Виталий Романов - Охота на монстра
Врач наклонил голову, прищурил глаз, словно примериваясь. Кивнул.
– Тащи!
…Ризе, у которого все еще кружилась голова, толком отдохнуть не успел. Без его рук мало что могло получиться, а каждая минута была на вес золота. Карл-Хайнц и Алессандро Пирелли работали на десантной палубе в защитных масках, собранных по методике Славцева – из медицинских аппаратов и заваренных кислородных баллонов.
Механики мастерили один работающий двигатель из трех – для этого с катеров снимали уцелевшие детали, переставляли на менее пострадавший бот, который был выбран Ризе. Алессандро Пирелли «добывал» необходимые части двигателей, транспортировал их с помощью кран-балки, которую запитали от еще теплившейся аккумуляторной секции. Двое других членов экипажа помогали в качестве грубой физической силы: перетаскивали, подавали, держали – делали все, что приказывал Ризе.
Менялись очень часто, потому что долго в аварийном отсеке не выдерживал никто. Помощникам приходилось использовать одну кислородную маску на двоих, дышать в десантном отсеке без прибора уже не получалось. Теперь кровь текла не только из носа – изо рта, ушей. Легче других выносили эти муки Славцев и Лутченко. У Франтишека Букача в разряженной атмосфере почти сразу начинались сильные кровотечения, скорее всего, из-за комплекции боцмана – из-за высокого артериального давления. А Христо Малков был еще слаб, не совсем адекватен после отравления газом «от Памелы», он плохо и медленно выполнял команды.
В итоге монтаж двигателя заканчивали вчетвером, причем Славцев и Лутченко шатались так, словно их трепало сильным ветром.
– Готово! – наконец сказал Ризе, и его помощники тут же осели на пол: и Анатолий в маске, и Андрей.
За пределы смертельно опасной зоны обоих вытащили механики. Славцев даже отключился, а когда пришел в себя, его спутники сидели кружком и обсуждали собственные перспективы.
– Не знаю, не уверен, – задумчиво произнес Ризе, как раз в тот момент, когда Андрей очнулся. – Никто не даст гарантию. Тесты не прогнать, пробного полета, надо полагать, не будет.
– Не будет, – вяло, медленно отозвался капитан, сообразив: его друзья спрашивали старшего механика о перспективах только что собранного двигателя. – Пробного полета не будет. Грузим в салон все баллоны с кислородом, аккуратно. Грузим фонари, воду, пищу, аптечку. Стартуем, пока не затянуло в воронку. Я поведу… Я сейчас… только пару минут…
– Ты полежи, полежи! – успокоил боцман. – Мы поняли, Андрюша! Все погрузим…
Настало время и для Славцева попробовать «химию» Лутченко. Проглотив утилизатор кислорода, командир почувствовал себя немного увереннее – палуба перестала раскачиваться под ногами. Спустя десять-пятнадцать минут Андрей даже смог принять участие в перетаскивании необходимого снаряжения, хотя к тому времени его товарищи затащили на катер почти все из «списка жизни».
– А вот еще кое-что, – Франтишек Букач аккуратно сложил за баллоны, в конец грузового отсека, лазерные ружья, по одному на каждого члена экипажа.
– На кого охотиться будем? – то ли пошутил, то ли поинтересовался Славцев, проверяя, все ли забрались в пассажирскую капсулу.
Защитный колпак опустился на салон. Система контроля неуверенно пискнула, извещая о герметизации швов и стыков.
– На Памелу! – абсолютно серьезно ответил боцман.
– Не жалко зверюшки? – пальцы Андрея пробежали по пульту.
Капитан поморщился, убедившись, что контроль-цепи аварийного катера работают плохо. Выполнить предполетные тесты не было возможности.
– Ни капли! – мрачно ответил Франтишек. – Эта стерва детей Ника не пожалела! У него двое, между прочим! Коля Атаманов только-только собирался младшего в школу отправить!
Андрей запустил чудо-двигатель Карла-Хайнца Ризе на прогрев – осторожно, как никогда ранее.
– Так что, парни, если выживу, – угрюмо подвел итоги боцман, – эти лазерные штучки мне пригодятся! Будет охота на крупную дичь! Охота без правил!
– Для начала попробуем выжить! – сквозь зубы отозвался пилот. – Счастливый билет нам никто не выписал. Впрочем, на «Осле» у нас нет ни единого шанса, а здесь – хоть что-то. Молитесь, ребята! Стартуем…
15 апреля 2110 года
– Дамы и господа! Уважаемые коллеги! В случае с нашим пациентом, Юргеном Шлиманом, был выявлен целый комплекс неблагоприятных внешних воздействий, каждое из которых – даже по отдельности – способно ввергнуть человека в состояние комы. Я вкратце перечислю самые общие факторы, с которыми пришлось столкнуться научному персоналу клиники в начальный период лечения этого воистину уникального пациента…
Герхард Липински – врач, три года жизни отдавший тому, чтобы проверить новейшие, самые передовые методики на Юргене Шлимане, – скептически усмехнулся. Чуть изменил позу, подпер голову кулаком.
Он знал каждое слово доклада наизусть. Доклада, который должен был принести профессору Липински общегалактическую славу.
– Итак, коллеги. Во время научного эксперимента на космической станции «Медуза» произошла техногенная катастрофа, но этого вопроса мы касаться не будем. Отмечу лишь тот факт, что в момент аварии Юрген Шлиман находился в эпицентре событий.
Произошел мощнейший «выплеск» электромагнитной энергии… да простят меня коллеги-физики за не совсем корректное описание случившегося на «Медузе» процесса. Меня, как врача, интересует не математически точное отражение сути эксперимента, а факт, что Юрген Шлиман оказался в сверхмощном импульсном поле. Которое, конечно же, не могло не воздействовать на мозг пострадавшего человека.
Итак, коллеги, мы имеем дело с апоплектической комой – той разновидностью, что развивается при острых нарушениях мозгового кровообращения. Однако я бы также рискнул добавить сюда и травматическую, хотя в обычном случае таковой считают кому, обусловленную поражением центральной нервной системы вследствие черепно-мозговой травмы. Кто-то скажет: непосредственного удара по голове не было. Физически на черепной коробке нет следов воздействия тяжелыми «материальными» предметами, такими как молоток, кирпич или нечто подобное.
Однако, думаю, со мной согласится любой: мощнейший электромагнитный импульс способен причинить мозгу гораздо более серьезную травму, нежели молоток…
Итак, кома апоплектическая и травматическая одновременно. Но это далеко не все, дамы и господа! К «букету» следует добавить парочку разновидностей эндокринного поражения: вследствие некорректной работы нескольких отделов мозга в организме нашего пациента произошло нарушение метаболизма – наблюдались как недостаточный синтез одних гормонов, так и передозировка других. Проще говоря, внутренняя «фабрика» Юргена Шлимана вышла из строя, она перестала понимать, чего и сколько следует производить для нормальной функции организма.
Чуть позднее на это наложилось токсическое воздействие, а конкретнее и вернее – гипоксемическая кома, связанная с недостатком кислорода, и респираторный шок, обусловленный недостаточностью внешнего дыхания.
Да-да, уважаемые друзья! В тот момент, когда спасатели обнаружили Юргена Шлимана внутри одного из маневровых ботов, наш пациент находился в состоянии клинической смерти. Возможно, к вышеописанному следовало бы добавить и термическое поражение, произошедшее из-за мгновенного, но очень короткого перегрева организма. Как известно, лучи сверхвысоких частот мы используем в домашних микроволновых печах для быстрого приготовления продуктов. По нашим оценкам, нечто подобное могло произойти с Юргеном Шлиманом, он словно бы на сверхкороткие доли секунды оказался внутри микроволновой печи.
Итак, пациент поступил в нашу клинику в состоянии комы четвертой степени, или, иначе говоря, запредельной. Наблюдались полное отсутствие рефлексов, атония мышц, неестественно низкое артериальное давление, прекращение дыхания.
Тесты, проведенные нашим коллективом в первые часы изучения пациента, показали отек оболочек, повышение внутричерепного давления, неравномерное кровенаполнение головного мозга, точечные кровоизлияния, признаки набухания мозга.
Думаю, профессионалы способны в полной мере прочувствовать, сколь тяжелый пациент оказался в руках научного коллектива. В первые месяцы лечения у Юргена Шлимана наблюдалось полное отсутствие реакции зрачков на свет, кожные и сухожильные рефлексы не проявлялись, температура тела была значительно понижена против нормы, дыхание осуществлялось посредством аппарата искусственной вентиляции легких.
…Герхард Липински вдруг сморщил лицо, будто собирался заплакать, но чудом сдержался. Профессор принялся массировать двумя пальцами внутренние уголки глаз, уже почти не слушая собственную «победную» речь.
– Дамы и господа! Уважаемые коллеги! Прошло три года… Всего лишь три года! Я и весь научный коллектив нашей клиники счастливы представить Юргена Шлимана – полностью здорового человека, вернувшегося к нормальной жизни! О том, как удалось добиться такого феноменального успеха, поговорим чуть позже, а сейчас давайте поприветствуем Юргена, который входит в этот зал…
