Андрей Альтанов - Зона Посещения. Гайки, деньги и пила
– А то! – Я бодренько хлебнул спиртного и передал фляжку Чичероне. – Это моя единственная связь с прошлой жизнью. И я думал, что она уже безвозвратно утеряна.
– Ну, есть там, в погребе, за стеллажами небольшая яма, обложенная тесаным камнем.
– Угу, есть такая! – кивнул я. – Я в том погребе часами брожу – жратву и выпивку выбираю. Василий мне доверяет и пускает туда без присмотра. Я один ему за день такую кассу делаю, как все тамошние нищеброды за неделю. В той яме бочонки с розливным бухлом стоят, которые в форт китайцы на зоноходах привозят.
– Так вот, одна из стен этой ямы – вход на скрытый нижний уровень, о котором новые хозяева ничего и не знают. Внизу есть несколько небольших комнатушек с разным добытым хламом. В одной из них – вход в сеть пещер. На словах сложно объяснить, как проход на нижний уровень открыть, но могу показать, если заглянем туда на огонек.
– Посмотрим, как карта ляжет. Может, и заскочим…
Я почесал бороду, словно в раздумьях, а про себя выдал цветистое ругательство. Ведь надо же было так случиться, что именно в этот сталкерский приют я и планировал зайти, когда прокладывал обратный маршрут. Могло ли это быть совпадением, или сама судьба так удачно ведет меня? В конце концов, как бы меня ни пугали кровавые видения из прошлого, а разобраться с ними рано или поздно придется. Возможно, когда я все вспомню, меня оставят эти сны, а с ними пропадут и боли. Не буду же я всю оставшуюся жизнь грешников на кострах сжигать! Или буду?
– Ну что, теперь мой вопрос! – Чичероне вернул мне флягу и взял в руки наполовину опустевшую миску. – Что, собственно, ты решил со мной делать? Кому из упырей хочешь сдать?
– Хе-хе, уже думал, что ты и не спросишь. – Я призадумался, ответить нужно было так, чтобы не спугнуть клиента, а заодно и расположить его к себе. – Да пока не знаю, что с тобой делать!
– Как так?! – Бродяга чуть не поперхнулся, подобного ответа он не ожидал.
– А вот так! – Я развел руками и начал рассуждать вслух: – Я честный сталкер, никогда друзей не предавал, слово свое всегда держал, кодекс бродяг соблюдаю. И «первый сталкерский» не горю желанием нарушать. Сдать тебя в любую контору охотников за головами равносильно сотрудничеству с МКЗП. Ни для кого не секрет, что это правительственные спецслужбы тебя заказали. И дурная слава обо мне разлетится быстро – уж больно ты известная птица. А в нашей среде сие равносильно самоубийству. Стрельнут в спину при удобном случае и все мое барахло разметают.
– А как же деньги? Двух с половиной лимонов тебе разве не хватит, чтобы с Зоной завязать? Или сколько там сейчас за мою голову дают?
– Ну почему только за голову? – Я коварно улыбнулся; бродяга, кажется, не знал, во сколько его живого гэбисты намедни оценили. – За тебя целого и невредимого российская служба контроля Зон Посещения предлагает пятьдесят лимонов зелененьких.
– Сколько?! – У Чичероне глаза полезли на лоб.
– А те дятлы, которых ты накрыл в пещерке, так вообще где-то иностранного заказчика отыскали, который за тебя сто вечнозеленых лимонов обещал.
– Охренеть! Да за такие деньжищи я и сам бы себя сдал! – Бродяга взволнованно вскочил и стал метаться взад-вперед. – И срал бы я на «первый сталкерский»! Да и на второй, и на третий, на весь кодекс сталкера – горкой в три слоя! И какого черта я из-под «грозового купола» вылез-то?! Эх, знал бы про такой расклад, давно бы уже под нож лег, пластику бы сделал, новое лицо себе забацал!
– Пластика не помогла бы, – я покачал головой и решил немного прибрехать, чтобы большего страху напустить, – они сейчас всех по отпечаткам и ДНК высекают. Самолично слышал и даже сталкивался – гэбисты начали ставить по всей торговой зоне и приютам хитрые приборы, под бытовуху замаскированные. Ты только коснулся их, а они твою ДНК и пальчики уже отправили куда надо. Так что твоя поимка – это лишь вопрос времени. Мне повезло, что я у доктора каких-то там наук флешку подрезал, а по ее данным нашел тайничок и записочку для тебя. Кстати, а что там за эксперимент упоминался?
– Сначала ответь на мой вопрос. – Чичероне прекратил носиться под сферой и сел на свое место. – Так что ты со мной решил?
– Скажу начистоту. – Я выскреб ложкой остатки каши и отложил миску. – Есть у меня одна проблема личного характера, которая не позволяет мне покинуть Зону. И деньгами она не решается. Так что даже сто лаймов мне не помогут. Но это не значит, что я настолько равнодушен к бабкам. Просто я подумал: если эти упыри за тебя живого такие деньжищи дают, значит, ты что-то такое знаешь, что стоит намного больше сотни лимонов. Вот только ума не приложу, что же это за сведения такие могут быть? Может, просветишь? А вдруг и меня эта информация заинтересует больше, чем обещанная за тебя сумма.
– Хм, даже так… – Бродяга призадумался, взвешивая все «за» и «против». – Ну ладно. Тоже буду откровенен. Охотятся за мной действительно из-за информации, но не какой-то одной. Я много чего знаю. Например, владею исчерпывающими данными о так называемом сталкерском сопротивлении, которое принципиально мочит всю правительственную шушеру и придерживается золотого правила «Зона для сталкеров».
– Серое сталкерское братство, что ли?
– Почти… – Чичероне усмехнулся. – Серое братство – всего лишь клуб по интересам, в котором царит полная анархия. Бродяги, состоящие в его совете, ничем не лучше бандитов, живут по своим понятиям, гордо именуемым «кодексом сталкера», который сами же периодически и нарушают. Какое-то влияние они имеют лишь во внешнем кольце Зоны, а в сердце аномальных территорий никто из них со своим уставом не лезет. А представь себе такое же «серое братство», но живущее под «грозовым куполом», со строгой дисциплиной, иерархией и имеющее огромнейшие ресурсы – свои бункеры, научные лаборатории, инженерные команды, небольшие производства и целую армию обученных и оснащенных по последнему слову бойцов. И добавь к этому еще тот факт, что это именно они контролируют весь трафик аномальных культур в Зоне и не допускают никого, кроме своих людей, к «аномальным полям», где эти культуры выращиваются.
– Ого! – присвистнул я. – Контроль над самым востребованным в мире товаром – это что-то! Так вот ты каких «киборгов» в своем блокнотике зарисовывал. – Я постучал по нагрудному карману, где спрятал записную книжку бродяги. – Но мне-то какой в том интерес? Ну, есть какая-то одна «мафия», которая что-то там доходное контролирует, и есть другая, которая желает отобрать этот контроль. Как-то неинтересно.
– А хочешь сам присоединиться к этой серьезной команде? Такому опытному бродяге там найдется местечко. Я могу замолвить словцо.
– Не-е-е, – я невольно передернулся, – по сути, я одиночка-разгильдяй, и меня до усрачки пугают слова «строгая дисциплина», «иерархия». Боюсь, что эта информация меня не особо возбуждает. Попробуй еще.
– Ну, если бы я знал, какая у тебя личная проблема, что не позволяет Зону покинуть, то, может быть, смог бы помочь. – Чичероне сделал хороший ход; и на мой вопрос не ответил, и своего как бы не задал, а мне теперь отвечать нужно.
– Сомневаюсь, что ты сможешь хоть чем-то помочь, – я неохотно, но все же выдавил из себя слова; в душе всегда теплилась надежда на чудо и избавление от моего проклятия. – Если, конечно, ты не гипнотизер какой-нибудь, способный амнезию побороть. Или невролог от Бога, который может убрать гребаные фантомные боли…
– А вот с этого места поподробнее, – старый сталкер прищурился, – с амнезией – не факт, но вот со вторым пунктом проблемы, пожалуй, смогу помочь. Доступны мне кое-какие технологии, которые многим помогали, с разного рода нервными расстройствами, но мне нужно знать суть проблемы.
– Что, реально эти твои «технологии» могут убрать любые боли?
Я с сомнением воспринял его слова, а в душе уже вспыхнул маленький, но зудящий такой интерес. Чем черт не шутит? А вдруг и впрямь этого типа мне послала сама судьба или, что еще лучше, ее величество Зона? Ведь если я избавлюсь от этих своих снов, от адских мучений, что следуют за ними, то обрету истинную свободу. И смогу карать грешников уже просто так, в качестве хобби…
– Нет, не любые боли, – Чичероне мотнул головой, – а только фантомные, о которых ты сказал. Не поверишь, но еще до Зоны у меня была врачебная практика: работал с десантниками, покалеченными в разных конфликтах. Изучал тогда их фантомные ощущения. Ну, когда у человека нет руки, а она чешется или болит. Много чего интересного для себя открыл, занялся углубленным изучением вопроса, серьезно увяз в нетрадиционной медицине, выдвинул несколько спорных и таких же нетрадиционных теорий, за что и был изгнан из института. А ведь смутил тогда наших профессоров всего один не такой уж и антинаучный факт, что любой человек, кроме плотного тела, имеет еще и тонкое…
