Джеймс Гарднер - Планета бессмертных
Моя подруга Фестина рассказывала, как все это происходило, когда чужаки прибыли на Старую Землю в двадцать первом столетии. По ее словам, те же самые чужаки обращались со своим предложением к некоторым жителям Земли даже раньше, еще в 2000 году до нашей эры. Тогда шадиллы перенесли отобранных ими людей на планету Мелаквин – то есть моих предков – и подарили им замечательные подземные города, способные удовлетворить все их нужды, и фактическое бессмертие для своих потомков – прекрасных, умных созданий из сверхпрочного стекла.
Таких, как я.
БОЙТЕСЬ ШАДИЛЛОВ, ДАРЫ ПРИНОСЯЩИХ
По словам Ладжоли, название «шадиллы» придумали дивиане и оно означает «наши наставники». Сами шадиллы никогда себя никак не называли, заявляя, что они просто «граждане Лиги Наций», добрые посланцы, несущие просвещенность низшим расам исключительно из чистого великодушия.
Ха! Эти якобы прекраснодушные шадиллы обстреляли нас, безжалостно преследовали «Кусаку». И, скорее всего, сбежали при виде человеческого флота – точно воры, испугавшиеся, что их застанут на месте преступления. Хуже того, их дары обернулись ужасным проклятием для моего народа – Башнями предков, битком набитыми спящими людьми. Конечно, можно предположить, что усталость мозга – прискорбная случайность, побочный результат сложнейшей генетической перестройки. Однако чем больше я слышала о шадиллах, тем меньше верила в их великодушие – о чем и сообщила Ладжоли, меланхолично пережевывавшей мясо заретты.
– Эти шадиллы не такие добрые, как ты думаешь. Разве они не нарушили равновесие твоего родного мира и не вбили клин – умышленно – между теми, кто остался верен вашей планете, и теми, кто порвал со своими корнями? Почему, например, шадиллы дали «таблетки молодости» только тем, кто согласился уйти? Если они такие добрые, почему не дали их всем дивианам, чтобы все могли жить долго? Разве это не зло – позволять умирать молодым, имея возможность их спасти?
Ладжоли наконец проглотила то, что было у нее во рту.
– Лига Наций так не считает. Лига не требует принимать какие-то экстраординарные меры, чтобы спасти тех, чей срок истек. Их представление о разумности касается только наших собственных поступков – нам запрещено ускорять кончину другого разумного существа с помощью каких-либо действий или даже бездействия… но мы не обязаны и пальцем пошевельнуть, если кто-то умирает по независящим от нас причинам. – Она пожала плечами. – Тут, конечно, есть неясность. Допустим, вот сейчас я подавлюсь едой. Получается, что, позволив мне умереть, ты будешь полностью оправдана, поскольку это моя вина – одновременно есть и разговаривать? Или, может, ты все же заслуживаешь легкого порицания? Ведь не будь тебя здесь, я бы не разговаривала.
– Плевать я хотела на порицания! Если ты подавишься, я стукну тебя по спине, чтобы ты смогла откашляться. Цивилизованные люди помогают друг-другу.
Великанша улыбнулась.
– Спасибо… однако закон Лиги этого не требует. Если не ты являешься причиной моих затруднений, то и спасать меня ты не обязана. Поэтому и шадиллы не обязаны были предлагать «таблетки молодости» тем, кто остался на нашей родной планете. Это не их вина – что дивиане стареют и умирают в определенном возрасте; так зачем давать таблетки всем?
– Но они же дали их вам! Из каких-то своих соображений. Ну и глупые же были ваши предки, если им в голову не пришло спросить: «С какой стати эти чужаки столь великодушны?»
– Конечно, они спрашивали, а шадиллы отвечали: «В этом смысл нашей жизни». – Ладжоли задумчиво заглянула в свой котелок. – Многие считают, что у шадиллов просто такая вера – помогать другим. Религиозный альтруизм. Циники предпочитают думать, что это проблема статуса: раздавая милости направо и налево, чужаки чувствуют собственную важность. Не исключено, что шадиллы руководствуются мотивами, слишком чуждыми для нашего понимания. Люди и дивиане так давно общаются, что успели позабыть, какая это редкость во вселенной: разумные существа, столь схожие физически, ментально и социально. У нас сопоставимые физические потребности, близкие эмоции… однако у большинства других рас гораздо меньше общего. Мотивации чужаков далеко не всегда нам понятны.
– А вот я прекрасно понимаю шадиллов, – сказала я. – Мерзкие искусители, которые радуются, разрушая жизнь других; типа тех людей, которые прилетают с неба, забивают вам голову разговорами о «чудесах Науки», создают у вас впечатление, будто вы достойны уважения… а на самом деле не воспринимают вас всерьез, смеются за спиной, называя глупыми дикарями. Они дарят вам подарки… которые оказываются совсем не так хороши, как вы думаете поначалу. Эти подарки – либо просто безделушки, либо даются с тайным намерением сделать вас слабыми и зависимыми. – Внезапно у меня в глазах возникло жжение. – Даже если такие искусители не законченные злодеи, они хотят изменить вас, уподобить себе. Хотят, чтобы вы стыдились себя и боялись произнести даже слово по собственному разумению – из опасения, что будете выглядеть невеждами.
Ладжоли пристально посмотрела на меня, а потом опустила взгляд.
– Ты ведь на самом деле говоришь о Технократии, верно? Я читала отчет о том, что произошло на Мелаквине и как разведчики поступили с тобой. Однако это были просто люди, один из которых к тому же явно сошел с ума. Шадиллы совсем другие: более высокоразвитые и – да, да, это правда! – более великодушные. Они проявили себя по-настоящему заботливыми, без желания поработить…
– У нас снова гости! – крик донесся из стены, но голос принадлежал Уклоду. По-видимому, «Звездная кусака» располагала средствами, позволяющими звуку распространяться по окружающим нас тканям. – Быстро на мостик! Бегом!
Во мгновенье ока Ладжоли отодвинула свой котелок и выскочила за дверь. Она неслась по бронхиальным трубкам с такой скоростью, что я едва поспевала за ней. По пути она закричала:
– Муж мой, ты знаешь, кто это?
– Шадиллы, – ответили стены голосом Уклода. – Проклятые ублюдки все еще жаждут добраться до нас.
ЧАСТЬ X
КАК Я БЫЛА ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ОГОРЧЕНА
ПОГОНЯ
Мы примчались на капитанский мостик, где Уклод уже пристегнулся к креслу и отвратительные розовые кишки облепили его лицо. Не слишком привлекательный вид – что ж, возможно, даже я с кишками на голове выглядела не такой красивой, как всегда. Впрочем, пора уже привыкнуть к тому, что, куда ни глянь, везде можно увидеть внутренние органы «Кусаки». Я даже не дрогнула, опустившись в кресло с сушеной медузой поверх него… но на этот раз подняла руки достаточно высоко, чтобы ремни или, точнее, щупальца безопасности не захватили их, обматывая меня.
Моя стратегия сработала превосходно: стоило усесться, как щупальца вылезли из верхней части кресла и плотно обхватили тело, однако руки остались свободны. Правда, мне тут же пришлось их опустить – когда с потолка поползли вниз кишки. Легко коснувшись макушки, они с противным щекотанием начали обхватывать лицо. На этот раз заретте не потребовалось проверять мои слух и зрение: едва очередная пасть закрыла мне глаза, передо мной открылась усыпанная звездами черная пустота.
– Включи сканеры дальнего действия, – произнес бесплотный голос Уклода.
Не знаю, к кому он обращался, к Ладжоли или «Кусаке»; в любом случае картина звездного неба на мгновение замерцала. Когда же она снова стабилизировалась, мир предстал передо мной в монохромном варианте, как уже было прежде, благодаря особым устройствам, способным видеть на огромном расстоянии.
Тем не менее мне никак не удавалось вычленить судно шадиллов. Небо было везде – сверху, снизу, спереди; и пока это огромное пространство обшаришь взглядом… Наконец мне удалось разглядеть неясное пятно, едва различимое на фоне бледных созвездий. Да, определенно это был корабль шадиллов, хотя у Уклода, наверно, уж очень хорошее зрение, если он сумел разглядеть их с такого расстояния.
– Догоняют нас, – сказал Уклод. – Не быстро, но, точно, догоняют.
– Тогда нам нужно лететь быстрее, – заметила я. – Скажи «Звездной кусаке», пусть прибавит скорость.
– Моя маленькая славная девочка уже мчится в десять раз быстрее, чем любая заретта. Похоже, это не причиняет ей вреда, но черт меня побери, если я рискну ее жизнью, пытаясь еще больше увеличить скорость.
– Она хорошая, старательная заретта. Уверена, она постарается лететь быстрее, если ты попросишь.
– Не собираюсь я ее просить! Даже если шадиллы догонят нас, смерть нам не грозит, верно? Они боятся Лиги, как и все прочие.
– Но они могут навсегда заточить нас в тюрьму! Лиге плевать, если кого-то воруют или порабощают; они возражают лишь против убийства.
– Знаю, – ответил Уклод. – Поэтому мы и убегаем.
Однако мало-помалу корабль-«вязанка» догонял нас, становясь все больше. Вот и все, что я видела: усыпанный звездами, как бы застывший черный фон; тело не ощущало движения, словно мы стоим на месте, а шадиллы медленно наползают на нас.
