже в дикой спешке бегства Анна решилась взять его.
Только вот на болоте он выглядел… как бы это сказать…
– Красная косынка на медведе!
– Что? – удивленно переспросила Эмма.
– Кираса твоей хозяйки выглядит здесь так же неестественно, как красная косынка – на медведе, – мрачно повторил Макс. – Все равно что на каждом шагу стрелять в воздух и орать: «Мы здесь!»
– А, – усмехнулся я, – ты тоже заметил, как это чудо слегка поблескивает.
– Сложно было не заметить, – буркнул «АКМС». – Даже будь я со спиленной мушкой…
– Но… – черная винтовка замялась, – если это и в самом деле выглядит столь демаскирующе, то почему…
– А зачем? В смысле, – пояснил я, – зачем пытаться делать заведомо бессмысленные веши?
– Сдается мне, – лязгнул Макс, – он намекает: сколько б его хозяин ни убеждал Анну снять этот перечищенный самовар, толку не будет.
– И на это тоже, – кивнул я. – Но есть еще одна, куда более веская причина.
– Думаю, – я прервался, глянул влево. Верхушка Пизанского Кипариса уже выступала над горизонтом сантиметров на двадцать, наискось перечеркивая облачную муть узким зеленым конусом. Значит, еще полкилометра, не больше, и…
– Думаю, это будет проще увидеть, чем выслушивать мои объяснения, – закончил я. – Намного проще. Еще минут десять.
– А ты похож на своего хозяина.
– Тем, что предпочитаю наглядный пример словам? Он этому от меня научился.
Я ошибся совсем немного – на берег болота мы вышли не через десять, а одиннадцать с половиной минут спустя.
– Господи, что ЭТО?
– Это, – с видимым удовольствием произнес Шемяка, – болота. А то, по чему мы шли до сих пор, считается прибрежной полосой… сравнительно сухой.
– Последние двести метров, – тихо проговорила Анна, – я думала, что неподалеку от тропы сдохло что-то большое. Динозавр или стадо буйволов. А теперь… оно все время так пахнет?
– Пахнет? – Айсман принюхался, точнее, сделал вид, что принюхивается. – А-а, ты про эту вонь. Нет, далеко не все время.
– Хвала небесам!
– Я не договорил. Сейчас ветер дует нам в спину, от берега, и поэтому запах почти не ощущается. Дальше будет пахнуть много хуже.
– Рик, – развернулась к скуластому девушка. – Респираторы ведь в твоем рюкзаке были?
– Не советовал бы, – быстро предупредил Шемяка, – начинать тратить ресурс фильтров так рано.
– Он прав, – шепнул я. – К здешним миазмам ваши хозяева довольно скоро адаптируются, а в скелете респираторы будут куда нужнее.
– Значит, мне придется дышать этой мерзостью? Так?
– Ну, – Сергей с очень задумчивым видом разглядывал кочку в дюжине шагов от берега. – Ты можешь повернуть назад и дышать свежим лесным…
– Понятно. Кончай трепать языком и веди нас дальше!
– Ну, пошли…
До ближайшего островка было метров двести-двести пятнадцать. Так себе дистанция, прикинул я, но если осторожно – пройдем. Мы с Айсманом, в смысле, пройдем.
Энрико, впрочем, подвох заподозрил – по крайней мере, его взгляд раз пять переместился с неторопливо зашлепавшего по жиже Сергея на заросли справа, где несколько молоденьких кленов буквально напрашивались на роль слег. Однако недавняя история со змеей, похоже, внушила-таки ему здравую мысль о том, что иногда лучше молчать, чем говорить.
Иногда.
Мы прочавкали ровно четырнадцать шагов, когда сзади донесся тот самый звук – большое и звучное «хлюп»!
Шемяка тихонько хихикнул.
– Помоги ей подняться, – не оборачиваясь, бросил он. – И – не отставать.
В ответ донеслось нечто шипяще-булькающее, но явно не похожее на пожелание долгих лет или счастливого пути.
Сергей хихикнул еще раз.
Разумеется, они здорово отстали. Еще бы, ведь Анна за эти злосчастные две сотни метров умудрилась оступиться и шлепнуться целых одиннадцать раз, я считал. Энрико, правда, сумел ограничиться всего тремя, но зато ему приходилось вытаскивать свою подругу из жижи, и в результате к тому моменту, как Шемяка закончил выстругивать первый шест, они только-только вползли на берег. Вползли и упали.
– Думаю, – произнес я, – проблема с демаскировкой благополучно разрешилась сама собой.
Закрепленная поверх рюкзака Энрико «М16» ответила мне укоризненным взглядом.
– Я бы сказал – радикально разрешилась! – лязгнул Макс.
– Угу.
Буйных стад лихо пляшущих на зеркальной стали солнечных зайчиков больше не наблюдалось. Равно как и сверкающего плетения чеканных узоров. И расплавленного золота волос. И даже лилия хоть и удержалась над ухом, но сыскать на трех уцелевших лепестках миллиметр-другой прежней белизны было бы трудновато и хорошей оптикой.
Отличный ровный – и уже начавший подсыхать – слой коричневатой жижи. На фоне которого выделялся только оскал – давно не встречал таких ровных и белых зубов у людей, большинство гробит свои клыки чуть ли не в детстве, Шемяка вон и тот до желтизны скурил – и глаза. Разноцветные… очень-очень бешеные.
СЕРГЕЙ
– Что это? – с подозрением глядя на сверток, осведомилась Анна.
– Штаны. Мои запасные, если тебе это хоть сколечко интересно.
– Мне интересно, – медленно произнесла девушка. – Мне интересно, почему ты решил, что я захочу натянуть это рванье?
– Пиявки.
«Хотя, – подумал он, – небольшое кровопускание скорее пошло бы тебе на пользу, чем повредило. Теоретически рассуждая».
– И что?
– Хочешь сказать, что не боишься пиявок?
– Отца однажды лечили пиявками. Доктор сказал, они при укусе выделяют уйму полезных веществ.
– Доктора, случаем, не Дуремар звали?
Вместо ответа Анна, широко размахнувшись, метнула в Сергея злосчастный сверток. Почти удачно – просвистев в какой-то паре миллиметров от Шемякиного уха, штаны сгинули в зарослях позади него.
Айсман улыбнулся.
– Между прочим, – весело произнес он, – зеленая поросль за моей спиной – это болотная крапива.
– Не знала, что крапива растет на болоте! – фыркнула девушка. – А то бы постаралась кинуть еще дальше. Надеюсь, ты не очень дорожил этими штанами?
– Ань, – согнувшийся над полувыстроганной слегой Энрико тяжело вздохнул и, отложив палку, начал вставать. – Ты зря это сделала.
– Зря?! Рик, ты чего! Стой, Рик, куда ты… пусть он сам лезет за своими тряпками!
– Наш добрый Рикки, – вкрадчиво произнес Айсман, – уже достиг третьей стадии болотного просветления. Теперь он уже не просто подозревает, что следопыт может иногда оказаться прав, но и предполагает, что я могу быть правым очень часто.
– И какого же хрена…
– Видите ли, ма-де-муазель… вы были абсолютно правы в своем высказывании насчет полезности пиявок.
Шемяка старательно пытался копировать тягуче-презрительную – и очень хорошо памятную ему – интонацию Рыжего Волка… сделавшего, слепившего, по косточкам заново собравшего из голодного подростка настоящего «горелого» следопыта. Рудольф любил читать подобные… лекции, а поводов для них Сережка-Лопоух давал предостаточно.
– Вернее, почти абсолютно. Но есть одна крохотная деталь, вами неучтенная. А именно – вашего почтенного батюшку пользовали, скорее всего, медицинскими пиявками. В здешней же грязи-воде обитает примерно полторы дюжины разновидностей этих червяков-кровососов, но как раз медицинские среди них отсутствуют.
