Василий Головачев - Поле боя
Вениамин Витальевич Григорьев больше всего походил на актера Юрия Соломина и был так же вежлив и культурен, что поразило Крутова до глубины души. Он не ожидал встретить бензинового короля, сочетавшего внешность актера с поведением потомственного интеллигента.
– Что привело ко мне офицера столь грозной организации, как Федеральная служба безопасности? – спросил он, с любопытством окидывая взглядом Егора и его спутника. – Присаживайтесь, как говорится, в ногах правды нет.
– Ее нигде нет, – спокойно сказал Крутов. – А привело нас к вам небольшое, как я надеюсь, недоразумение. Суть дела такова. Несколько дней назад вы совершили наезд на машину этого молодого человека…
– А-а, – в глазах Григорьева мелькнуло воспоминание, – то-то он показался мне знакомым. Действительно, было дело, виноват. Но ведь мои люди все уладили?
– Да как вам сказать? – усмехнулся Крутов. – Уладить-то они уладили, но уж как-то очень несправедливо.
– Что вы имеете в виду? Мало заплатили? – встревожился Вениамин Витальевич.
– Если это можно назвать мало… не заплатили совсем, да еще пригрозили, что, если будет жаловаться, долго не проживет.
– Не может быть!
– Господин Григорьев, я похож на шутника?
– Нет, но…
– Вот и давайте говорить, как солидные люди.
Вениамин Витальевич побарабанил пальцами по столу, наклонился к пульту селектора:
– Мариночка, вызови Кислярского.
– Слушаюсь, Вениамин Витальевич.
Через минуту в кабинет вошел могучий молодой человек с бычьей шеей, квадратными плечами и короткой стрижкой «унисекс».
– Этот гражданин утверждает, – кивнул на бледного Шурика Григорьев, – что вы не заплатили ему за ремонт машины и даже пытались запугать. Это правда?
Квадратноплечий Кислярский поглядел на Шурика, качнул маленькой по сравнению с шеей головой.
– Ну что вы, Вениамин Виталич, врет он, мы рассчитались с ним по полной программе.
Глаза Шурика стали квадратными. Крутов посмотрел на него.
– Он? Среди тех, кто с тобой разговаривал на «стрелке», был этот тип?
– Был, – пролепетал Шурик.
– Ну ты, полегче… – начал было молодой человек и через несколько мгновений лежал на ковре лицом вниз с вывернутой за спину рукой.
– Не хами, молокосос, – сказал Крутов, нажимая на предплечье парня так, что тот охнул. – Какую сумму дал тебе босс для улаживания конфликта?
– Отпустите его, полковник, – попросил Григорьев любезно, – мы сами разберемся. Я дал ему три тысячи долларов.
Крутов отпустил руку Кислярского, сел к столу снова. Молодой помощник Григорьева поднялся, потирая кисть и локоть, исподлобья глянул на Егора, и тот понял, что приобрел себе смертельного врага.
– Иди, – жестко сказал Вениамин Витальевич, – потом поговорим. Квадратноплечий ушел.
– Вот вам деньги. – Григорьев достал пачку стодолларовых купюр, отсчитал половину, встал и вложил растерявшемуся Шурику в руку. – Надеюсь, инцидент исчерпан? Извините нас. Но, как говорится, в семье не без урода. Ведь я им плачу неплохо, можно было бы и не подрабатывать таким вот образом. Что поделаешь, рабская психология у нынешней молодежи. Еще раз извините.
Крутов поднялся. Владелец бензоколонок Ветлуги перестал ему нравиться.
– Спасибо за справедливое решение вопроса, не ожидал, честное слово.
– Пустяки. А вы, господин полковник…
– Можете называть меня Егором.
– А по батюшке?
– Лукич.
– Егор Лукич, а вы к нам как – в командировку, по служебным делам или в отпуск, отдыхать?
– На постоянное место жительства, – ответил Крутов. – До свидания. Всего доброго.
Они покинули кабинет бензинового короля, оставив его в задумчивом состоянии. В вестибюле банка наткнулись на Кислярского с двумя такими же здоровыми лбами. Все трое уставились на Крутова так, будто собирались взглядами просверлить в нем дырку. Не сбавляя шага, он двинулся прямо на них, и молодые люди расступились. В спину Егору вонзился чей-то злобный шепот:
– Скоро увидимся…
Крутов не оглянулся. Сказал, когда они с Шуриком сели в машину:
– Тебя куда?
Шурик очнулся, сунул доллары – он так и нес их в руке – в карман брюк, дрожащими руками достал сигареты.
– Ну, Егор Лукич, и страху же я натерпелся! Как вам удается убеждать таких типов? Он же мог нас выгнать, и все, свидетелей-то нет.
– Мог, – задумчиво кивнул Крутов, – но либо он честный человек, что в его положении не очень реально, либо не хотел терять имиджа, либо имел какой-то расчет, либо испугался моих корочек и захотел проверить, с чем я пришел. Впрочем, что нам переживать? Пусть он переживает. Все хорошо, что хорошо кончается.
Он высадил Шурика у главпочтамта и поехал по магазинам. Домой он приехал как раз к обеду, когда сбежавшая из офиса Елизавета уже накрывала на стол.
* * *Обещанные замом главного архитектора города Павлом Эмильевичем Семашко неприятности в виде решения местных властей о сносе старых домов по улице Герцена все еще не добрались до места назначения, поэтому Крутов решил упредить готовящийся удар лакеев Быченко и вплотную занялся оформлением «дворянской хаты» Качалиных в качестве памятника архитектуры.
Он обзавелся необходимыми бумагами в отделе культуры городской мэрии, сводил к себе две делегации инспекторов по землепользованию и оценщиков памятников старины, написал заявление о регистрации на имя мэра и взял в УВД подписанное Петром Качалиным письмо о содействии. С этими бумагами он добился приема у мэра, весьма занятого, но энергичного, неглупого и решительного человека, много сделавшего для ветлужан, и к вечеру имел на руках документ, объявлявший дом номер семь по улице Герцена «памятником архитектуры девятнадцатого века федерального значения». Конечно, для таких деятелей, как Быченко, не существовало законов и правил, он вполне мог и проигнорировать решение мэра, однако теперь, начни он кампанию по сносу частного сектора на понравившемся ему участке городской земли, шум поднялся бы изрядный. На какое-то время Крутов обезопасил свое жилище и уберег нервы жены от ненужного стресса.
В семь часов вечера за Елизаветой зашла Саша, поблагодарила Егора за его помощь мужу в изъятии денег на починку машины, и женщины убежали в ателье примерять платье, которое сшила Лизе подруга-свояченица. Крутов докрасил последнюю перегородку в доме – «под кирпич», полюбовался своей работой и в это время услышал шум автомобиля, остановившегося у дома. Выглянул в окно. Из подъехавшего темно-синего «Форда-Гэлэкси» неторопливо вылез мужчина в белой рубашке с галстуком и серых брюках, и Егор не поверил глазам – это был Зуб, Александр Зубко, подполковник ФСБ, командир антитеррористической группы «Витязь».
