Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ) - МакКаммон Роберт Рик

Дэн устало вздохнул. Солнце молотило лучами по его черепу даже через бейсболку.

— Да какое это имеет значение?

— Мы хотим знать, — сказал Куртис. В зубах у него была зажата сигарета, и дым словно бы вытекал изо рта. — Ведь ты же считал убитых, верно?

Дэн смотрел прямо перед собой, на цепочку заборов. За ней виднелась стена из бурого кирпича, разлинованная солнцем и тенью. В воздухе ощущался запах гари.

— Я тут разговаривал с одним ветераном в Мобиле, — торопливо продолжал Куртис. — Он потерял во Вьетнаме ногу. Он сказал, что вёл счет. Сказал, что знает сколько человек убил, с точностью до одного.

— Боже мой! — воскликнул Джо. — Валите отсюда, парни, и приставайте с этим дерьмом к кому-нибудь другому! Вы что, не видите, что Дэн не хочет об этом говорить?

— У него есть язык, — вмешался Стив. — Он сам может сказать, хочет он говорить об этом или не хочет.

Дэн почувствовал, что Джо собрался подняться со стула. А когда он вставал, это означало, что он либо отправляется за «билетом», либо хочет вытрясти из кого-нибудь душу.

— Я никогда не считал убитых, — сказал Дэн, прежде чем Джо успел встать. — Я просто делал свою работу.

— Но ты можешь прикинуть хотя бы примерно? — Куртис явно не собирался уходить, не обглодав все мясо с этой кости. — Так больше или меньше, скажи?

Медленное колесо воспоминаний начало вращаться в голове Дэна. Даже в лучшие времена воспоминания эти никогда не уходили от него слишком далеко. Вместе с колесом кружились обрывки событий: мины, взметающие фонтаны грязи среди джунглей, где солнечный свет угасал до густого полумрака; рисовые плантации, поблескивающие в полуденном зное; стрекочущие над головой вертолеты; солдаты, молящие по радио о подмоге; пули снайперов, вспарывающие воздух; обманчивое веселье неоновых реклам на улицах и в барах Сайгона; невидимые в темноте, ощущаемые только на ощупь, человеческие экскременты — знак презрения к юным посланцам дяди Сэма; ракеты, исчертившие белым и красным сумеречное небо; Энн-Маргарет в высоких, до самых бедер, сапогах и розовых шортах, танцующая некое подобие твиста; труп вьетконговского солдата, мальчика лет пятнадцати, который наступил на мину и был разорван на части, на его окровавленном лице шевелилась черная маска из мух; перестрелка на открытом заболоченном месте и жуткий голос, без конца повторяющий только одно: ублюдок, ублюдок, ублюдок, как какое-то странное заклинание; серебристый дождь без единой капли воды, поливающий деревья, лианы и траву, волосы, кожу, глаза; и деревня.

О да. Деревня.

У Дэна пересохло во рту. Он сделал еще глоток чая. Лед в стакане почти растаял. Он чувствовал, что эти двое ждут от него ответа, и знал, что они не оставят его в покое, пока он не заговорит. — Больше двадцати.

— Ну, черт возьми, я же говорил! — Куртис, хихикнув, толкнул Стива локтем под рёбра и протянул раскрытую ладонь. — А ну-ка, выкладывай ее, приятель!

— Ладно-ладно. — Стив вытащил смятый тощий бумажник, открыл его и с силой хлопнул пятидолларовой купюрой по ладони Куртиса. — Я все равно получу ее обратно, рано или поздно.

— У вас, ребята, дела, должно быть, идут блестяще, раз вы так швыряетесь деньгами? — насмешливо усмехнувшись, сказал Джо.

Дэн поставил стакан на землю. В висках у него стучало.

— Так вы заключили пари, — проговорил он, глядя на Стива и Куртиса холодным взглядом. — Пари на то, сколько трупов я оставил во Вьетнаме? — Да, и я говорил, что их было больше двадцати, — сказал Куртис, — а Стив утверждал, что, наверное…

— У меня появилась идея. — Дэн встал. Его движение было спокойным, хотя он чувствовал боль в коленях. — Вы меня использовали, и теперь я должен получить свою долю, не так ли, Куртис?

— Несомненно, — это было сказано с гордостью. Куртис начал запихивать пятерку в карман.

— Дай-ка мне взглянуть на эти деньги. Все еще улыбаясь, Куртис протянул Дэну банкноту. Но Дэн не смеялся. Его рука рванулась вперёд, и пальцы схватили банкноту прежде, чем успела увянуть ухмылка Куртиса.

— Тпру-у! — воскликнул Куртис. — Верни-ка ее, приятель!

— Ты меня использовал, и что же мне остается? Мне кажется, я заслужил половину, не так ли? — И без малейшего колебания Дэн разорвал купюру надвое.

— Эй, приятель! Это нечестно — рвать мои деньги!

— Давай, попробуй поспорить со мной. Вот твоя половина.

Куртис побагровел. — За такие вещи башку разбивают, понял?

— Может быть, ты и прав. Что же, попробуй. Почуяв драку, остальные обитатели Долины начали потихоньку подходить ближе. На губах Куртиса вновь появилась улыбка, но на этот раз она была слабой.

— Я могу придушить тебя одной рукой, ты, старый тощий ублюдок.

— Может быть. — Дэн внимательно следил за глазами Куртиса, зная, что в них он увидит удар раньше, чем начнет подниматься рука. — Может быть. Но прежде, чем ты попытаешься это сделать, я хочу, чтобы ты знал: после Вьетнама я ни разу не поднимал руку на человека. Я был не самым лучшим солдатом, но я делал свое дело, и никто не может сказать, что я хоть раз подался к югу. — Дэн видел, как над левым глазом Куртиса задергался нерв. Куртис был готов ударить. — Если ты будешь драться, — спокойно произнес Дэн, — запомни: чтобы свалить меня, тебе придется меня убить. Меня нельзя просто использовать или дурачить, и я не хочу, чтобы ты делал ставки на то, сколько трупов я оставил на своем пути. Что ты об этом думаешь, Куртис?

— Что ты — просто кусок дерьма, — сказал тот, но его усмешка стала совсем вялой. Капельки пота поблескивали у него на лбу и щеках. Он бросил взгляд по сторонам и вновь посмотрел на Дэна. — Может, ты воображаешь, что в тебе есть что-то особенное, если ты ветеран?

— Ничего особенного, — ответил Дэн. — Просто, там я научился убивать. Научился гораздо лучше, чем мне бы хотелось. Я убивал вьетнамцев не только пулей или ножом. Некоторых я убил собственными руками. Куртис, я ценю мирную жизнь больше других на этом свете, но грубости не терплю. Так что давай, бей, если хочешь, я никуда не убегаю.

— Слушай, приятель, я могу сломать тебе шею одним ударом, — сказал Куртис, но по его тону было ясно, что, он колеблется.

Дэн ждал. Решение зависело не от него. Прошло несколько секунд. Дэн и Куртис продолжали смотреть друг на друга.

— Ужасно жарко для драки, — сказал Джо. — Эй, вы взрослые люди или нет?

— Черт возьми, это же всего каких-то пять долларов, — добавил Стив.

Куртис глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым через нос. Дэн продолжал наблюдать за ним, взгляд его оставался прямым и твердым, а лицо — спокойным, хотя боль в голове достигла предела.

— Дерьмо, — буркнул наконец Куртис и сплюнул крошку табака. — Давай ее сюда. — Он взял половинку, которую ему протянул Дэн. — Просто чтобы ты не склеил их и не истратил, в конце концов.

— А теперь вы должны поцеловаться и помириться, — предложил Джо.

Куртис рассмеялся, а Дэн позволил себе лишь слегка улыбнуться. Мужчины, которые собрались вокруг, начали расходиться. Дэн знал, что Куртис в общем-то неплохой парень, только любит порисоваться. Вколотить в него немного здравого смысла, вообще-то, не помешало бы — но не в такую жару. Дэн был рад, что дело не дошло до драки.

— Извини, — сказал ему Стив. — Мы не знали, что ты на это обидишься. Я имею в виду пари.

— Теперь знаете. И давай забудем об этом.

Куртис и Стив удалились. Дэн достал из кармана склянку с аспирином и бросил в рот очередную таблетку. Ладони у него были влажные — не потому, что он испугался Куртиса, а от страха, что может выпустить на свободу некоего особого демона.

— С тобой все в порядке? — Джо внимательно наблюдал за ним.

— Да. Только башка болит. — Ты, я смотрю, все глотаешь эти таблетки?

— Приходится.

— А у врача был?

— Да, — Дэн убрал флакон. — Он говорит — мигрень.

— Вот как?

— Угу. — Он знает, что я вру, подумал Дэн. Но было ни к чему рассказывать кому-то здесь о своей болезни. Он раздавил таблетку зубами и проглотил ее вместе с остатками холодного чая.