Владимир Ильин - Напряжение растет
Беда соревнований вовсе не в проведении и награде. Их не проводят уже десятки лет еще из-за того, что раньше многие не стремились выиграть, а использовали формат под родовую месть. Дети ушли в лес, кто-то попал, допустим, в волчью ловушку, так кого винить? Организатора, разумеется. А то, что охотников в том лесочке уже сотню лет не было — никого не интересует…
— Относясь к вам с огромным уважением, — изобразив задумчивость, не торопился Евгений Александрович. — Полагаю, что вы действительно проведете все безупречно и на высочайшем уровне.
Долгорукий ободряюще улыбнулся.
— Тут и сравнивать нечего, — подали голос с дивана, демонстрируя, если судить по тону — чистое восхищение Долгорукими.
Ожили от первого впечатления, отыгрываются подначками. Тут никто снизу вверх смотреть не станет, не те люди. Но Евгению Александровичу было достаточно, чтобы не смотрели сверху вниз.
— То есть, вы не против? — Долгорукий бросил взгляд в сторону, и кое-кто закашлялся очередным, невысказанным на этот раз, комментарием.
— Однако наши приготовления, силы, вложенные в проведение, организация охраны, масштабное строительство нами произведенное, вы ведь понимаете? — Словно сомневаясь, продолжил князь.
При этом, у Шуйского не было сделано ровным счетом ни-чер-та! Но если им что-то от него нужно, то ни в жизни он не отдаст это бесплатно. Поэтому в последующей речи Евгений Александрович разливался соловьем, описывая будущие дворцы спорта и величественные сооружения, численность охраны и привлеченных высокооплачиваемых специалистов, с холодком ужаса представляя, что все это придется экстренно построить, если он перегнет палку.
— О, разумеется! Я найду, чем это вам все скомпенсировать. Думаю, за столь шикарную идею я внесу за все ваши команды вступительный взнос.
— Взнос? — Нейтрально поинтересовался один из сидящих на стуле — Вельяминова сын, если Шуйский не ошибался.
— Скажу верно, что вы все не против, если организацию соревнования, его программу, географию и награды возьмет на себя клан Долгоруких? — Как и полагается, молодой человек был проигнорирован. Без «разрешите, будьте любезны, не соблаговолите, проявите милость» к нему мог обращаться только равный.
— Бесспорно…Это лучшее решение… Теперь порекомендую сыну поучаствовать… Становится интересно…. - доносилось на разный лад.
— Для наилучшего проведения и подогрева интереса участников, а так же разумного ограничения на число команд, я предлагаю ввести взносы на каждого участника. Справедливо, господа?
— Не имеем ничего против… разумеется, князь… победитель получает все, а?
— Для победителей приготовлена достойная награда, — дипломатично улыбнулся Долгорукий. — Рад вашему единодушию. Раз так, с завтрашнего дня всем заинтересованным в участии можно вносить по сто миллионов рублей за команду из пяти человек.
— Сколько?! — Кашлянул один из представителей.
— У Вяземских кончились деньги? — Иронично прищурился князь.
— Мы имеем ввиду, не будет ли этого мало? — Резко оправил тот воротник. — Труд настолько уважаемого всеми нами князя…
— Мы проводим соревнование на добровольных началах и вовсе не нуждаемся в вашей… Помощи, — будто говоря о грошах, отмахнулся Долгорукий. — Мы планировали обратить взносы на благотворительность.
«Они детские дома золотом решили покрыть?» — меланхолично задался вопросом Шуйский. — «Многим (не из присутствующих — само собой) придется занимать деньги, а если вспомнить о родах, где кроме герба и гордости нет ни гроша, то спрос на наличные вскоре изрядно возрастет. Надо будет под это дело заиметь десяток-другой полезных должников…»
Титул еще не означал богатства. Даже княжеский — земли могли быть бедными, а хозяин плохим управленцем — например. Хотя богатство тоже не означало, что можно вот так взять и вынуть сотню миллионов — есть ведь бюджет, планирование, фонды, да и редко кто держит суммы просто на счету, ведь деньги должны работать, кружась по миру в облике товаров.
— Но раз вы настаиваете, то давайте объединим ваше предложение и господина Углицкого. Пусть взнос будет двести миллионов, половина которого отойдет роду победителя.
— Что?! — Возмутились уже с диванчика.
— Вы сомневаетесь в победе? — Деланно изумился Шуйский, подначивая.
Теперь точно будут лезть в долги, но не отступят.
— Командам с ваших земель, князь, можно не перечислять взнос, — благожелательно кивнул Долгорукий.
— В самом деле, раз они все равно к нам вернутся, — согласился Евгений Александрович, вежливо раскланявшись.
— Да никогда Гагарины не уступали Шуйским!… При всем уважении, но мой сын уже изволил участвовать, так что незачем ссориться, ведь есть еще второе и третье место… Призовые мы так же отдадим на благотворительность, нам будет достаточно победы… — громом разразилось бурное обсуждение пополам с хвастовством, лестью и железной уверенностью в собственной исключительности.
И все это под практически слышимый скрип извилин на тему «кого отправить так, чтобы при поражении отбрехаться?».
— Господа, — голос, пропитанный могуществом, ворвался в зал, вжав остальные звуки в бархат стен. Даже Шуйского проняло.
Его высочество цесаревич Сергей Дмитриевич поприветствовал всех милостивым наклоном головы, стоя в двери с ослепительно красивой рыжеволосой девушкой под руку — будущей невестой германских кровей (правда, о помолвке не сообщено официально, но резкий рост акций предприятий небольшого, но древнего семейства, лучше имперского циркуляра говорил о свершившемся факте).
Позади сиятельной пары потерянно переминался с ноги на ногу мажордом, робко заглядывая в кабинет через раскрытую дверь — по церемониалу ему не полагалось входить раньше принца, объявляя о прибытии стоя чуть позади, но и после него зайти не удалось, ибо весь дверной проем и еще несколько метров за ним занимала лазурная ткань края платья невесты, удерживаемая за кончики четырьмя пажами.
— Ваше высочество, — уважительно произнес Долгорукий, поднявшись с места.
— Мы проходили мимо и случайно услышали вашу беседу, — продолжил он, с интересом глянув на ледяной трон и вновь посмотрев в сторону рояля. — Нас радует ваше начинание, князь.
«Опять, — с тоской пронеслось у Шуйского. — Моя же идея! Хотя, черт, не моя…»
— Прошу, присядьте, нам право неудобно, — качнул принц рукой. — Ваша щедрость, господа, нами так же отмечена. Но в нашем доме, хозяину не пристало быть менее радушным, чем гостям. Посему, с разрешения уважаемого князя? — Приподнял он бровь на миллиметр, словно испрашивая разрешение — и тут же его получил легким кивком. — Мы желаем добавить Истринское месторождение алюминия к главному призу.
