Лучший из худших - Дашко Дмитрий Николаевич

Башка абсолютно не соображала, все губы распухли, тело было как ватное… По-моему, меня конкретно изъездили. Но и Ольге досталось не хуже моего.

– То-о-ля! – жалобно простонала она, с трудом отрывая голову от подушки. – Что это было? В тебя словно вселился какой-то зверь…

– В любого нормального мужика при виде тебя вселится зверь, – совершенно искренне сказал я. – И это не комплимент…

Она усмехнулась:

– Хочешь кофе?

– Хочу.

– Тогда пошли на кухню. Правда, хоть я и работаю в кафе, но готовить у меня не получается. Кофе – это единственное, что я могу нормально делать. Ну, и ещё яичницу.

– Согласен получить и то и другое! – глядя на неё с умилением, произнёс я.

– Дай мне пару минут, и всё будет! – пообещала она. – Можешь на это время занять душ, хотя… – Оля чувственно втянула воздух. – Мне нравится запах мужского тела. Очень возбуждает!

– Может, ещё разок? – обрадовался я и потянулся к ней, но она хлопнула меня по шаловливым ручкам.

– Некогда. Тебе на службу пора, а мне на работу.

Чтобы окончательно проснуться и прийти в себя, я постоял под контрастным душем. Струйки попеременно то горячей, то холодной воды сделали своё дело. Я снова стал человеком, а не сгустком похоти.

Из кухни потянуло ароматом свежезаваренного кофе. В части нам иногда его тоже выдавали, но казённый напиток не шёл ни в какое сравнение с тем божественным нектаром, что приготовила женщина, с которой ты провёл ночь… Возможно, одну из лучших ночей в жизни.

– Кофе, тосты, яичница.

Оля сноровисто расставила передо мной чашки и тарелки. Я довольно потёр руками. Домашний завтрак! Как часто в последние дни я грезил о тебе во снах. И вот оно – свершилось! Вкушаю наяву это чудо.

И не беда, что яичница пересолена, а тосты подгорели. Главное, что напротив меня сидит и улыбается тёплая, ещё не отошедшая от постели женщина, моя женщина… И плевать, что причёска растрёпана, а на лице нет макияжа. Она хороша естественной, природной красотой.

– Хватит лыбиться, – не выдержав, прыснула Ольга.

– А что? – удивился я.

– Да вид у тебя странный. Словно под кайфом.

– Так и есть, я под кайфом, но не от дури, а от тебя, – сделал я не самый «уклюжий» на свете комплимент. Но ей понравилось, она ответила довольной улыбкой.

Покончив с завтраком, я потянулся к ней и поцеловал.

– Спасибо! Было вкусно.

– Особенно тосты, – засмеялась Ольга. – Ты из-за них чуть зубы не сломал.

– Не знаю, не заметил.

Я с тоской посмотрел на циферблат часов. Стрелки неумолимо приближали к тому моменту, который так хотелось оттянуть… Возвращаться в часть после шикарной ночи! Лучше пристрелите меня! Но чувство долга заставило встать и начать собираться, пусть делал я это, не только скрепя сердце, но и скрипя зубами. Да я чуть не стёр их от тоски и злости.

Перед тем как надеть мундир, прошёлся по нему щёткой, счищая грязь. Досталось ему вчера изрядно: успел побывать и в драке, и в сексе. Даже не знаю, где больше прилетело. Но военная форма – штука практичная, в огне не горит и в воде не тонет. Тут протёр, здесь подшил, там прогладил – и как новенькая.

– А тебе очень идёт, – заметила Оля, когда я оделся.

– Молодцу всё к лицу.

– Не скажи, – почему-то печально произнесла она.

Похоже, я не первый военный в её жизни, однако вникать в подробности было некогда. Захочет – сама расскажет… как-нибудь потом.

– Мне пора, солнышко, – вздохнул я.

– Ты ведь ещё навестишь меня, да?

– Конечно. Только не знаю, когда ещё доведётся получить увольнительную. Ради этой пришлось чуть ли не подвиг совершить.

– А ты соверши его снова, – с улыбкой попросила она. – В жизни всегда есть место подвигу.

Внезапно в дверь позвонили. Оля напряглась.

– Ты чего? – удивился я.

Вместо ответа она на цыпочках подкралась к двери и посмотрела в глазок.

– Ты чего?

– Тише! – прошептала она.

– Хорошо, – уменьшил громкость голоса я. – Что стряслось? На тебе лица нет.

– Муж явился, – печально изрекла она.

– Муж? Какой муж? Ты о нём ничего не говорила.

– Самый обыкновенный. Правда, мы с ним почти в разводе: полгода живём раздельно. Даже на работу устроилась, чтобы от него не зависеть.

– А! – легкомысленно протянул я. – Это фигня! Хочешь, поговорю с твоим мужем, чтобы он тебя больше не доставал.

– Ну-ну, – хмыкнула она. – Попробуй, поговори… Ты хоть знаешь, кто он у меня такой?

– И кто?

– Штабс-капитан Голиков. Начальник особого отдела батальона, в котором ты служишь, – с горечью пояснила она.

Глава 17

Твою дивизию! Пожалуй, такого муженька в сторону не отставишь. Нет, будь я гражданским, наверное, имело бы смысл лезть на рожон, но это не мой случай.

Я ощутил себя в роли любовника из анекдотов про мужа, вернувшегося из командировки. Лезть в шкаф? Единственный шкаф в крохотной квартирке Оли, который мог бы меня вместить, был битком набит какими-то тряпками. К тому же хрен его знает, сколько тут пробудет Голиков. Если опоздаю из увала, подставлю всех, а особенно Санникова.

Жесть…

Стук в дверь становился всё требовательней.

– Ольга, открывай, я знаю, что ты дома!

– Вот козёл! – вздохнула погрустневшая подруга. – Он ведь упорный, пока своего не добьётся – не успокоится.

Позвонить в полицию, и пусть присылают наряд, который скрутит ломившегося и доставит в участок? Один мой приятель из прошлой жизни когда-то провернул такой трюк. Но как назло в квартире Ольги не было телефона. А до сотовых или радио тут пока не додумались. Стоят обычные стационарные аппараты. Многие ещё с кругом для набора, а не кнопочные.

Вот я влип!

Спокойствие, Ланской, только спокойствие! Шкаф отпал, с полицией тоже не вариант, остаётся одно – практически классика.

– Какой у тебя этаж?

– Четвёртый.

Вид у Ольги был бледнее мела. Она явно побаивалась своего благоверного, пусть и решилась уйти от него. В принципе, я её понимаю: у многих вояк, особенно контуженых, крыша постепенно отъезжает куда-то в сторону. Люди меняются, причём сильно и не всегда к лучшему. Издержки военного ремесла.

Блин, выберусь каким-то чудом отсюда, дадут мне винтовку и отправят на войнушку, а там взорвётся какаянибудь хрень поблизости, и я стану не я. Ну, или не совсем я. В общем, перестану быть старым добрым Толиком. Превращусь в мину замедленного действия, способную взорваться от одной неаккуратной фразы в мой адрес.

Не о том думаете, рекрут Ланской. Ищем пути выхода из ситуации, а не философствуем о будущем, до которого ещё надо дожить. Особист батальона – это вам, извините, не кот пописал, это… В общем, конкретный такой бугор, причём не на ровном месте. И вряд ли ему будут по душе те рога, которые я щедро наставил ему этой жаркой ночью.

– Значит, четвёртый, – протянул я.

Появилась у меня в последнее время некоторая повышенная прыгучесть, только блохой это меня не сделало. Сигану с четвёртого этажа – один хрен переломаю руки и ноги.

Метнулся к балкону. В отличие от подавляющего большинства домов моего мира, тут почему-то не прижилось массовое застекление лоджий и балконов. Скорее всего, из архитектурных соображений: отец мне рассказывал, как в середине восьмидесятых поставил что-то вроде деревянных стеклопакетов в квартире, так на следующей неделе к нему явились из архитектурного комитета и заставили всё убрать: дескать, портите внешний облик дома. Тут, походу, та же песня. Для меня это скорее в плюс, чем в минус.

План сложился сам собой.

В похожую ситуацию я попал года два назад. Наша компашка одногруппников гуляла в съёмном коттедже. Отмечали конец сессии. Набухались все, но почему-то больше всех – я. Даже носом не повёл, когда компашка принялась собираться. Продолжил дрыхнуть, причём не на кровати, а на холодном полу, укрывшись ковриком. Хорошо хоть не в обнимку с унитазом! Приятели с какого-то перепуга решили, что я свалил раньше всех, и, слегка поискав ради приличия, свалили, заперев меня на втором этаже здания.