Сергей Дорош - Темная сторона Луны
– Ну вот, – сказал я. – Теперь можно и пообедать. Позволит ли сеньорита пригласить ее ознакомиться с кухней «Серафима»?
– Почту за величайшее удовольствие, – улыбнулась в ответ Аркадия.
– На первом этаже есть премилый ресторанчик. У них самая большая подборка вин и лучшие в городе блюда из свинины. Ну и, говорят, отличные рыбные блюда.
– Что ж, оценим, насколько верна информация сеньора маркиза. – Мы вместе рассмеялись.
Эта игра в церемонии, похоже, забавляла обоих. Не будь это Аркадия, я бы подумал, что девушка провоцирует меня на более решительные шаги. А с ней – кто знает. Может, она просто играет свою роль, а на самом деле готова меня превратить во чтонибудь слизистое, с бородавками и перепонками. Я эту куколку знал достаточно хорошо, чтобы не доверять ее улыбкам.
Ее сборы заняли еще полчаса. Но уж к этому я отнесся с пониманием. Обычная женщина на это потратила бы гораздо больше времени, но магия многое облегчала. Ну, косметика ей, как любой высшей, была не нужна. Зато остальное требовало времени. Наконец она вышла.
Признаюсь вам, благородные сеньоры, до того момента я на нее просто не мог смотреть как на женщину. Боевой повелевающий стихиями – неплохой туз в рукаве. Ну, еще напарница по роли, многое зависело от того, как она сыграет. Даже наши разговоры я уже воспринимал как часть игры. Конечно, этим не всех обманешь. Никогда не считал себя самым умным (Да? – Пометка Тайви.), но большинство глаз, следящих из Теней, примут нас за влюбленную парочку.
Но сейчас… Она спускалась по лестнице, и это была Аркадия, которой я не знал. Легкое светлозеленое платье наподобие хитона. На плечах его держали две золотые застежки в виде листов розы. Обнаженные руки – лишь браслеты на запястьях и выше локтя в виде змеек. Пояс – тонкая золотая цепочка – подчеркивал осиную талию. То, что я сначала принял за украшение, оказалось ее магическим жезлом, только невероятно уменьшенным. Платье доходило ей почти до щиколоток, но по бокам – два разреза до середины бедра. Стройные ножки обуты в белые полусапожки со шпилькамикаблуками. Прическа подчеркнутоскромная, но именно она довершала образ наивной юной девушки, который даже я, знавший Аркадию много лет, чуть не принял за чистую монету.
Я тряхнул головой, прогоняя наваждение. Она тихо рассмеялась:
– Что случилось, сеньор маркиз? Что с вами?
– Я сражен наповал вашей прелестью, – ответил я, отвешивая поклон. – Словно второе солнце взошло над этим захолустным городишкой, дабы милостиво подарить недостойным не заслуженное ими тепло и свет.
– Одно из двух, сеньор маркиз, – легкая полуулыбка украсила ее лицо, а карие глаза продолжали смеяться, – либо вы жуткий льстец и подхалим, либо до сего момента вы были слепцом. Правда, возможно, это часть одной из столь любимых вами шуток.
– Как я могу? – Странно, но в тот момент я говорил искренне. – Кто сможет лгать в присутствии богини?! Я проклинаю глаза мои за то, что они открылись так поздно.
– Ну что ж, я поверю вам. – Она протянула мне свою ручку. – Итак, вы хотели меня кудато пригласить?
Что там я писал страницей выше? Что знаю эту куколку? Черта с два. Позор на мою теневую голову. Теперь я начинал понимать, как в свое время она захомутала Хансера. Век живи – век учись. Идя с нею под руку, я вновь освежил в уме это правило. И еще одну истину: я знаю, что ничего не знаю. О себе могу сказать, что тогда я знал только то, что ничего не знал о настоящей Аркадии. Вернее, знал лишь одну ее сторону, самую неприглядную (с моей точки зрения). Сейчас мне открывалась другая.
«Серафим» – небольшой отель для избранной публики. Мне нравилось здесь. Не шаталась всякая шваль. А ресторанчик был роскошный, но маленький и уютный, чем он меня и привлекал всегда. Да и кухня… Словом, я не Хансер. Это он съест все что угодно. Плутон этому лихо учит. Я рос в аристократической семье. Мясо, запеченное на костре, – это экзотика, ее иногда можно, но в меру. Без острого томатного соуса половина вкуса теряется, и никто не убедит меня в обратном.
Мы заняли столик возле окна. Кроме нас здесь была еще одна парочка и какойто седой сеньор слегка потрепанного, но вполне респектабельного вида. Я ухаживал за дамой. Эти нехитрые действия словно возвращали меня в юность.
Блюда описывать не стану. Не каждый из вас, благородные сеньоры, может все себе позволить. Зачем мучить ваши желудки малозначительными подробностями? Тем более что пишу я не кулинарный справочник.
Когда первый голод прошел, Аркадия поинтересовалась:
– И каковы наши планы после обеда?
– Ну, это зависит от настроения сеньориты, – рискнул я ответить.
– Мое настроение может вступить в противоречие с необходимостью, – серьезно сказала она.
– Это верно, – пришлось согласиться. – Так вот, заниматься дарклингами пока рано. Никто из живущих в тенях не торопит событий и ничего не предпринимает без тщательной разведки. Такие мои действия вызвали бы подозрение.
– Понятно.
– Сегодня займемся друидским оружием. Есть у меня один знакомый мастер. Навестим его.
– Отлично.
– Только одна проблема… – Я замялся.
– Что не так?
– Он спартанец.
– Что? – Впервые ее спокойствие дало трещину.
– Спартанец. Багряный домен, Темная сторона.
– Луи, ты якшаешься с такой публикой?
– Вопервых, он уже давно не воюет, – слегка обиженно ответил я. – А вовторых, лучше спартанцев в оружии никто не разбирается. В конце концов, здесь – Город Ангелов, не забывай. Воинствующим темным сюда хода нет.
– Я бы не особенно верила и в их раскаяние, – мрачно ответила она.
Ну вот, а так все хорошо начиналось. Зря я заговорил о делах во время обеда.
– Пойми, Луи, Свет и Тьма – это не просто ярлыки. Это – образ мысли, образ жизни.
– Ага, видел я этот образ мысли в Стоунхендже. Забыла? Напомнить?
– В любой отаре есть паршивая овца. Дорога Тьмы проще, соблазнительней. Но ведь есть Юлиан, но есть и ЛинКеТор, который отверг Тьму.
– А почему ты не можешь допустить, что существуют такие, кому эта война принципов осточертела, кто хочет просто пожить, заниматься любимым делом и не смотреть на то, каков цвет кожи у его собеседника?
– Из этой войны так просто не выйдешь. Особенно если ты дрался на стороне Тьмы. Живым тебя выпустят, только надеясь, что от тебя и впредь будет польза.
– Агий просто ушел. Он великолепный оружейник, он уже давно ни с кем не воюет, просто хочет пожить в мире остаток отпущенных ему лет.
– Он стар?
– Довольнотаки. Я путаюсь в низших, плохо разбираюсь в сроках их жизни, но он сед, лицо в морщинах – значит, стар.
– А среди спартанцев трусов убивают, так?
– Ну да. Считается, что они ставят под удар весь отряд. Все сражаются. Тому, кто побежит, – смерть, таковы их законы.
– И низших темные используют как пушечное мясо.
– Да… а это при чем?
– Если он дожил до седин, он был одним из лучших низших воинов домена. Иногда таких делают высшими, но не отпускают. Это слишком невыгодно. Как он смог уйти? Ты не думал, сеньор шпион?
– Нет, признаться.
– А должен был. Твой профиль – контрразведка, так?
– Так.
– Я не думаю, что он в Городе Ангелов просто так. Но зачем он здесь – это уже по твоей части.
Я задумался. Больно стройно. Ладно, черт с ним. Пусть у Воинства голова болит. А Агий – не моя проблема.
– В любом случае он лучший специалист. Если ничего не скажет он – не скажет никто. Просто не хотел, чтобы ты начала метать молнии, едва увидев бледность его лица.
– Извините, сеньор маркиз, – вновь перешла она к прежнему тону, – но мое уважение к вам как к живущему в тенях упало, как сказал бы ваш друг Гольдсман, на несколько процентных пунктов.
– Вопервых, Гольдсман не мой друг, а мой банкир. Вовторых, не пойму причин, а втретьих, откуда у высшей такая осведомленность в финансовых терминах?
– Не заставляй его падать еще ниже, Луи. Я не из аристократии, не живущая в тенях, но и не дикарка. Коечто знаю, а бледное лицо для меня не то же, что красная тряпка для быка. С аналитическими способностями, которые вам приписывают, ты должен был это понять и сам.
– Нет, не пойми неправильно, просто твой характер…
И тут он выдал себя. Аристократ потрепанного вида. Бросил взгляд в угол, где были самые густые тени, и кивнул, а потом повернулся к нам. Я узнал этот взгляд. Он читал по губам. Но виду не подал.
– …а еще и делая скидку на эту публику, я могу сказать, что ты вполне могла бы пришибить старичка прямо у входа в его дом.
Молодец Аркадия. Понимать знаки она не была обучена, но сообразила, что понес я всякую пургу не зря. Она достала зеркальце, глядя в него, поправила прическу. Живущий в тенях сразу раскусил бы этот нехитрый трюк, но дарклинги – прерывающие нить.
