Энн Маккефри - Триумф Акорны
Ари ждал, ждал, ждал. И наконец солома кончилась, как и большая часть воды, которую он нашел рядом с ней. И он понял, что Грималкин, Ларье и корабль вернутся за ним не скоро.
Мысленным взором Ари видел патрули кхлеви, с каждой минутой приближающиеся к его укрытию. Он дрожал всем телом и покрывался холодным потом при мысли о том, что они снова возьмут его в плен. Он представления не имел о том, как долго захватчики пробудут здесь. Ему в прошлый раз показалось, что мучители пытали его целую вечность, но пытки, возможно, продолжались всего несколько недель или несколько дней.
Единственным выходом было как-нибудь вернуться в Кубиликхан, к машине времени, и надеяться, что он сможет заставить ее вернуть его обратно, к Кхорнье, в момент времени, близкий к тому, когда Ари ее потерял.
Другой сектор космоса, другое время…Он надеялся, что этот его план сработает. Он раньше думал, что это будет достаточно легко, учитывая его навык путешествий во времени, но оказалось, что требуется много попыток, и каждая с риском для его собственной жизни.
Если он добьется успеха, ей лучше оценить все те усилия, которые он приложил ради нее. Пусть она лучше оценит и его самого.
Главная проблема заключалась в том, что никто из живых точно не знал, что произошло во время последнего, рокового путешествия Ферили и Ванье. Нева, сестра Ферили, сумела узнать, что Ванье применил новую систему защиты, которую изобрел для уничтожения корабля кхлеви, напавшего на маленький крейсер его семьи. В течение трех ганье Нева и народ линьяри думали, что вся семья погибла в том корабле. Нева узнала о своей ошибке только тогда, когда она и члены ее экипажа отправились в полет, чтобы предупредить другие планеты об экспансии, грозящей им, и обнаружили Акорну и ее человеческую семью.
Конечно, это было очень хорошо для Кхорньи, но в этой истории не хватало деталей, необходимых для того, чтобы произвести определенное вмешательство.
Когда Нева рассказала ему все, что знала об этом инциденте, включая примерное время и координаты, он попытался отыскать нужный момент времени, чтобы перехватить обитателей корабля. Он искал момент после отделения капсулы, после того как Ферили и Ванье примут абанье, который погрузит их в вечный сон (если, конечно, им вовремя не введет противоядие героический спаситель), и после того как органам управления будет отдана команда свернуть пространство вокруг маленького крейсера и корабля кхлеви, когда тот подойдет достаточно близко. И, что важнее всего, его ход должен быть сделан до того, как пространство будет свернуто.
Сложно. Очень сложно.
Поэтому он просто наблюдал в тот первый раз, ничем не выдавая своего присутствия. Когда пара выпила смертельные дозы сонного напитка абанье и дала разбавленную дозу Кхорнье в бутылочке до того, как запустить в космос ее спасательную капсулу, нервы у него не выдержали, он впал в нехарактерную для него панику и изменил свое время. Что его больше встревожило — перспектива ясно увидеть на экранах корабль кхлеви или перспектива детонации оружия Ванье, — он не мог с уверенностью сказать.
Но, тщательно записав время и координаты, он вернулся, на этот раз с противоядием от абанье. Ни корабля кхлеви, ни крейсера. Ни капсулы. Он сразу же вернулся в свою точку пространства-времени, все записал и стал размышлять.
Ванье и Ферили положили малышку в капсулу и ввели команду отправить ее в космос раньше, чем кхлеви засекут сенсор, который запустит детонатор оружия Ванье. Затем они отсалютовали друг другу бокалами искристого красного вина, смешанного со смертельной дозой абанье.
Ферили старалась сохранить ясность сознания как можно дольше, чтобы увидеть и услышать сигнал и проследить за запуском двигателя капсулы. Она увидела, как капсула покинула корабль, и ее глаза закрылись вскоре после этого. Она чувствовала, что теперь может умереть спокойно, зная, что у ее дочери есть шанс на спасение.
Но ей не дали умереть. Кто-то влил в ее рот нечто горькое и произнес:
— Очнись, Ферили. Я только что дал тебе противоядие от абанье. Теперь тебе ничего не грозит. Ты не умрешь сегодня.
— Ванье? — спросила она, еле ворочая языком, так что имя своего спутника жизни она произнесла неразборчиво.
— Он тоже не умрет, хотя, думаю, у него ужасно болит голова.
Ферили услышала стон, это был голос ее любимого.
— Если бы не ты и наш ребенок, я бы почти предпочел этой боли встречу с кхлеви!
— Кхлеви! — воскликнула она и заставила себя широко раскрыть глаза. Она почти готова была увидеть насекомоподобных монстров, которые ее рассматривают.
— Они далеко, в другом времени и месте. Кхорнья — это имя вашей дочери на языке линьяри — и, э, я вместе со многими другими нанесли поражение и уничтожили кхлеви.
Ферили все еще чувствовала себя немного пьяной. Вино было крепким, а противоядие от абанье никак не снимало последствий опьянения. Над ней нависло знакомое лицо, однако она не ожидала его увидеть.
— Я тебя знаю! — сказала она, показывая пальцем на молодого мужчину, стоящего над ней. — Ты — Ари! Что ты здесь делаешь?
— И где это «здесь», кстати? — спросил Ванье.
— Это далеко в будущем от того времени, когда вас усыпил абанье, — сообщил он. — Я перенес вас вперед, чтобы вы увидели свою дочь. Боюсь, вы пропустили ее детство. Ее нашли и вырастили люди, трое мужчин.
— Что такое «люди»? — спросили оба линьяри.
— Это несколько сложно объяснить. Они — другая раса разумных существ. Когда увидите одного из них, я смогу объяснить понятнее. Как я уже говорил, вы пропустили большую часть детства вашей дочери, но, возможно, мы позднее сумеем это исправить. Мне надо будет подумать об этом.
— Погоди немного, — сказала Ферили, — почему ты это делаешь, Ари?
— Как именно ты это делаешь, Ари? Или это сон, или загробная иллюзия — нечто вроде потусторонней жизни? Может быть, ты и наша дочь были убиты молодыми, но явились сюда, чтобы проводить нас в следующую жизнь?
— О нет! — ответил Ари. — На твой вопрос, Ферили, я отвечу, что делаю это потому, что вы в беде и нуждаетесь в моей помощи, а еще потому, что я являюсь, или я должен быть, спутником жизни Кхорньи и хочу сделать ее счастливой. Что касается того, как я это делаю, Ванье, позволь мне заверить тебя, что в этом процессе больше физики, чем метафизики, но объяснение заняло бы слишком много времени — даже вам, — как и вы долго объясняли бы мне устройство вашего оружия. А мы с Кхорньей очень даже живы, как и вы оба.
Ферили переглянулась с Ванье, они пожали плечами и последовали за Ари, который, как вспомнил Варнье, не был одним из самых выдающихся студентов-физиков в Кубиликхане.
Мечта, настоящее времяАкорна вместе с Мати сидели в уставленном сложной аппаратурой зале связи терминала — сменившем скромный пункт, который был на этом месте прежде, — когда начали поступать странные сигналы от субпространственных усилителей.
Вскоре после того, как они услышали первый из этих пронзительных сигналов, на экране Мати появилось лицо Азизы.
— База, мы принимаем от усилителей загадочные сигналы. Они не похожи на речь серных существ, которые вы для нас записали, и они идут не с той планеты, где находятся камни.
Акорна вызвала «Кондор», который все еще находился в порту. Лица Беккера и Мака появились на экране, их на мгновение заслонила морда РК, когда кот посмотрел прямо на нее. Беккер снял своего первого помощника с пульта управления.
— Что случилось, принцесса? — спросил Беккер.
— Мы получаем странный сигнал от субпространственных усилителей, капитан, — сообщила она ему. — Я надеялась, что Мак сумеет подсказать нам, являются ли передаваемые сигналы словами какого-то языка, а если так, не может ли он их перевести?
— О, конечно, — сказал Беккер. — Мы сейчас придем.
К восторгу Мати, РК тоже явился и с мурлыканьем прыгнул к ней на колени. Но как только она включила связь с подпространственными усилителями и послышались звуки, Размазня замяукал и стал царапать пульт. Мати гладила его, но кот мяукал все громче и жалобнее с каждым новым сигналом.
В конце концов Мак сказал:
— Кто-нибудь, будьте добры, уберите первого помощника в такое место, где его жалобы не будут мешать моим попыткам обработать сообщение, принимаемое нами из космоса.
— Я не могу его унести, — сказала Мати. — Я на вахте и не могу оставить свой пост, даже на вас, ребята.
Акорна подхватила кота и вынесла его из терминала. Как только они оказались за пределами слышимости передачи, он успокоился и прекратил свой кошачий концерт.
— Кажется, ты больше настроен на чужой язык, чем все остальные, кроме Мака, — сказала она ему. — Я бы хотела, чтобы ты соблаговолил сказать нам напрямую, что тебя расстроило, а не настаивал, чтобы мы интерпретировали кошачьи вопли и язык тела. Нам бы пригодилась твоя помощь.
