Дроздов Федорович - Самец причесанный
Мада хлопнула в ладоши. Набежавшая стража вытолкала меня наружу. Мне удалось выразить свое отношение, плюнув в сторону резиденции, но этого, кажется, никто не заметил. Или сделали вид, что не заметили. Мне подвели коня и отправили под конвоем. Вот и все. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Договорился, называется…
Виталия, возлюбленная. Собранная
Игрр вернулся скорей, чем я ожидала. Я вообще опасалась, что его оставят: Мада заманила Игрра в Балгас не за тем, чтобы отпустить. Поэтому услышав родной голос, обрадованно поспешила навстречу.
— Не здесь! — остановил он меня и стал оглядываться.
Я взяла его за руку и отвела в спальню. Я «дикая кошка» и всегда осматриваю место возможной битвы. Чего бы ни обещала сотница, она сарма. Верить ей — не уважать себя. Пока Игрра не было, я осмотрелась в доме. Изучила двор, заглянула в конюшни и сараи. Сопровождавшая меня Сани давала пояснения. Нам не препятствовали: видимо, указаний на это не оставили.
Дом сотницы строили люди, но по обычаям сарм: много комнат, и каждая с дверью. Балгас лежит к северу от Ромы. Зимой здесь холодно, а комнату проще согреть, поставив жаровню и закрыв дверь. Жаровню просить мы не стали. Я затворила за нами дверь, Игрр взял меня на руки и уложил на ложе. Правильно! Ложе здесь высокое, как у рома, но ступенек нет. Сама бы не взобралась. Другой мебели, даже лавки, в спальне не наблюдалось. Стащив с меня сапожки, муж сбросил свои и примостился рядом.
— Слушай! — шепнул, обняв меня.
Я внимала, ловя каждое слово. Рассказ Игрра не затянулся. Я не удивилась услышанному: этого следовало ожидать. Дандаки — верный пес Мады, предположить, что она пойдет против жрицы, глупо. Игрру не следовало на это рассчитывать.
— Что будешь делать? — спросила я.
— Вернусь к плану «А».
— Что это значит?
— Ты уедешь без меня.
— Нет! — вспыхнула я.
— Вита! — вздохнул он. — Это единственный выход. Я специально просил Амагу не уезжать — как чувствовал! Она с девочками тебя сопроводит. Двинетесь берегом и за третьим порогом встретите когорту претория. Мы договорились об этом с Валерией. Она отвезет тебя домой.
— Мы не доберемся.
— Почему?
— Балгас окружен сармами. Мада умирает, и ее обещания ничего не значат. Нас перехватят и убьют.
— Гм! — почесал он в затылке. — Не подумал. Планом такая ситуация не учитывалась: мы не знали о болезни Мады. Плохо. Когорта не сможет ждать долго.
— Как ты собирался уйти сам?
— На лодке.
— Поплывем вместе!
— Вдвоем труднее.
«Я связываю его! — догадалась я. — Беременная, и потому — обуза. Но я не отступлю. Оставлять его одного нельзя. Он слишком доверчив и не знает сарм. В Балгасе неспокойно. Игрра увезут куда-нибудь в Степь, а оттуда не сбежать. Не затем я обрела мужа, чтобы потерять!»
— Мы что-нибудь придумаем! — сказала, прижимаясь к нему. — Возьми меня! Гайя не возражает…
Я не врала. Малышка вела себя тихо, а мне требовалось мужа отвлечь. К тому же я дико соскучилась. Мы завозились, избавляясь от одежды, а затем мир вокруг меня исчез. Я застонала и провалилась в блаженство…
* * *
За дверью бегали и кричали, и крики были полны тревогой. Похоже, что-то случилось. Я подняла голову и прислушалась: так и есть. У сарм беда. В комнате было темно — ночь. Хорошо, что мы уснули одетыми — в комнате холодно. Сейчас искали бы штаны с рубахами… Игрр рядом зашевелился, и я осторожно сползла на пол. Игрр спрыгнул следом.
В дверь постучали. Я попыталась открыть, но Игрр отодвинул меня в сторону. В коридоре, сжимая в руке светильник, стояла Сани. Через плечо у нее висел пояс мужа с мечом и кинжалом. Игрр торопливо схватил его и перепоясался.
— Что происходит? — спросила я.
— Беда! — ответила кварта. — Меня послали за вами.
— Веди! — кивнул муж.
Сани отвела нас в триклиний. В доме сотницы он представлял собой большую комнату со столами и лавками. Здесь мы обедали. На стенах триклиния горели светильники, в их свете я разглядела Дандаки и полтора десятка ее воинов. Некоторые сидели на лавках, другие стояли у стен. Выглядели сармы неважно: в порванной одежде, доспехи покрыты бурыми пятнами. Железистый запах крови, перемешанный с запахом пота и страха, витал в воздухе. На руках части сарм виднелись повязки, у одной из-под шлема свисали окровавленные тряпки.
— Где вы прячетесь? — заорала Дандаки, увидев нас. — Немедленно уезжаем!
— Что случилось? — удивился Игрр.
— Потом! Поспеши!
Но мы не успели и шага ступить. С улицы донесся топот коней и послышались вопли.
— Опоздали!..
Дандаки опустилась на лавку. Одна из сарм скомандовала, и воины, одна за другой, выскользнули из комнаты. Игрр прошел к столу и сел на скамью напротив Дандаки. Я примостилась рядом.
— Мада мертва! — хрипло сказала сотница.
— Как это вышло? — насторожился Игрр.
— Саруки подкупила кого-то в храме. Ей донесли… Мы сидели у Мады, когда вбежала десятница и сообщила, что храм окружают. Я выглянула в окно. Их было не меньше сотни… Они преступили обычай! — Дандаки ударила кулаком по столу. — Посмели вторгнуться на священную землю!
Игрр хмыкнул, и я мысленно его поддержала. Смешно слушать: сармы соблюдают обычаи! Но сотница будто не заметила.
— Мада подошла к окну, чтобы прогнать дерзких, но снаружи пустили стрелу. Прямо в сердце…
Я покачала головой: убить Великую Мать! Даже для сарм — неслыханно.
— А дальше? — спросил Игрр.
— Мы заперлись и стали отбиваться. Стреляли из окон, метали дротики… В доме было пятнадцать воинов, но скоро осталось пятеро — в нас тоже стреляли. Стрелы и дротики кончились. Мы убили и ранили многих, но недостаточно, чтобы они испугались. Отступницы зажгли факелы, притащили бревно и стали высаживать дверь. Они кричали, что убьют всех, а нас с Бимжи привяжут к хвостам коней и протащат по улицам. Нам оставалось стоять и ждать, когда они ворвутся, чтобы дорого продать свои жизни. В этот момент подоспела моя сотня… — Дандаки сжала кулак — Маиса сумела собрать девочек и незаметно подвести к храму. Они ударили разом! Очистили двор, но при этом потеряли половину воинов. Мы выбежали и сели на коней. Однако подоспели другие отступницы: их, видимо, известили. Пришлось пробиваться с боем. Это удалось, но из сотни уцелело шестнадцать воинов. Все, кого ты видел!
Дандаки прямо рычала.
— Теперь они пришли за тобой?
Я удивилась спокойному тону Игрра.
— Да! — рыкнула сотница. — Саруки не прощает обид. К тому же, пока мы живы, Степь не признает эту сучку. Я сделаю все, чтобы этому помешать, и она это знает. Кочевья восстанут, когда узнают про Маду. Пусть Саруки нападает! В доме крепкие стены и окованные железом ворота. У нас много оружия. Они дорого заплатят за нашу смерть! Но прежде чем умереть, я убью тебя! — она ткнула пальцем в Игрра. — Саруки не получит муша!
