Юрий Валин - Окраины. Штурмовая группа
– Из органов, – пробурчала уполномоченная ФСПП, отдирая крышку с баночки сыра. – Так уж жизнь сложилось.
– Из ЧК? – поинтересовался зачем-то Марик.
Баба-яга глянула снисходительно:
– Совсем за ископаемое держишь? Нет, там не довелось. И в НКВД не успела. Вот в МГБ… Да что вам буквы-то? Устарели мы физически. На вас, сопляков, вся надежда. Да на таких, как Пантелеев. Его и охраняю. Вот некого больше, кроме старухи, приставить. Не осознали еще, мать их…
* * *Шли уже городом. Снова накрапывало. Марик смотрел в спину стоящего на носу катера Пантелеева. Когда экстрасенс пошел на верхнюю палубу, Марик решился.
Под металлической крышей здорово дуло. Пантелеев сидел на неудобной решетчатой скамье, накинув капюшон куртки.
– Извините, Леонтий Петрович, можно обратиться?
Экстрасенс кивнул. Глаза у него были темные, тусклые.
Марик неуверенно начал:
– Понимаете, я на Академической жил. Там два дома, ну, они…
– Кратковременное «окно» очень крупных размеров. Мне рассказывали. Я еще в Торжке тогда был, но в курсе. Нашумевший прецедент.
– Слушайте, раз уж мы земляки, – Марику стало совсем неловко. – Я в пропавшем доме с девушкой жил. С женой…
– Печально.
Марик дрогнул, попятился:
– Понятно. Извините…
Пантелеев вздохнул:
– Постойте, Марат. Понимаете, я утешать не умею. Я вообще не совсем экстрасенс. Я этому не учился. Всегда считал лишним…
– Я понимаю. Извините. Просто хотелось хоть что-то узнать.
– Руку дайте, пожалуйста.
Марик дал правую руку. Никаких особых ощущений. Экстрасенс склонил голову, словно пульс считал. Наконец, взглянул хмуро:
– Ничего определенного не скажу. Далеко ваша девушка. Специалисты на месте работали, но увы. Если хотите, могу в Центре подробности узнать.
– Был бы очень благодарен. Мне без Светки… ну, совсем никак.
– Это я понял. Но видите ли, в чем дело, Марат. Обстановка так складывается… Мы слишком много дверей открыли. Теперь пытаемся закрыть, но не очень получается. С ключами не разберемся.
– Так ведь работаем, – прошептал Марик. – Ключи подбираем.
– Да. Но до успеха далеко. Например, этот «Мадрид» ключом может быть. Или мы с вами. Вот только запрем мы дверь или распахнем еще шире – еще вопрос.
– Вы уж как-нибудь заприте. – Марик поправил на плече автомат. – Выясните все и заприте. Накрепко. Деваться-то нам некуда…
* * *На пристани раненого погрузили в «Скорую», туда же усадили чихающего Росса. Марик кратко доложил об операции прибывшему координатору, выволок с катера баул со снаряжением.
Поисковики ждали у машины:
– Садись, подбросим.
– Да мне на метро быстрее, – пробормотал Марик – ехать в одной машине с Пантелеевым ему очень не хотелось.
– Ну, бывай тогда. – Бабка протянула пятнистую лапку. – Молодцом держался. Отмечу в рапорте. И капитана отмечу, не растерялся, – она кивнула на катер.
Сергеич бродил по носу М-103, зачем-то топал каблуком по палубе.
– По установке ДШК прикидывает, – усмехнулась Надежда Вениаминовна. – До всех нас доходит. Жаль, что поздновато.
Пантелеев руку патрульному на прощание не подал. Видно, чувствовал, что и так погребального настроения нагнал.
Глава 6
Тебе Повезло: Ты Не Такой, Как Все
«Интерфакс». «Пресс-служба ГУ МВД РФ по Москве отказалась комментировать высылку очередной партии нелегалов в неприспособленных для перевозки людей вагонах».
The New York Times. «Журналист, обвинивший вероятного кандидата в президенты США Каролину Пикард в сексуальных домогательствах на рабочем месте, получит компенсацию лишь после отмены «Особого положения» в штате Нью-Йорк».
«Московский кроманьонец». «Судебное разбирательство теряет свой смысл, свою интригу. Юристы, неужели вы опять промолчите?!»
Из сводки ФСПП
Поисковая служба
Отделение «Боспор-29»
20 мая. 8.15
Вместо будильника коротко звякнул телефон, спаренный с аппаратом в кабинете. Вообще-то весь личный-наличный состав боевого ядра отделения «Боспор-29» уже не спал – целовался.
– Абздольц, вообще ни минуты личного времени. Я возьму. – Мариэтта приподнялась, но телефон уже умолк – трубку сняли в кабинете.
– Вот коммуналка, – вздохнул Андрей.
Мариэтта сунулась в коридор, замерла и сдержанно поздоровалась:
– Доброе утро, мосье комиссар. – Боец Капчага, пытаясь одернуть куцый подол рубашечки в оранжевых кружевах, проскользнула в санузел.
Андрей выглянул – комиссар стоял в дверях кабинета и пожевывал незажженную сигару. Молча помахал листком с телефонограммой.
– Благодарю, – сказал Андрей. – Скучаете по оперативной работе?
– Отчего не помочь коллегам? – Полицейский комиссар ткнул сигарой в сторону санузла. – Не находите, что девчушка похорошела? И стала куда более толковой подчиненной. Если честно, а, старина?
– Если честно, то да. Но мое старомодное коммунистическое воспитание не одобряет обсуждение подобных тем. По крайней мере на трезвую голову. Я жутко закомплексован.
Комиссар широко, фирменно ухмыльнулся:
– Неужели? Наша сеньорита о вас того же мнения?
– Да хфатит фам сплетнифать, – выглянула энергично работающая зубной щеткой Маня. – Фыезд? Дафе чаю не пофьем?!
Андрей двинулся одеваться, коллега Капчага прямо с зубной щеткой метнулась в пищеблок ставить чайник. С возмущенным фырчаньем туда же пронесся Пуштун, прочувствовавший, что может остаться без законного утреннего кормления.
* * *– Что это нам на бухгалтеров так везет? – проворчала Капчага, закидывая на плечо рейдовый рюкзак.
– Опасная профессия. Правда, этот Валерий Михайлович не бухгалтер, а экономист. Ведущий сотрудник.
– То-то они там в офисе в такую рань всполошились. Не успеет человек толком сгинуть, а начальство уже на ушах. Я и говорю: вообще никакой личной жизни у населения.
Пока ехали на Варшавское шоссе, Мариэтта фантазировала на тему, куда именно могло занести ведущего экономиста. Объект: Нечаев В.М. 61-го года. Исчез из своего рабочего кабинета. Семейное положение: разведен уже более двадцати лет. Дети взрослые, живут отдельно. Материальных проблем не имел. Алкоголь и наркотики – отношение резко отрицательное.
– Влюбился, – сделала совершенно логичный вывод Капчага. – Большое, безответное чувство. Она молода, длиннонога и жестокосердечна. Или экономистов в таком возрасте ноги вообще не волнуют?
– Давайте без намеков.
– Абзац, какие намеки?! Вы же, Андрей Сергеевич, на седьмом десятке будете за девчоночками, как гонный лось, носиться. Да я не против. Буду тебя настойкой женьшеня, элеутерококком и этим, как его, Фужуньбао, подкармливать.
– Мерси. Но придется учитывать текущую военно-политическую обстановку.
Маня вздохнула:
– Не обламывай. Ладно, пока этим Валерием Михайловичем озадачимся. Куда деваются заслуженные экономисты? Они же как Штирлицы.
* * *След действительно взять не удалось. Кабинет был небольшим, но вполне достойным. Шкафы с сотнями скоросшивателей, хорошее кожаное кресло, современный ноутбук. Ровно расставленные на подоконнике «денежные деревца». И вообще порядок идеальный. Андрей посмотрел на настольный прибор из натурального дерева. Точеная «башенка» с безупречно заточенными карандашами, три ручки лежат отдельно, в явно неслучайном, строго по размеру, порядке. Утомленный оператор кординаторской группы сидел под дверью и развлекался, пытаясь взять крупным планом среднюю часть младшего сержанта Капчаги с виднеющимся из-под полы куртки краем импозантной кобуры. Маня показала оператору кулак.
– Давайте-ка сюда еще разок эту старшую тетеньку пригласим, – сказал Андрей.
– …Понимаете, все как всегда было. Мы с Валерием Михайловичем всегда приходим рано. Пока офис пустой, можно спокойно поработать. Потом текучка наваливается, а у нас полугодовой отчет. Новые филиалы открылись, ну, вы понимаете…
– Вполне. Вы продолжайте, продолжайте.
Дама, моложавая, ухоженная, жалобно моргнула. Глаза за тонкими стеклами дико дорогих модных очков были растерянны – искренне потрясена бухгалтерша исчезновением коллеги.
– Я пришла, ну, все как обычно. Кексики вот испекла. Я, знаете ли, сама пеку. С вишенками. У нас традиция. Утренний чай, по-домашнему…
– Понимаем. Извините, а вы в каких отношениях с Валерием Михайловичем?
– Господи, да что вы такое… Мы – коллеги. Валерий Михайлович – изумительный специалист. Таких, как он, единицы. Его статьи по амортизации внеоборотных активов вся страна читает. Как вы можете на какие-то пошлости намекать… – Из-под очков достойного главбуха потекли прозрачные слезки.
