KnigaRead.com/

Туллио Аволедо - Корни небес

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Туллио Аволедо, "Корни небес" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Здесь прохладно.

Почти холодно.

У меня идет пар изо рта.


— Так мы прожили два месяца.

Нас было тридцать девять — двадцать два взрослых и дети, ехавшие на экскурсию.

К сошедшему с рельс поезду была отправлена команда, чтобы забрать оставленных там раненых. Вернувшись, они сказали, что все раненые умерли. И никто не подверг сомнению это утверждение.

Мы забыли о них, и точка.

А к началу третьего месяца у нас закончилась провизия.


Я начинаю бояться продолжения ее рассказа.


— Некоторых вещей нам удалось избежать.

Но они точно происходили. Повсеместно.

Часто.

Знаете, как сказано у того поэта, святой отец? У Данте, в «Божественной комедии»…

«Но злей, чем горе, голод был недугом»…[40]

Голод причиняет больше страданий, чем горе…


Дверца шкафа закрывается.

Лицо женщины оказывается передо мной.

Ее голова опущена.

Слезы текут по ее щекам.


— Среди нас была семья цыган: отец, мать и трое детей. Они собирали милостыню, ходя по вагонам. Ох, как хорошо я их помню… А если и не их, то кого-то, очень на них похожего… В римском метро было столько цыган и нищих…

Они заходили в вагон, и отец — или тот, кто изображал отца, — играл на скрипке или на гармошке, или не играл, а только говорил: «Я беден, у меня на руках трое детей, четверо детей, пятеро детей…», и дети проходили по вагону, прося милостыню. На следующей остановке они выходили, чтобы зайти в соседний вагон. А мать притворялась старой или больной. Я говорю, что она притворялась, я уверена, что она притворялась, потому что, когда она выходила из вагона, ее неуверенная больная походка исчезала как по волшебству, и из старухи она превращалась в ловкую убегающую девчонку.

Я не знаю, были ли это те же самые цыгане…

Как я уже сказала, запасы продуктов закончились в начале третьего месяца.

И тогда произошло… это.

Первым исчез самый младший цыганский ребенок.

Он ушел играть вглубь туннеля.

Больше его никто не видел.

Отец и мать бросались обвинениями, но мы все утверждали, что представления не имеем, куда он делся.

Два дня спустя пропал отец.

А у нас на столе стало появляться мясо.

Котлеты, рубленные ножом и пожаренные на самодельном гриле. Охотники сказали, что они достали это мясо в туннеле и что нам лучше не спрашивать, что это за животное. Но мы-то знали. Мы все знали, что это за мясо…


Женщина поднимает руку, знаком показывая «хватит». Но продолжает говорить.


— Когда мясо закончилось, настал черед женщины.

А потом оставшихся детей.

Умирая, пока мы крепко держали ее, прижав к полу, цыганка прокляла нас.

Она сказала, что после ее детей мы пожрем и своих.

Так и произошло…

На станции Аврелия нет детей…


Руки женщины опускаются на лоб, как будто ее голова стала невыносимо тяжелой.

— Тем, у кого была простая жизнь, легко судить, — шепчет она.

— В последнее время ни у кого ее не было.

Я понимаю, что слишком жестко произнес эти слова.

Голова женщины опущена. Розовая кожа черепа видна сквозь тонкие белые волосы. Я мог бы размозжить эту голову об пол, а потом придавить ногой. Думаю, она была бы мне благодарна.

— Ego te absolve in nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.[41]

Женщина смотрит на меня снизу вверх, ее глаза закрыты белыми волосами.

— Вы не наложите на меня епитимью, святой отец?

— Нет. В этом нет необходимости.

— Но почему? То, что мы… что я сделала… Вы должны наложить на меня епитимью.

— Наша жизнь — уже достаточная епитимья.

Женщина мотает головой. Все быстрее и быстрее, до исступления. Она кажется безумной.

Я останавливаю ее, схватив за плечи. Потом кладу руки на ее виски. Я чувствую частую пульсацию ее вен.

Я поднимаю ее голову и смотрю ей в глаза.

— Мы все делали ужасные вещи, — говорю я ей.

— Вы не понимаете…

— Церковь прощает. Особенно вещи, которые были сделаны… неизбежно… во время Великой Скорби. Неизбежное зло.

Женщина смотрит на меня, словно не понимая.

— Вещи, которые мы делали… Мы делали их не только в те дни…

Она резко вскакивает с энергичностью, неожиданной в таком хрупком с виду теле. Пятится, спотыкается о коробку и падает. Я протягиваю ей руку, чтобы помочь встать. Она отталкивает меня. Бьет меня по руке.

— ЭТО ПРОИСХОДИЛО НЕ ТОЛЬКО В ТЕ ДНИ! — кричит она, убегая.

9

ОТКРОВЕНИЯ

— Дюран, остановитесь! Мне надо поговорить с вами!

Капитан Гвардейцев даже на самую малость не замедляет свой ритмичный шаг. Чтобы не отставать от него, мне приходится почти бежать.

Вой сирены заполняет подземный коридор.

— Не сейчас, святой отец. У нас меньше часа до отправления. Скоро стемнеет. И случилось нечто непредвиденное.

— Но это срочно!

Дюран резко останавливается. Строго смотрит на меня.

— Возвращайтесь наверх, отец Дэниэлс. У нас проблема, и мы должны решить ее.

Мы сворачиваем сначала в один коридор, затем в другой. Дюран упорно отказывается меня слушать. А ведь мне стоило немалого труда отыскать его. Признание женщины так меня потрясло, что я не мог не поговорить о нем с капитаном. Я повсюду искал его, но никто не признавался, что знает, где он. В конце концов Бун посоветовал мне попробовать поискать его на электростанции. Один из обитателей станции проводил меня до самого нижнего уровня, где располагались все служебные помещения.

И в этот момент прозвучал сигнал тревоги.

Мы поспешно входим в большую комнату, освещенную неоновыми трубами, одна из которых мигает, явно сломанная.

Помещение похоже на моторное отделение корабля.

— В чем проблема? — спрашивает Дюран у похожего на иссохшего ворона человека, сидящего на машине, из которой валит едкий дым.

— Проблема? Нет никакой проблемы. Все наши проблемы уже позади! Эта машина дохнет!

— Что нужно сделать? Какая запасная деталь вам нужна?

— Никакая. Видите? Машину испортили нарочно. Она больше никогда не будет работать. Она сдохла, понятно? Сдохла!

— Кто это мог быть? — рычит Дюран.

— Какая, на хрен, разница? Мы обречены, понятно?! Обречены! Если эта машина сдохнет, мы тоже сдохнем!

Дюран достает из кармана рацию:

— Соберите население. Чтобы все были в столовой в восемь ноль-ноль! Отыскать каждого. Они нужны мне все, ясно? Все! Включая вас, священник, — заканчивает он, убирая аппарат обратно в карман. Потом в ярости уходит.

Человек, похожий на птицу, всхлипывает, глядя на дымящуюся машину. Запах горящего пластика вызывает тошноту.

— Что это? — спрашиваю я его. — Для чего она служит?

— Это компьютер, регулирующий перемещение топлива из метанового мешка в обогревающее устройство. Без него за несколько часов пропадет свет и отопление… Вопрос одного, максимум полутора дней. Потом это место станет холодным, как могила…

— У вас нет печей?

— Есть, конечно. А что нам в них жечь? Они газовые!

У человека исступленный взгляд. Микеланджело мог бы использовать его как модель для одного из пророков Сикстинской Капеллы. Пророка несчастья.[42]

— Кто это мог быть? — как и Дюран, спрашиваю его я.

Человек качает головой:

— Только сумасшедший.

— А следовательно?

— Следовательно, любой из нас. Здесь, на станции Аврелия, мы все сумасшедшие, вы не знали? Все! Мы все сумасшедшие! Все мы вкусили плод древа познания добра и зла и обезумели. Кто вам сказал, что это сделал не я? Я лучше всех знаю эту часть станции и…

Голова человека разлетается на красные куски мяса и белые с серым осколки. Часть лица, как маска, отделяется и шлепается о стену с ужасным звуком. Остальное тело — туловище, болтающиеся руки — медленно опускается на пол.

Бун стоит, опираясь на дверной косяк, и дует на ствол своего автомата, как бандит с Дикого Запада.

— Минус один, — ухмыляется он.

— Идиот чертов! — кричит капитан Дюран, врываясь в комнату. — Зачем ты его застрелил?

— Он практически признался.

Я мотаю головой.

— Он только сказал, что это мог быть кто угодно, — поправляю я его.

Дюран смотрит на Буна с отвращением.

— Мне стоило бы отправить тебя под трибунал. А ты ведь знаешь, как действует военное правосудие при военном положении, правда? Ты, я и пуля.

— Jawohl, mein Führer![43]

— Пшел отсюда, идиот!

— Вы его не накажете? — удивленно спрашиваю я Дюрана.

— За что?

— Как это «за что»? Он только что хладнокровно убил человека!

Капитан пожимает плечами:

— Меньше чем через два дня это место превратится в огромную могилу. Тот, кто сделал это, хотел покончить с собой. И, сделав это, забрал с собой всех остальных. Если этот человек виновен, тем лучше. Но это все равно ничего не меняет. Они все обречены.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*