Алексей Ефимов - Шаг за грань
Надо сказать, что землян удивило своеобразие тактик каждой из четырех рас Альянса. Лучше всех на земле дрались сторки – в основном, за счет скиуттской пехоты, но не только. Если скиутты не справлялись (как правило, из-за недостаточности техники), сторки уверенно и отважно шли в бой сами. Их собственные штурмовики мало чем уступали земным самолетам. Тяжелой боевой техникой сторки пренебрегали, предпочитая легкие и маневренные боевые машины, а при необходимости прибегали к прицельным ударам с орбиты. Дайрисы вообще не имели наземной боевой техники – сами по себе они были превосходными бойцами, но, в основном, за счет своих «индивидуально-технических данных» – с тактикой у них было плоховато. Они, наверное, и сами понимали это, так как старались воевать в космосе не слишком активно, осторожно. Нэйкельцы тоже не имели нормально подготовленной пехоты – полагались на свои штурмовики и биомехи. А вот джаго просто обожали танки, которых другие расы, за исключением землян, вообще не строили. Техника их, которую они наконец-то подтянули с орбиты на тяжелых транспортах, была, по галактическим меркам, грубой, но мощной и к тому же ее было много. Так что штурм космодрома поручили именно им, и джаго решили не мелочиться. Они послали в бой сразу целый полк, сотню танков, за которыми ехали грузовики с солдатами. Джаго были ленивы и старались передвигаться на машинах везде, где было можно. Их армада двигалась широким фронтом, совершенно не скрываясь, – джаго вполне искренне считали, что лучшей их защитой является внушаемый ими другим расам ужас, и ухитрились так и не сделать никаких выводов из штурмов земных поселений, ни одно из которых вот такой лобовой атакой взять не удалось…
* * *Земляне, собравшиеся в командном пункте космодрома, никакого ужаса не испытывали. Они уже сталкивались с джаго и успели убедиться, что вояки те так себе. Да и подготовка к отражению наступления была проделана очень серьезная – гораздо большая, чем можно было заподозрить на первый взгляд… Просто это не афишировалось, подготовительные мероприятия дробились, маскировались под другое – вплоть до фольклорных фестивалей. Это делалось не столько затем, чтобы обмануть Чужих, сколько чтобы не беспокоить свое население – власти обеих Империй до последнего искренне надеялись, что большой войны не случится… И теперь то, что Чужие захватили и сожгли несколько поселков, тоже входило в этот план – враг втянулся в наземные бои и полностью раскрыл все свои силы…
– Неужели они и в самом деле считают нас дикарями? – с искренним недоумением спросил командир гарнизона космодрома, штабс-капитан Шахматов, когда инженерам удалось перехватить сигнал с вражеских наблюдательных дронов и люди увидели приближавшуюся к ним армаду, как говорится, в деталях и подробностях.
– Невероятно, но, похоже, да, – подтвердил главный инженер, а теперь еще и комендант космопорта, гражданский подполковник Степанов, светловолосый, с широкими плечами мужик, похожий больше на хирурга. – Насколько я знаю, до войны Чужие вообще не интересовались нашей техникой. Свою навязывали очень активно, но какой это был хлам… Одна сторкадская фирма долго пыталась объяснить нам, зачем нужны персональные компьютеры, – они совершенно искренне считали, что у нас нет своих, а, между прочим, то, что они предлагали, отстало от наших лет на сто. Кроме того, установленное здесь оборудование намного превосходит то, что обычно имеется в армейских частях. Еще с самого начала вторжения мои ребята пытались расшифровать их сигналы – и вот результат, как вы видите.
– Очень хорошо, Валерий Павлович, – кивнул штабс-капитан. – Благодаря вам наша задача значительно упрощается… Что вы можете сказать об их силах? – Он повернулся к своему начальнику разведки, лейтенанту космофлота Смирнову.
– Около ста тяжелых танков типа «Химера»[6], до двухсот грузовых транспортных средств с десантом – примерно, около трех-четырех тысяч солдат. А у нас…
– У нас, Семен Михайлович, осталось считаных двадцать семь человек… – задумчиво подытожил Шахматов. – И пять тысяч беженцев в бункере. Так что проиграть мы с вами не имеем права.
Лейтенант не по-уставному хмыкнул – это он отлично знал и сам. Им предстоял совсем особый бой – операторы автономных боевых точек против бронетанковой орды, и допустить ошибку тут было нельзя.
– Дистанция пять тысяч метров, – сказал Смирнов. – Уже можно стрелять.
– Подождем. Надо бить наверняка. Мы уже выяснили, что лучший способ остановить джаго – это нанести им высокие одномоментные потери… Торопиться не надо, свое мы все равно возьмем. Какая там дальность огня у «Химеры»?
– Пятьсот метров главным калибром, – ответил Смирнов.
– Наш «Витязь» бьет на пять тысяч подкалиберным, – ухмыльнулся Шахматов.
– Ну и что, Петр Прохорович? У «Витязя» боезапас – сорок выстрелов, а у «Химеры» – за две сотни. Да и скорострельность выше раз в пять. Система наведения, правда, плоховата, но другой на такой дальности и не надо… Три тысячи метров.
– Начнеоооом, пожалуууууй… – неожиданно хорошим оперным баритоном пропел штабс-капитан, утер платком вспотевший лоб и надел фуражку. – Операторам ПТРК – огонь по готовности!
Отворачивая пласты дерна, по периметру космопорта поднялись бронированные коробки противотанковых ракетных установок – их было всего четыре, но каждая вмещала двенадцать твердотопливных ракет с лазерным наведением, две дюжины из которых сразу же устремились к врагу. Секунду спустя пусковые установки вновь ушли под землю, и гидравлические лапы втолкнули в направляющие новые пакеты ракет…
Это было противостояние двух систем оружия, разделенных несколькими веками технического развития, но совсем не такое безнадежное, как могло показаться (и показалось многим) с первого взгляда. «Химеры» были защищены керамической броней, рассчитанной на противостояние плазме, и прикрыты магнитными экранами, достаточно мощными, чтобы отразить залп двадцатисантиметрового плазменного орудия. Но вот на противодействие ракетам они рассчитаны не были. Нет, тяжелые плазменные роторы, рассчитанные на зенитный огонь, на них тоже были, но главной их целью считались сторкадские штурмовики, а вовсе не ракеты.
Это была еще одна тяжелая проблема Альянса – большую часть времени составлявшие его расы были врагами. Соответственно, и оружие они разрабатывали не из общих соображений, как земляне, а под совершенно конкретного врага – в данном случае, под сторков, которые довели плазменное оружие до пределов совершенства. Земляне же, хотя и уделяли основное внимание строительству космофлота и пехоте во всех ее видах, вовсе не исключали, что им придется вступить в бой с тяжелой техникой. Для борьбы с ней ПТУР «Поток» с пятикилограммовой боевой частью и прицельной дальностью стрельбы до пяти километров подходила идеально. Она пробивала полтора метра броневой стали, то есть столько же, сколько тяжелые плазменные орудия, которые обычно ставят на военные корабли, а не на наземную технику.
Танки открыли шквальный зенитный огонь и даже сбили несколько ракет, но всего через несколько секунд дюжина из них взорвалась. Против ракет их магнитные щиты оказались совершенно бесполезными. Многие экипажи дали ответный залп – даже несмотря на то, что до цели их заряды попросту не долетали. Через полминуты последовал второй залп – с теми же результатами, а после третьего джаго начали отступать. Треть их танков чадно догорала в трех километрах от земных позиций…
Замешательство джаго длилось недолго – к тяжелым потерям им было не привыкать. Их пехотинцы спешились и не слишком охотно побрели вперед, растянувшись длинной, в несколько километров, цепью, вполне разумно рассудив, что стрелять противотанковыми ракетами по пехоте глупо. К их несчастью, одними ракетами оборона земного космодрома не исчерпывалась…
– Главный калибр к бою, господа, – распорядился Шахматов.
Вопреки сложившемуся уже у некоторых рас мнению, что земляне пренебрегают техникой, предпочитая ей отчаянную смелость лихих атак (основанному, надо сказать, на нескольких очень удачных таких атаках, когда именно за счет быстроты прямого натиска земляне громили многократно превосходящие силы), к разработке оружия, способного противостоять даже самой изощренной чужой технике, на Земле относились очень серьезно. Сделано в этом отношении было много, и один из таких образцов – опытный четырехсотшестимиллиметровый миномет «Рокот» – как раз стоял на космодроме. Внешне он ничем не притягивал взгляд – совершенно непримечательный круглый бугор, четырех метров в диаметре. Однако под дерном скрывался бронированный купол, в амбразуру которого сейчас выдвинулись пять метров громадного, шести с половиной метров длиной, ствола. С гулким «бумм!», от которого трава полегла на сотню метров вокруг, а из передовых окопов обороны понесся сочный древний мат, в воздух взмыла мина весом тысячу двести килограммов. Заряжался «Рокот» жидким порохом, так что минимальной дальности стрельбы для него просто не существовало.
