Строитель (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Хитрованом Любомиром — староста небольшой деревушки Солокия, гордо сдавал работу князю. Подготовился. Верёвка у него имелась с камнем, привязанным на конце, и вот тут он князя смекалкой поразил, на верёвке имелись узелки отмечающие сажени. Десть узелков.

— Скажи мне, кудесник, любимец богов… а, любимец миров, а как вы туда людей спускали и землю подымали?

— Верёвками и вожжами спускали связанными, и в бадьях поднимали, — староста махнул рукой, и вьюноша со взором горящим принёс двадцатилитровое примерно ведро с верёвкой.

— Стоп. Исаак, надо нарисовать и отдать в работу плотникам балку с неподвижным блоком на конце, чтобы было удобнее землю на верх поднимать, — математика, астронома и механика греческого Исаака Аргира Андрей Юрьевич взял с собой на всякий случай, а то они там ругаться начали с часовщиком, пиписьками меряясь. Пусть отдохнут друг от друга. И вот уже на десятой минуте по прибытию на место грек оказался востребованный.

— Так справляемся. Ещё одну ямину копать? — потёр руки Любомир.

— И не одну. Но вы эту продолжите. Понимаю, что дальше тяжелей копать и дольше, потому теперь десять метров, ай, четыре сажени буду платить по полторы серебрушки, а потом шесть сажен по две серебрушки. Найдутся работники? И как у вас с полевыми работами, вы их не забросили?

— Справляемся с божьей помощью. Слух идёт, что коней ордынских ты, княже раздаёшь пахарям? Кони бы не помешали. Ежели пару запрячь то…

— Да, вам семнадцать коней привели по количеству дворов.

А вообще византиец молодец. Он быстренько нарисовал приспособление для удобного подъёма земли из ямы и второе для опускания и подъёма туда людей. В селище кузнец местный изготовил две оси для неподвижных блоков, а плотники не только сами блоки — колёсики вырезали, но на следующий день уже и всю конструкцию из подручного материала собрали.

Крестьяне стали углублять свою яму или шурф, а ордынцы начали копать новую.

Профессор Виноградов долго ходил вдоль дороги перед мостом через речушку и пытался вспомнить ту поездку лет пятнадцать назад. Автобус шёл на север, и он смотрел на город Червоноград из окна… Вроде бы даже видел высокую конструкцию не так и далеко. Такие, городят, над стволами шахт. Нужны же подъёмники… и вообще нужно ствол шахты от дождя защищать.

— Аргир! Забыл совсем. Если дождь пойдёт, то вода попадёт в шурф, и он обрушиться может. Нужно продумать конструкцию крыши, а ещё, если сильный ливень пойдёт, то и отвод воды, чтобы она туда и из ручьёв и луж попасть не смогла.

Отдал команду профессор и дальше стал шагами дорогу мерять, вспоминая, где же шахта находилась.

А ведь было два моста? Андрей Юрьевич зажмурился, вновь и вновь ту поездку вспоминая. Точно, было два моста. Один чуть раньше, а второй уже почти внутри города. И стол одной из шахт точно находился после первого моста, но до въезда в город.

— Любомир, а сколько тут рек впадает в Бог? Ну, вон в ту реку? — Профессор указал на невидимый из-за деревьев отсюда Западный Буг.

— Две. Наше селище на Солокии, а туда, на полдень если, то Рата ещё есть. Верстах в трёх.

— Ворон. Скатайтесь на юг и найдите… Вон, Любомиру коня дайте. В темпе пусть он вам реку Рата покажет. Когда назад будете ехать, то смотрите внимательней, куда нам лагерь перенести. Не в том месте мы рыть начали.

Событие тридцать второе

На шахту князю Владимирскому пришлось вернуться уже через седмицу после того, как он уехал во Владимир, оставив там за старшего Исаака Аргира и сотника Ворона. Ничего важнее находки угля сейчас не было.

Нашли и добывают озокерит, и с его помощью изготавливают брезент? Важно, полезно.

Нашли нефть и добывают теперь в приличных количествах? И с её помощью получают воско-парафин из торфа? Очень полезно и принесёт приличные деньги. А битум позволит мостить дворы в крепостях и даже потихоньку дорогу? Красота и возможность обследовать эти самые замки пока родичей, а вообще потенциальных врагов.

Нашли в Карпатах цинковую руду сфалерит и золото, и теперь появилась возможность и латунь производить и, что важнее, хлорид цинка — сильный яд, который позволит на равных бороться с мышами и крысами? Это тоже принесёт приличные деньги.

Отжали у Шаробера — короля венгерского золотые шахты и вот-вот начнётся выпуск своей монеты? Просто замечательно.

Нашли и вскоре начнёт поступать во Владимир полевой шпат? Расчудесно. Фарфор — это вообще запредельные деньги принесёт и обрушит экономику главного врага русских во все времена — Китая.

Научились делать бумагу не хуже китайской (и это будет вторым гвоздём в крышку гроба для Китая)? Очень вовремя. И если удастся ещё чуть улучшить качество и сохранить секрет надолго, то реки серебра потекут не в Китай, а в Русское королевство.

Научились делать стекло? Даже цветное? Тоже плюс в экономику. Теперь только опять организовать закрытый город осталось, чтобы секрет не убежал к соседям и деньги и сюда потекут. То, что сейчас учатся кузнецы из Возвягля делать изделия из стекла — это не утечка технологии. Они не смогут повторить весь процесс, не имея огнеупорного кирпича и тиглей из каолина. Они не смогут повторить процесс варки стекла не имея соды. Они не выплавят хрусталь не зная, что этот тёмно-коричневый тяжёлый порошок, имеющий тонкий характерный запах озона — оксид свинца. Или жёлтый порошок, что получают при пропускании воздуха через свинец при 600 градусов — это тоже оксид свинца. Не смогут связать эти два порошка с хрусталём.

Делать бусы из уже готового стекла, да пожалуйста. А в дальнейшем и тарелки, стаканы и прочие вазы. Делайте на здоровье, зарабатывайте деньги, повышайте мастерство, изобретайте новые изделия. Флаг в руки. Но сбежать в Венгрию и открыть там стекольное производство не получится. Без каолина — это вообще архисложная задача. А сода? Её сейчас просто никто не сможет сделать. Там, в Мурано, сжигают какое-то редкое растение. И оно в России, или на Руси пока, вряд ли растёт. И морские водоросли пока не очень доступны. (Наземные растения чаще всего солянки или водоросли (обычно виды фукусов) собирали, сушили и сжигали. Затем золу «выщелачивали» (промывали водой) с образованием щелочного раствора. Этот раствор кипятили до сухого остатка, чтобы создать конечный продукт, который назвался «кальцинированной содой»).

Но все эти полезные ископаемые и прибыльные и нужные производства ерунда по сравнению с находкой каменного угля. Развитие государства определяется количеством потребляемой энергии. А ещё возможностью эту энергию производить или добывать. Сейчас вокруг Владимира с огромной скоростью сводятся леса, а ведь он ещё даже ни одного заводика мелкого не построил, сплошные кустарные мастерские. И за год столько древесного угля перевёл, что теперь леса нужно десятилетиями восстанавливать. Да, профессор Виноградов это дело на самотёк не пустил и приличное количество лесников сажает кедры и дубы на месте порубок и не только вокруг Владимира, но и по всем его четырём княжествам, а теперь отправятся и в Болоховское. Только кедру или дубу расти до взрослого состояния лет пятьдесят. Даже первых шишек не увидит. Ему сейчас тридцать четыре, плюс пятьдесят. Далеко за восемьдесят годков будет. Столько сейчас не живут.

По этой самой причине, как только гонец примчался и сказал, что в третьей яме на глубине тридцать восемь метров или пятнадцати с небольшим сажен упёрлись в слой чёрно-бурого камня, так Андрей Юрьевич бросил выплавку стекла на Ероху, а производство бумаги из разных солом на Глеба Зеремееича и понёсся к Червонограду.

Событие тридцать третье

Пришлось на жеребце «Рыжике» мчаться, а не в любимой телеге, потом пересаживаться на «Ворона», но и тот стал спотыкаться в конце, и последнюю четверть пути Андрей Юрьевич вообще на кляче почти трусил, конфискованной на почтовой станции или яме.

Успел до темноты и даже в шурф спустился профессор. Вообще так себе удовольствие, хоть рука византийского математика чувствовалась. Спускали его на настоящем кресле. Только с тремя ножками, очевидно для устойчивости. А так все атрибуты и спинка, и подлокотники есть. А вот на глубине в сорок метров, в окружении черного пласта угля, чувствовал себя профессор Виноградов каким-то пришибленным. Давила на него земля со всех сторон, хоть диаметр шурфа был в районе пяти метров. Света почти не было, и в стены были вбиты колышки, на которых подвесили керосинки. Света от них чуть, стёкол-то нет ещё, зато бонусом — запах горелого керосина.