Дмитрий Манасыпов - Питерская Зона. Запас удачи
Казалось бы – да ну, как так? Да вот так. Настоящий шоколад дорог. Потому как натурален. И, это важно, он не просто сладок, вкусен и просто ай как порой приятен. Настоящий шоколад питателен. Настоящий шоколад легко и быстро усвояем. Настоящий шоколад входил в продуктовый припас полярников, подводников и просто крутых перцев в те времена, когда мир был немного меньше.
Настоящий шоколад не тает в руках. Это прерогатива молочного или, скорее, приторного месива коричневого цвета. С настоящим шоколадом надо помучиться, прежде чем он начнет подтаивать. И лучше всего к нему подходит горячий чай. Лучше без сахара. Хотя если хочется, то почему бы и нет.
Но, и это тоже важно, шоколад можно также приятно употребить и без чая. Просто, сильно хрустнув туго поддающейся плиткой, отломить неровный кусочек. Положить в рот и ждать. Дальше, знаете же, все произойдет как надо и само по себе. Когда подтает, на какой-то короткий миг вы просто забудете про все. Крохотное мгновение возвращения в детство. Закрыть глаза и просто наслаждаться. Впитывать вкус, катая по языку и нёбу потихоньку становящийся все меньше мягкий сладкий комок.
Да-да, мать его так, только настоящее, только живое. И настроение, и вера в себя запросто вернутся благодаря крохотному и безумно вкусному брусочку из какао-бобов, масла, сливок и сахара. Ну и если шоколад настоящий, хотя бы хорошего ванилина, а не очередного глутамата. Вот и Мара, если уж честно, полностью подтверждала версию о полезном воздействии на организм шоколада после стресса.
Более чем. Найденного мною куска шоколадки хватило ровно на столько, чтобы она вздохнула, легла на спальник и заснула. Вот и ладушки. Караулить глупо. Никто сюда не пролезет. Да и Раздва не даст за просто так пролезть в старый, но от того не ставший менее уютным кунг.
Дела прошлые-2
Вывеска подрагивала, скрипя в ритм ветру. А тот дул что-то совсем неприлично. Неимоверно издевательски дул сегодня ветер. С залива, судя по еле заметному запаху соли.
После Прорыва чаще всего несло не морем. Пахло остатками гари и трупами. Позже прибавились тяжелая гуща болот, сырость появившихся провалов в подземелья Питера. Ну и, чего уж там, временами остро и дразняще вклинивались сгоревший порох и железная сладость пролитой крови.
Самая окраина, казалось бы, ну-ну. Окажись рядом кто из военных, они бы нам показали «окраина».
Вообще, если уж честно, какого-то общего и понятного деления Зоны СПб нет. Да, ее ограничивает КАД. Ну и что? Обзывают ее владения все по-разному. Моя личная картография включала в себя Первый, Второй и Третий круги. И вот ведь, если накладывать на карту, то граница Третьего выпирала аж к самому Парголово. Почему?
Потому как не километрами едиными стоит мерять и делить Зону. Нет, понимать ее размеры можно – и нужно – совершенно иными формами измерения. Теми, что просто так на карту, электронную, пластиковую или бумажную, не нанесешь.
Количеством пройденных шагов – запросто. Шаги ж здесь, в Зоне, не такие, как за Периметром. Это там вы можете себе позволить идти прямо, налево или направо, да хотя назад приставным шагом. Не задумываясь и стараясь не наступить только в лужу или в собачье дерьмо. Зона такого не позволяет.
Прежде чем сделать шаг, особенно начиная со Второго круга, стоит проверить, взвесить, прикинуть… и только потом обойти опасное место. По-другому никак, если жизнь и здоровье дороги.
Вот, к примеру, сейчас… Ну, казалось бы, чего тут такого? Ничего, окраина города, не более. Метро «Пролетарская». Хотя кто знает, питерские могли ее называть и просто «Пролетаркой». Сейчас вообще модно сокращать все, что можно сократить. Ну, тяжело даже не языком, пальцами пошевелить, по клаве или сенсору пробежаться.
Круглая завалившаяся блямба станции, трамвайные пути с навсегда замершей пластиково-стеклянной гусеницей 631-го трамвая Усть-Катавского завода. Ретро, не трамвай. А ведь к моменту Прорыва был инновационным и модным, внедряемым к чемпионату мира по футболу. Я-то был маленьким, но помню, как хохотал отец, наблюдая нахмурившегося сурового и усатого дядьку на экране плазмы. Это сейчас, даже не копаясь в исторических сайтах, могу точно сказать: Бацъка истово негодовал из-за отказа белорусской «Метелице». Беда прям.
Так вот, чего это про трамвай-то? Да все просто. Как пример, смотрите.
Там, за Периметром, проще сказать: да тебе сто метров до метро. А здесь не так. Здесь мне и Урфину, пошедшему со мной компаньоном, надо: пройти десять шагов по прямой от трамвая к метро и потом еще десять на два часа. И остановиться, осмотреться. Невелика разница при разговоре, да уж. В реале разница велика.
Первое: трамвай аномальный. Почему? Здесь прошлась первая волна великой «серой слизи», спящей под Питером. Как это понять? Любое органическое соединение она пожирает, растворяет и включает в себя. От человека в лучшем случае остаются металлические пуговицы, клепки и молнии. Пластик «слизь» потребляет за милую душу. И от трамвайки, наполовину сделанного из пластика, должен остаться металл огрызка и битое крошево стекол. А вот шиш. Вон он, полностью целый.
Второе: почему надо осматриваться после десяти шагов? Потому что на гравии, оставшемся от асфальта после «слизи», навалена огромная куча металлических стоек, стенок, профилированных листов и прочей байды от всех киосков на пятачке. А это опасно. Само по себе оно же никак не появится, верно?
А какого ляда мы приперлись сюда на пару с Урфином? Ну, как вам сказать? По нормальным сталкерским надобностям. Найти, что плохо лежит, и убраться за Периметр, срубив бабла. Конкретно в данном случае нам надо на ту сторону. Во-о-он там, за второй линией трамвайных путей и за той самой грудой металлолома лежит наша цель. Или стоит? Наверное, стоит.
Дом номер двести двадцать семь по проспекту Обороны, корпус два. Квартира… ага, так и сказал. Мне эта инфа стоила немало в дойч-марках, между прочим. Другое дело, что оно того стоило. Если выгорит.
Многие ювелиры старой закалки не доверяют банкам. Или сейфам в арендуемых помещениях. Скажем так… сложно их не понять. И не стоит удивляться, что у кого-то из этой братии сейф есть дома. И именно такой милый малыш, «триста шестой» от «Кросны», ждал меня и негаданного напарника впереди. По этой причине и пришлось его брать. Урфина, в смысле. Тащить сейф – неудобно и опасно. Комбинации нет. Переть автоген – глупо. А вот использовать интересную газовую смесь, изобретенную ребятками Грека, – самое то. Черт его знает, что входило в ее состав, но способ действия мне нравился.
Самое главное в случае ее применения, как легко догадаться, найти отверстие для газа. Потом подключить гибкую металлическую трубку, открыть вентиль на баллоне и ждать. Только фишка тут такая… баллонов, на провсякий случай, следует тащить две штуки. Вот потому со мной и пошел Урфин.
А ветер, понимаешь, выл и скрипел плохо закрепленной вывеской. Этакой смешной вывеской, сделанной в стиле ретро: «Магазин №…» О как. И пахло морем, если не обманывали фильтры респиратора у маски. Чем там пахло Урфину, не знаю. Ему, судя по всему, пахло не так умиротворяюще, потому как ствол его АС так и рыскал во все стороны. Ну, он ветеран, года полтора здесь ходит, знает, когда может что-то пойти не так. Да и сообщение от Рыси на Стене говорило четко и ясно: на Обуховской пропали трое бродяг. А Рысь плохого не посоветует.
Это точно. Про Рысь знала даже такая зеленая сопля, как я.
– Хэт? – Урфин сдвинулся чуть вбок.
– А?
– У тебя с собой бронебойные есть?
А то, уважаемый ветеран, конечно, есть. Уже научили, что стоит брать с собой минимум один магазин. В смысле, если идешь во Второй круг. Про кого, про кого, а про здоровяков услышал раньше, чем мне рассказали про «калитки» в Зону.
– А, ты уже магазин поменял? Растешь, душок. Давай-ка иди первым. А я тебя прикрою.
Обижаться и качать права будем потом. Раз уж мне выпало найти адресок, то ведомый тут Урфин. Но спорить себе дороже. Мне этот сейф нужен позарез. Очень нужен. Пусть ветеран прикроет, не обломаюсь. Потом обломаю ему что-то, когда тяжело-спиртовое употреблять в «Борще с пампушками» станем. Или в недавно открывшейся «Солянке».
Ветер тонко взвыл, подняв пыль. Где прошла «серая слизь», пыли всегда предостаточно. Такая уж у нее особенность – оставлять после себя практически пустыню. Серо-белую городскую Сахару посреди Питера. Сальвадору Дали понравилось бы, зуб даю.
Не нравится мне вон тот кусок впереди. Очень не нравится. Что-то в нем не то. И воздух вроде не мерцает теплом. И не тянет странными запахами. И вообще кусок как кусок. Гравий от асфальта, бетонные прямоугольники бордюров, торчащие грязно-белыми зубами, отброшенный «слизью», прущей снизу, люк, ржавый и с еле заметными буквами. Даже не ГУП чего-то там времен первого Темнейшего. А вообще – ЖКХ города Ленинграда. Винтажная ржавая хрень, ага.
